Актуально

В последние недели перед датой, еще недавно бывшей «красным днем календаря», оживились споры о роли вождей революции, и о том, был ли у России в 1917-м шанс избежать кровавой диктатуры. С другой стороны, на волне протестного движения, охватившего Россию с декабря прошлого года, заметно окрепло левое движение, включая самые радикальные его направления. Это дает повод приверженцам коммунистической идеологии говорить о том, что «юный Октябрь» снова «впереди».

11 ноября исполнится 94 года со дня окончания Первой мировой войны. Долгие годы забвению были преданы миллионы сражавшихся на ней наших солдат и офицеров. В то время как практически в любом английском или французском городке легко найти ухоженный мемориал, посвященный павшим в ту войну, которую современники называли Великой, в России такие памятники можно буквально пересчитать по пальцам.

Из книги писем Виктора Астафьева «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник. 1952— 2001 годы»

К 95-летнему юбилею октябрьского переворота правда о нём остаётся не уяснённой большинством нашего народа. И это несмотря на то, что два десятилетия шло то громче, то тише идейное разоблачение большевицкой революции, вскрытие самых неприглядных её подоплёк, и уже достаточно издано исследований, касающихся её кровавого истока, гибельных последствий, невосполнимых утрат. Но к исходу второй некоммунистической десятилетки мы не выучили уроков этой мировоззренческой школы.

С середины 1990-х годов поздней осенью по сложившейся уже традиции отмечаются дни памяти белой Северо-­Западной армии, трагическая гибель которой в конце 1919 года едва ли может кого-нибудь оставить равнодушным. Вышедшая недавно книга исследователя этой темы из города Ямбург (Кингисепп) Сергея Геннадиевича Зирина так и называется – «Голгофа Северо­Западной армии 1919-1920 гг. Венок памяти соотечественникам».

На 1 января 1914 года внешний долг Российской Империи составлял 5,48 млрд. руб. Это эквивалент 4200 тонн золота. За время Первой Мировой было набрано военных кредитов еще на 6,8 млрд. руб. или 5300 тонн золота. Итого 9500 тонн золота. Все эти деньги Запад потерял безвозвратно

Пусть даже революция и сделана на немецкие деньги, и царь был убит при попустительстве (если не по приказу) своего более удачливого кузена Вилли. Пусть в высшем эшелоне большевицкой власти и в репрессивном аппарате ЧК в первое десятилетие евреи и латыши составляли большинство. Все равно лишь согласие русского народа на зло большевизма сделало эту власть возможной и утвердило ее на многие десятилетия. И потому я, как русский, несу полную ответственность и за то, что случилось в 1917 г. И за то, что творилось все 70 лет коммунистической диктатуры, за все убийства выстрелом в затылок, за все депортации народов, за все завоевания, обагренные морями крови и бесчисленными физическими и нравственными муками — от войны в Финляндии в 1918 г. до войны в Афганистане в 1980 г.

Острая дискуссия о причинах и результатах поражения сил национального сопротивления началась в эмиграции уже в 1920-е годы. Страстная критика и политические обличения русского воинства в изгнании со стороны представителей социалистических и леволиберальных группировок были вполне предсказуемыi. Но для нас в связи с избранной темой наибольший интерес вызывают мнения и оценки, принадлежавшие самим участникам Белого движения

Обоснованность рассмотрения Белого Движения как духовно-религиозного феномена русской истории связана в первую очередь с тем, что его главного противника, большевизм, следует воспринимать прежде всего не как политическую идеологию и не как экономическое учение, которое по каким-то причинам овладело массами, но главным образом как величайший духовно-исторический соблазн, который, к сожалению, сумел овладеть умами значительной части русского народа.

Роман Николаевич Редлих назвал цареубийство «вершиной плебейского бунта». Революционный бунт родился из нашей собственности поврежденности. Неустроенности. Ненормальности. Нездоровья. Победа замшелого марксистско-ленинского обскурантизма над духовным и светским просвещением в России стала чудовищным результатом многовекового ослабления живого религиозного и гражданского чувства в русском общественном организме