Поделиться:
21 июля 2013 00:00

«Генерал, не знавший поражений»: Николай Николаевич Юденич

               ЛЮБОЕ КОПИРОВАНИЕ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАПРЕЩЕНО!

© С.Г. ЗИРИН

     Жизни тот один достоин

   Кто на смерть всегда готов

Девиз генерала Н.Н. Юденича[i]    

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 

Над смертью властвуй в жизни быстротечной

И смерть умрёт, а ты пребудешь вечно

Уильям Шекспир

 

В череде имён в ушедшем ХХ столетии несправедливо запятнанных современниками и оболганных советскими историками, пребывает поныне и образ талантливого русского полководца генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича.

Не смотря на публикацию в конце XX и в начале XXI столетия ряда значительных работ о генерале Н.Н. Юдениче[ii], отголоски старой травли живучи. И по сей день, некоторые современные авторы считают возможным использовать в своих работах старые труды советских историков, большинству из которых пригодное место на перерабатывающем писчебумажном комбинате.

Дошло до того, что современная российская писательница Марина Юденич (заявившая в телеэфире о своем родстве с генералом Юденичем) в одном из своих романов посчитала нужным вложить в уста своему герою северо-западнику следующие слова: «Осенью 1919 большевики разгромили нас напрочь, командующий наш, Николай Николаевич, бежал, Бог ему судья…»[iii].

Не являлась исключением и русская эмиграция. По воспоминаниям барона Э.А. Фальц-Фейна (с его дедом генералом Н.А. Епанчиным дружил во Франции Н.Н. Юденич) отношение русской эмиграции к генералу Юденичу разделилось: «Она была наполовину “за”, наполовину “против”, как это всегда бывает, но по моему больше “за”»[iv].  

На протяжении всей жизни Николая Николаевича в эмиграции нападки на него со стороны отдельных бывших чинов Северо-Западного Фронта и гражданских лиц не прекращались. Первым поспешил обвинить генерала Юденича его помощник генерал А.П. Родзянко: «Огромная ответственность за гибель армии лежит на самом генерале Юдениче, человеке безвольном и упрямом, которому были совершенно чужды стремления и желания борцов за правое дело. Этот дряхлый старик не имел права брать на себя столь ответственную роль; большими преступниками перед погибшими борцами являются те русские общественные деятели, которые выдвинули эту мумию на столь ответственный пост»[v].

Ему вторили некоторые бывшие министры Северо-Западного правительства и журналисты, совсем ещё недавно кормившиеся из рук генерала Юденича, называя его не иначе, как «чёрный генерал»[vi].

Некоторые молодые офицеры, бывшие северо-западники, проживавшие после Исхода Армии на территории Эстонии позволяли себе на печатных страницах крайне-оскорбительные высказывания в адрес своего бывшего Главнокомандующего, называя его «дегенератом Юденичем»[vii], которые можно объяснить лишь отчаянием и горечью неудачи Осеннего Петроградского похода, молодостью лет и скудостью информации.

Один из лучших боевых генералов СЗА Б.С. Пермикин писал: «У генерала Юденича было большое и блестящее прошлое, известное все нам. Но горечь против него понятна, так как он взял на себя всю ответственность, которая кончилась для нас всех катастрофой, непонятной для нас»[viii].   

В среде нескольких тысяч выживших после страшной эпидемии тифа северо-западников, влачивших получеловеческое существование летом и осенью 1920 года в Эстонии[ix], по причине отсутствия знаний бытовало несправедливое мнение о том, что генерал Юденич их предал, не сдержав своего обещания о выдаче полагавшихся им денег и переводе на другой фронт[x].

На самом деле истинными виновниками здесь являлись бывшие союзники по Первой Мировой войне и члены Ликвидационной комиссии СЗА, недобросовестно отнесшиеся к своим обязанностям, допустивших немало должностных злоупотреблений, тем самым непорядочно поступив с большей частью чинов расформированной Армии[1].

Морской офицер М.Ф. Гарденин оставил в своих воспоминаниях следующее мнение о генерале Юдениче: «Это был не имевший ни одного поражения генерал, разгромивший полностью турецкую армию, чисто русский и исключительной честности и правдивости человек, и его кандидатура была принята с полным сочувствием всеми оставшимися ещё русскими и генералами, командовавшими на юге России и Верховным Правителем Адмиралом Колчаком. К сожалению, генерал Юденич, будучи патриотом, был сильно потрясён произошедшими событиями и как военный, верный своему долгу и присяге, совсем не понимал политической обстановки, и, не смотря на решительность принимаемых решений на фронте, был часто наивен и даже боязлив при решениях Государственного значения и был немного уже стар и устал от ответственной работы, выпавшей на его долю на Кавказском фронте. Он, к сожалению, не оказался необходимым энтузиастом[2] для выполнения выпавшей на его долю задачи. Своими колебаниями и непониманием общей специальной обстановки и недоверием к окружению и нерешительностью в самые кардинальные моменты принять необходимые и крайне ответственные бескомпромиссные решения не было в его характере, что много повлияло на успех всего продуманного дела по захвату Петербурга и нашим идеям этим образом помочь свержению сатанинской власти, разрушающей Великую Россию»[xi]

Генерал не отвечал на критику и откровенные оскорбления недавних соратников по Белой Борьбе. Наверняка неоднократно друзья и близкие просили его выступить в русской печати, но генерал остался верен себе. Он себя виноватым не считал. Он принял, как всегда единственное верное решение: предложил своим сослуживцам по штабу Кавказской Армии генералу Е.В. Масловскому и генералу П.А. Томилову написать две пространные работы, основанные на документальной фактуре, чтобы дать разом ответ всем злопыхателям и оставить потомкам суждение о нём на основе этих двух работ. Первая книга о Кавказском фронте Первой Мировой войны благополучно вышла из печати в 1933 году и Н.Н. Юденич ещё успел получить экземпляр этой книги в госпитале[xii]. Второй труд, написанный П.А. Томиловым также при материальной поддержке Н.Н. Юденича о Белой борьбе на Северо-Западе России так и не увидел свет[xiii].   

Николай Николаевич скончался в Каннах 5 октября 1933 года на руках своей супруги Александры Николаевны, не оставив наследников[xiv].

Как следствие на его беломраморной надгробной плите на Русском кладбище в Ницце[xv] не была указана в эпитафии его последняя веха в военной карьере:

«Главнокомандующiй

Войсками Кавказскаго Фронта

1914 - 1917

Генералъ - отъ - Инфантерiи

Николай Николаевичъ

ЮДЕНИЧЪ

род. 1862 ск. 1933»

Александра Николаевна отошла ко Господу на 91 году жизни в год столетнего юбилея со дня рождения супруга и была погребена рядом с ним.

На плите позже выбили:

«Александра Николаевна

ЮДЕНИЧЪ

рожденная Жемчужникова

род. 1871 скон. 1962»[xvi].

В феврале 1957 года в Нью-Йорке на собрании участников вооруженной борьбы с большевиками было принято решение увековечить память Вождей Белого Движения на стенах Владимирского храма[xvii] в городке Кассевиль (совр. Джексон) в штате Нью-Йорк. При утверждении списка имен для помещения на мраморные доски имя генерала Юденича, как часто это уже бывало, не было оглашено присутствующими, явно находившимися под впечатлением оклеветанной личности вождя Белой Борьбы на Северо-Западе России. За честь имени своего бывшего Главнокомандующего вступился поручик Леонид Грюнвальд. Испросив согласие генеральши Александры Николаевны Юденич, заручившись поддержкой генерала А.П. Родзянко (явно пересмотревшего свой прежний негативный взгляд) князя С.К. Белосельского-Белозерского и полковника Д.И. Ходнева, он обратился в печати с воззванием к бывшим чинам Русской Армии Кавказского Фронта и Северо-Западной Армии о сборе пожертвований для  изготовления памятной доски и установке её на стене русского храма: для вечного поминовения воина Николая Николаевича генерала от инфантерии Юденича[xviii]. Имя генерала Юденича было выбито в 1958 году на мраморной доске последним. 

Через пятьдесят лет после кончины генерала Юденича в русской газете, издающейся в Нью-Йорке, о нём была напечатана достойная статья на целую полосу с воспроизведением портрета[xix]. А спустя семьдесят лет после его смерти вышла подробная благожелательная работа современного историка в двух выпусках российской учительской газеты[xx]. В 2009 году был поставлен московским режиссёром Андреем Кирисенко  документальный фильм о генерале Н.Н. Юдениче и петербургским режиссёром А.Н. Олиферуком документальный фильм о Северо-Западной Армии[xxi]

К сожалению, старые несправедливые обвинения и глубоко субъективные оценки личности генерала Н.Н. Юденича проникли и в XXI столетие.

Настоящая работа является новой попыткой влияния на прекращение поругания памяти Национального Героя России, генерала Н.Н. Юденича.

 

***

 

Николай Николаевич Юденич родился 18 июля 1862 года в Москве в семье директора Землемерного училища, коллежского советника, потомственного дворянина Минской губернии. Мать его урожденная Даль доводилась двоюродной сестрой почётному академику Петербургской Академии наук, автору общеизвестного авторитетного Толкового словаря живого великорусского языка В.И. Далю, которому Николай приходился троюродным племянником[xxii].

С первых гимназических классов он неизменно демонстрировал большие способности в науках. Из класса в класс Николай переходил с высокими баллами, окончив Московскую городскую гимназию “с успехами”[xxiii]

После окончания гимназии, достигнув совершеннолетия, он поступает в Межевой институт[xxiv], однако, проучившись в нём меньше года, 6 августа 1879 года он переводится в 3-е Александровское Военное училище[xxv] юнкером рядового звания, 10 февраля 1880 года производится в унтер-офицеры, оканчивает училище портупей-юнкером (командиром взвода)[3][xxvi].

Его однокашник генерал-лейтенант А.М. Саранчев вспоминал: «Николай Николаевич был тогда тонким худеньким юношей со светлыми вьющимися волосами, жизнерадостный и веселый. Мы слушали лекции Ключевского и других прекрасных преподавателей»[xxvii].   

Николай Николаевич единственный в роду Юденичей избрал военную стезю.

8 августа  1881 года после окончания курса наук он был произведён в подпоручики с зачислением по армейской пехоте и с прикомандированием Лейб-Гвардии к Литовскому полку[xxviii] (дислоцированном в Варшаве); с обязательством согласно 183-й статье устава о воинской повинности и статье 345-й проекта изменения статей книги 15 Сводных военных постановлений 1869 года, приложенного к приказу по Военному ведомству 1876 года за №228, прослужить на действительной службе три года[xxix].   

12 сентября 1882 года он прибывает к месту своей службы. Высочайшим приказом от 10 сентября 1882 года переводится в Лейб-Гвардии Литовский полк прапорщиком со старшинством с 8 августа 1881 года. С 8 по 26 июля 1883 года временно командовал 13-й ротой. 2 мая 1883 года находился в Москве в составе войск по случаю Священного Коронования Императора Александра III и Императрицы Марии Фёдоровны (урожд. датской принцессы Луизы Софии Фредерики Дагмары), 4 мая 1884 года был пожалован тёмно-бронзовой медалью “В память Священного коронования Их Императорских Величеств”[xxx].   

17 августа 1884 года Николай Николаевич командируется в Николаевскую Академию Генерального Штаба для держания вступительного экзамена. 30 августа того же года на основании приказа по военному ведомству за №244 он производится в подпоручики Гвардии. Блестяще выдержав экзамен, приказом по Генеральному Штабу от 1 октября 1884 года за №74 подпоручик Юденич зачисляется в академию. На вакацию[4] 30 августа 1885 года производится в поручики. За отличные успехи в науках в Николаевской Академии Генерального Штаба 7 апреля 1887 года Н.Н. Юденич производится в штабс-капитаны. По окончании Академии по 1-му разряду 13 апреля того же года приказом по Генеральному Штабу он получил назначение на службу в Варшавский военный округ. При выпуске из Академии ему было выдано 300 рублей на первоначальное обзаведение лошади со всей принадлежностью[xxxi].

Прибыв в Штаб Варшавского военного округа 1 июня 1887 года, штабс-капитан Юденич был прикомандирован к Штабу 14-го армейского корпуса для испытания по службе, где с 9 июня и начал свою новую службу. С 20 июля по 2 сентября 1887 года находился в прикомандировании к 18-й пехотной дивизии на время общих лагерных сборов. С 20 октября по 26 ноября этого же года временно исполнял должность старшего адъютанта штаба 14-го армейского корпуса по строевой части. Высочайшим приказом от 26 ноября 1887 года был переведён в Генеральный Штаб капитаном со старшинством с 7 апреля 1887 года[xxxii] с назначением старшим адьютантом Штаба 14-го армейского корпуса. Первым своим орденом Святого Станислава 3-й степени был награждён 22 мая 1889 года. С 6 июня по 1 сентября 1889 года находился на специальных общих лагерных сборах в 14-й кавалерийской дивизии[xxxiii].

Без поддержки семьи и какой-либо протекции Н.Н. Юденич упорным трудом самостоятельно добился в 25 лет привилегированного положения и почётного чина капитана Генерального Штаба, что являлось далеко не частым явлением в Русской Императорской Армии. 

На основании приказа по Военному ведомству 23 октября 1889 года он был прикомандирован к Лейб-Гвардии Литовскому полку, отбыв в нём со 2 ноября 1889 года по 12 ноября 1890 года цензовое командование ротой, 27 ноября вернулся к постоянному месту служения в Штаб 14-го армейского округа. Высочайшим приказом 9 апреля 1891 года был назначен обер-офицером для особых поручений при Штабе 14-го армейского округа. С 27 января 1892 года переведён исправляющим должность старшего адъютанта штаба Туркестанского Военного округа, 5 апреля 1892 года произведён в подполковники с утверждением в настоящей должности. Прибыл к месту новой службы 16 июля 1892 года. За свою службу подполковник Юденич 30 августа 1893 года был Всемилостивейше награждён орденом Святой Анны 3-й степени[xxxiv].    

С 14 июня по 24 октября 1894 года Николай Николаевич принял участие в Памирском походе в должности начальника штаба Памирской экспедиции и командира одного из отрядов, который на основании Высочайшего повеления, объявленного в приказе по Военному ведомству за №34 от 1895 года был признан за военный поход[xxxv]. Тяжесть похода обуславливалась вооруженными стычками с отрядами афганцев и борьбой с суровыми природными условиями: песчаные и снежные бури. Участник похода вспоминал: “Изнурительный горный марш, убийственный климат, когда жару столь быстро сменяет снег, что не знаешь в чём идти – в рубахе или полушубке. Ужасные дороги, загубившие половину коней отряда. Стычки с воинственными и дерзкими афганцами, вооруженными английским оружием и экипированными с ног до головы англичанами”[xxxvi].

Критическое положение сложилось у малочисленного отряда подполковника Юденича, блокированного превосходящим по силе отрядом афганцев на реке Гунт: «Против Юденича было два орудия и там афганцы подходили к нам за 300 шагов, но всё обошлось без боя»[xxxvii]. Подоспевшее вовремя подкрепление заставило неприятеля ретироваться. За Памирский поход 9 июня 1895 года подполковник Юденич был награжден орденом Святого Станислава 2-й степени. 24 октября 1897 года был пожалован редкой светло-бронзовой памятной медалью с бантом с императорскими вензелями Н I, А II, А III и надписью “В память походов и экспедиции в Средней Азии 1873-1895 гг. ”[xxxviii]

В 1895 году Николай Николаевич женился на Александре Николаевне, урождённой Жемчужниковой, разведённою женой штабс-ротмистра Сычева[xxxix], которая была младше его на девять лет[5]. Сослуживцы вспоминали, что пойти в гости к Юденичам было искренним удовольствием для всех, жили они очень дружно, живой энергичный характер супруги уравновешивал спокойную немногословность Николая Николаевича[xl]. По всей видимости, в этом году Н.Н. Юденич специально взял долгосрочный отпуск, чтобы совершить с женой «свадебное путешествие», длившееся с 12 марта по 11 июля 1895 года, за время которого супруги посетили Москву, Харьков, Петербург и совершили зарубежную поездку. Повторную четырёхмесячную поездку по Европейской России и за границу супруги Юденич совершили с 21 апреля по 21 августа 1902 года[xli].  

За отличие по службе в возрасте 34 лет Н.Н. Юденич 24 марта 1896 года был произведён в полковники. 2 ноября этого же года пожалован серебряной медалью на Александровской ленте ”В память Царствования Императора Александра III”[xlii].

Последующим Высочайшим приказом 6 декабря 1896 года он получил назначение штаб-офицером при управлении Туркестанской стрелковой бригады (получившей в 1900 году шифр 1-й Туркестанской бригады), но вступил в должность, прибыв к новому месту службы только 7 января 1897 года. В промежутке полковник Юденич приказом по войскам Туркестанского Военного округа с 29 апреля по 8 июля 1896 года находился в командировке в пределах Бухарского Ханства в качестве главного руководителя полевой поездки офицеров Генерального Штаба. За что был награждён Бухарским орденом золотой звезды 2-й степени, принять и носить который ему было Высочайше разрешено 9 июня 1897 года, о чём было объявлено в приказе по войскам Туркестанского военного округа за №266[xliii].

С 30 мая по 20 сентября 1900 года Н.Н. Юденич отбыл цензовое командование 4-м батальоном в 12-м гренадерском Астраханском Императора Александра III полку. 22 июля 1900 года был награждён орденом Святой Анны 2-й степени[xliv].

 Получив новое назначение штаб-офицером при Управлении 1-й Туркестанской стрелковой бригады, 15 ноября 1900 года прибыл к очередному месту службы. С 10 апреля по 19 июля 1901 года исполнял должность заведующего Ташкентскою подготовительною школою 2-го Оренбургского кадетского корпуса[xlv].   

Назначение на должность командира 18-го стрелкового полка, 5-й стрелковой бригады в Сувалках[xlvi] полковник Юденич получил 16 июля 1902 года, вступив в командование полком 9 октября 1902 года. 27 августа 1903 года назначается в Сувалкское губернское по воинской повинности присутствие, в качестве военного члена. С 10 октября по 17 октября 1903 года находился в секретной командировке в г. Гродно по направлению штаба округа[xlvii].                

С началом Русско-японской войны[xlviii] ему было предложено занять пост дежурного генерала в Штабе Туркестанского военного округа, что означало скорое производство в генеральский чин и спокойную тыловую службу, но Николай Николаевич отказался от столь выгодного предложения и выступил на фронт во главе своего полка[xlix]. До прибытия на театр военных действий 8 августа 1904 года полковник Юденич был награждён орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира 4-й степени[l].

В походах и боях полковник Юденич находился на Дальнем Востоке в составе 2-й Маньчжурской армии с 10 ноября 1904 по 12 мая 1906 года. В битвах под Сандепу и в Маньчжурии под Чжантаньхенань и Янсынтунь полковник Юденич проявил незаурядные командирские способности и завидную храбрость. Командир 5-й бригады генерал М. Чурин, упав с лошади, сломал себе руку. Полковник Юденич был назначен и.д. командира бригады и повел её в первый бой. Этот бой вошел в историю, как сражение под Сандепу. В нем 13-17 января 1905 года русские войска отличились. Полковник Юденич, прибыв ночью в расположение 20-го полка, вызвал охотников для контратаки. В темноте таковых не оказалось. Тогда он воскликнув: «Я сам буду командовать охотниками!»,– вынул револьвер и двинулся вперед, увлекая за собой офицеров и солдат. Японцы отступили[li].

20 января 1905 года, при атаке на важный оборонительный участок японских войск на излучине реки Хунь-Хе, полковник Юденич возглавил атаку по открытому полю, невзирая на артиллерийский, пулемётный и ружейный огонь противника, деревня была взята с маху[lii].  

В ходе ожесточенных боев 4 февраля 1905 года под Мукденом полковник Юденич, вернувшись в свой 18-й полк, получил задание охранять подступы к железнодорожной станции. Наступающие японские войска начали заходить во фланг обороны 18-го полка, и тогда  Юденич решает атаковать неприятеля в штыки. В схватке командир полка наравне с солдатами работал винтовкой со штыком. Японцы не выдержав контратаки, бежали. Полковник Юденич был “ранен ружейною пулею при обходе позиции в левую руку (сквозная пулевая рана на внутренней стороне левого локтя без раздробления костей и суставов длиной около вершка)”, но остался в строю[liii].

В боях под Мукденом с 17 по 23 февраля 1905 года при упорной обороне редута №8 при деревне Янсынтунь, полковник Юденич был ранен ружейной пулей в правую половину шеи. По свидетельству старшего врача Либавского санитарного отряда Российского Красного Креста, где Н.Н. Юденич находился на излечении: «входная рана находится на палец выше правой ключицы, присоединяющейся к грудной клетке, а выходы на один палец направо от позвоночника, на высоте ¼ груди и позвонка». Сразу, по выздоровлении, вернулся в полк[liv].

«У Николая Николаевича были две сестры Александра (по мужу Лаврентьева) и Клавдия (по мужу Паевская). Обе они очень любили своего брата, в особенности Клавдия. Во время Маньчжурских боев, когда он был ранен в шею, у одной из его сестер Клавдии, сидя у себя дома, было видение: “Поле сражения, масса раненных, среди которых и Н.Н. (Николай Николаевич – С.З.), а над ним Пресвятая Богородица, покрывающая его Своим Омофором”. И было чудо, пуля прошла около сонной артерии, не задев её. Он был замертво доставлен на перевязочный пункт, а затем в госпиталь в Мукден»[lv]

В 1904-1905 гг. полковник Юденич семь раз временно командовал бригадой[lvi].

За отвагу и умелое руководство вверенными ему воинскими подразделениями на фронте Николай Николаевич был Высочайше награжден: 5 мая 1905 года Золотым Оружием “За храбрость” (с 1913 – Георгиевское Оружие – С.З.); 25 сентября 1905 года орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами; 11 февраля 1906 года орденом Святого Станислава 1-й степени с мечами. За отличие Всемилостивейше произведён 19 июня 1905 года в генерал-майоры с назначением командиром 2-й стрелковой бригады 5-й стрелковой дивизии с почётным вечным зачислением в списки 18-го полка (с 8 июня 1907), который был отмечен Георгиевским Знаменем, а чины полка удостоены особого памятного знака отличия с надписью “За Янсынтунь с 19 по 23 Февраля 1905 года” для ношения на головных уборах[lvii]. 23 января 1906 года был пожалован светло-бронзовой медалью на Александровско-Георгиевской ленте[6] с бантом «В память русско-японской войны 1904-1905 гг.». С 21 ноября 1905 по 23 марта 1906 года временно командовал 2-й стрелковой дивизией[lviii].  

10 февраля 1907 года генерал Юденич получает почётное назначение Окружным генерал-квартирмейстером[lix] Штаба Кавказского Военного округа с переводом в Генеральный Штаб, с 12 мая по 10 августа 1907 года исполняет должность начальника Штаба Кавказского Военного округа[lx], вскоре был утверждён в этой должности[7]. В 1909 году был Высочайше пожалован орденом Святой Анны 1-й степени, а 6 декабря 1912 года производится в генерал-лейтенанты[lxi].

Непродолжительное время с 6 декабря 1912 по 25 февраля 1913 года генерал Юденич исполняет обязанности начальника Штаба Казанского военного округа, но уже в марте 1913 года возвращается на Кавказ на свою прежнюю должность начальника Штаба Кавказского Военного округа. 24 апреля 1913 года награждается орденом Святого Владимира 2-й степени[lxii].

Весной 1914 года он добивается разрешения на создание у себя в Штабе самостоятельного оперативного отделения при управлении генерал-квартирмейстера. Генерал Юденич хорошо разбирался в людях и окружил себя молодыми талантливыми и храбрыми офицерами, что помогло ему в начавшейся Первой Мировой войне одержать блистательные победы. «Идея каждой операции зарождалась в разговорах Н.Н. Юденича с начальниками отделений. <…> Каждый из нас пользовался правом совершенно откровенно высказать своё мнение и мог вступить в спор с Юденичем, отстаивая свою точку зрения»[lxiii]. Из числа сотрудников его штаба вышли будущие известные военачальники Белых Фронтов Гражданской войны генералы Н.А. Букретов, Д.П. Драценко, Е.В. Масловский, П.Н. Шатилов, Б.А. Штейфон.

По общему мобилизационному расписанию с началом войны с Германией из трёх Кавказских корпусов мирного времени было взято на Запад два корпуса и часть Кубанских и Терских казачьих войск. Для защиты Кавказа остался лишь один регулярный корпус и начавшие формирование второочередные и ополченческие части. Пользуясь таким ослаблением, в декабре 1914 года турецкий флот внезапно нападает на наши черноморские берега, а верный ученик германского генерального штаба Энвер-паша с необычайной быстротой и энергией наступает на слабые русские силы в районе Саракамыша. Причём с двумя третями своей армии он обходит русские главные силы с фланга и тыла, что ставит Кавказскую Армию в критическое положение, близкое к катастрофе. Этот опасный момент и выдвигает с первых же дней войны с Турцией на роль Командующего Кавказской Армией генерала Юденича, под непосредственным талантливым командованием которого и проходит вся победная война с Турцией[lxiv]

В этот момент генерал Юденич получает временное назначение командовать 2-м Туркестанским армейским корпусом с сохранением обязанностей по должности начальника Штаба Отдельной Кавказской Армии. Вместо общего отступления, как было приказано генералом А.З. Мышлаевским (в то время состоящим помощником Командующего Кавказской Армией) генерал Юденич, заменив отбывшего в тыловой Тифлис слабовольного генерала Мышлаевского, взяв всю ответственность на себя, приказал всем частям Армии отстаивать свои позиции. Во главе вверенного ему 2-го Туркестанского корпуса он начинает сопротивление на подступах к Саракамышу наступающим превосходящим по численности турецким войскам. 

Боевой кризис разрешался крайне медленно и болезненно. Днём и ночью турки, пользуясь своим численным превосходством, вели на фронте ожесточённые атаки. Обстановка для русских сил почти не имела шансов на успех. Генерал Юденич сумел направить действия Саракамышской группы войск, окружённой противником, таким образом, что наши войска не только вышли из критического положения, но и одержали блестящую победу[lxv].   

Благодаря несокрушимой воле и выдающемуся воинскому таланту генерала Юденича русские войска изменили обстановку и в течение месяца нанесли сокрушительный разгром Турецкой армии под командованием Энвер-Паши, превосходившей наши войска вдвое. По данным неприятельского генерального штаба их армия потеряла 100 тысяч и после Сарыкамышской операции насчитывала 12400 человек! Причём 9-й турецкий корпус был взят в плен вместе с командиром Исхан-пашой, начальниками 17-й, 28-й и 29-й дивизий[lxvi].

13 января 1915 года Николай Николаевич Юденич “за твёрдую решимость, личное мужество, хладнокровие и искусство вождения войск” был награжден первым на Кавказе орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, произведен в чин генерала от инфантерии и назначен Командующим Отдельной Кавказской Армией[lxvii].

В июле 1915 года в ходе блестяще спланированной Евфратской операции войска под командованием генерала Юденича разбивают наголову 3-ю турецкую армию Абдул Керим Паши, подошедшую к нашей границе. За Евфратскую операцию Николай Николаевич был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени и орденом Белого Орла с мечами.

Сослуживец генерала Юденича генерал Б.А. Штейфон вспоминал: «Среднего роста, плотного телосложения, с большими “запорожскими” усами генерал Юденич был не словоохотливым. В своих привычках чрезвычайно скромный и воздержанный. Не курил, не пил. Столовался вместе с чинами своего полевого штаба и, не смотря на свою сосредоточенность, любил за столом шутки и смех. Не могу не вспомнить мелкого случая, очень характерного для Юденича. За Евфратскую операцию 1915 гола он был награждён орденом Св. Георгия 3-й степени. По Кавказским традициям командир 1-го Кавказского корпуса генерал Калитин, как старший Георгиевский Кавалер, прибыл с депутацией в штаб армии, чтобы поздравить Командующего Армией и поднести ему крест. Юденич был явно тронут. Кратко поблагодарил. Сел. Помолчал. Затем подошел ко мне, и сказал вполголоса: “Передайте, пожалуйста, заведующему столом, что у нас будут завтракать генерал Калитин с депутацией. Пусть заведующий подаст к столу что-нибудь лишнее. Ну, там сельтерской воды, что ли…” Так сельтерской водой мы и поздравили нового Георгиевского Кавалера!»[lxviii].     

Генерал Юденич часто объезжал войска. Говорил мало, но видел – угадывал всё. С солдатом он говорил просто, без ложного пафоса и только о повседневных нуждах – что сегодня ел? Есть ли тёплые портянки? Получал ли горячую пищу? Вопросы повседневные, но как раз такие, какие доходили до солдатского сердца. Поэтому в его руках измученные боями войска творили чудеса, возвышаясь в своих подвигах до высоты подлинного самоотречения[lxix].

В разгар суровой зимы 28 декабря 1915 года началось Азапкейское сражение. С первого дня бои приняли чрезвычайно ожесточённый характер. На восьмой день упорное сопротивление противника было сломлено и Кавказская Армия генерала Юденича, преследуя неприятеля 100 вёрст, дошла до Эрзерума. Крепость была расположена на высотах до 11 тысяч футов, с тремя линиями сильнейших фортов высеченных в граните, считалась всеми военными авторитетами неприступной. Тем не менее, генерал Юденич, понимая, что более благоприятного момента для штурма твердыни вряд ли представится, настаивал на подготовке к штурму. Прибывший из ставки Главнокомандующего генерал Ф.Ф. Палицын, хорошо начитанный об укреплениях крепости, назвал идею штурма Эрзерума – “безумием”![lxx]

По свидетельству сослуживцев генерала Юденича по Кавказскому фронту он не страдал “рискобоязнью”.

В январе 1916 года настойчиво предлагая Командующему Кавказским фронтом Великому Князю Николаю Николаевичу начать штурм турецкой крепости Эрзерум, он несколько раз получал отказ. Генерал Юденич упорствовал и тогда Великий Князь дал своё согласие, но с оговоркой, что в случае неудачи штурма Эрзерума вся ответственность падёт на него. На ходатайство генерала Юденича об отпуске в спешном порядке патронов и снарядов из тыловых запасов, последовал отказ Главнокомандующего. Операция по овладению турецкой твердыни по признанию генштабистов была рискованной, но генерал Юденич принял волевое решение и за пять дней штурма захватил Эрзерум[lxxi].         

В 8 часов вечера 29 января 1916 года начался легендарный пятидневный, воистину Суворовский, штурм. Днём и ночью в двадцатиградусный мороз, засыпаемые вьюгой и сметаемые турецким огнём, карабкались войска по обледеневшим кручам. Участник штурма вспоминал: «Полк поднимался по узкой тропе. Затем тропа исчезла. Приходилось карабкаться уже по скалистым горам. Поднявшаяся вьюга лишила всякой возможности ориентироваться. Люди выбивались из сил, пробивая кирками лёд и камень для прохода вьюков. К 2 часам ночи полк вышел на плато. Вьюга усилилась, и стало нетерпимо…». Полковник Пирумов с шестью ротами Бакинского полка овладел фортом Далангез. Отбил восемь атак неприятеля. Из 1400 бойцов осталось около 300 человек и то большей частью раненных. Елизаветпольский полк с большими потерями захватил форт Чобан-деде.

Мужество и героизм русских воинов были сродни суворовским солдатам.

Полковой священник Дербентского полка Смирнов, узнав о больших потерях в командном составе полка, вышел впереди цепи солдат с крестом и повёл за собой полк в неудержимую атаку. Под сильнейшим огнём, преодолевая упорное сопротивление противника, дербенцы овладели сильно укреплённой турками высотой. Полковой батюшка был тяжело ранен, и ему пришлось ампутировать ногу. За этот подвиг он был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

3 февраля 1916 года, после пятидневного штурма, хвалебно-неприступная крепость Эрзерум была взята.

Через три дня после взятия Эрзерума на имя Командующего Кавказской Армией была получена Высочайшая телеграмма: «В воздаяние высокого мужества и искусного руководства, проявленных Вами при взятии крепости Эрзерум, награждаю Вас орденом  Святого Великомученика и Победоносца Георгия II класса. Николай»[lxxii]. А ещё через два дня в Штаб Командующего прибыл фельдъегерь с небольшим пакетом. Это был сафьяновый футляр, в котором находились золотая Георгиевская Звезда и большой Георгиевский Крест на шею. По своей скромности Н.Н. Юденич долго не решался их надеть[lxxiii].    

Три степени офицерского Георгия, которыми был награждён генерал Н.Н. Юденич чрезвычайно редкое явление для всей истории статута ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия с 1769 по 1917 годы. Имя генерала Н.Н. Юденича выбито в золоте на беломраморной доске Георгиевского зала в Московском Кремле. Стоит заметить, что орденом Святого Георгия 2-й степени были награждены в Первую Мировую войну всего четыре русских и два французских генерала, а за весь период статута ордена 2-й степенью был пожалован 121 человек[lxxiv]

Со стороны союзников последовали награждения генерала Юденича орденами от Великобритании Святых Георгия и Михаила 1-й степени, от Франции Большим Офицерским Крестом ордена Почетного Легиона и Военным Крестом.

Сослуживец генерала Юденича вспоминал: «Его прямой, совершенно честной и на редкость цельной натуре были чужды и помпа и представительство, а тем более поза или реклама. Даже после Эрзерума, осенённый славой и награжденный Георгиевской Звёздой, он не мог пересилить себя и поехать в Ставку, чтобы представиться Государю и поблагодарить за высокую боевую награду; хотя  не мог не догадываться, что в случае поездки в Ставку, там, его ожидали генерал-адъютантские вензеля. Убеждённый монархист, он преданно служил своему Императору, не ища наград и поощрений»[lxxv].

Через неделю после взятия турецкой твердыни в Эрзерум прибыл Великий Князь Николай Николаевич. Он подошёл к выстроенным войскам, снял обеими руками папаху и поклонился до земли. Затем обнял и расцеловал генерала Юденича. Сверхдоблестным войскам, участвовавшим в штурме, даны были награды, превышающие все существовавшие тогда нормы и правила.

4 апреля 1916 года войска под руководством генерала Юденича овладевают турецкой крепостью Трапезунд и, продолжая борьбу с противником, который пытается овладеть потерянными крепостями, в июне 1916 года, уничтожают 3-ю Турецкую армию, а в сентябре того же года, генерал Юденич наносит поражение прибывшей с Галлиполи 2-й Турецкой армии.

За блестящие полководческие победы генерал Юденич Высочайшим приказом награждается редким почётным орденом Святого Благоверного Князя Александра Невского с мечами[lxxvi]

Сослуживец генерала Юденича по Кавказскому фронту генерал Б.А. Штейфон напишет о нём в эмиграции: «Личность генерала Юденича как полководца по праву может быть приближена к таким мастерам войны и боя, как Суворов и Наполеон. Он дорог нам как величественное отражение русского духа, как полководец, возродивший во всем блеске Суворовские заветы, а значит и наше национальное военное искусство. С верою в Бога и с преданностью своему Императору, всегда скромный, всегда благородный генерал Юденич преданно служил величию Российской Державы.

В истории Первой Мировой войны генерал Н.Н. Юденич был единственным полководцем, который не знал поражений»[lxxvii].

 

***

Генерал Юденич остался единственным из командующих армий верным присяге и преданный Государю Императору Николаю II.   

В критические февральские дни 1917 года на совещании у Главнокомандующего Кавказской Армией Великого Князя Николая Николаевича, последний обратился с вопросом к генералу Юденичу, может ли он ручаться за верность и преданность Кавказской Армии? Юденич ответил: «Кавказская Армия, безусловно, предана Государю и долгу службы!». Родной дядя Императора, проигнорировав ответ генерала Юденича и составленную генералом Н.Н. Янушкевичем верноподданническую телеграмму с выражением преданности Его Величеству, послал Императору Николаю II депешу с коленопреклоненной мольбой отречься от Престола![lxxviii]

Убежденный монархист, генерал Юденич после Отречения Государя трудно мирился с существованием Временного Правительства, оставаясь на своем посту лишь из любви к своей Кавказской Армии[lxxix]

Верховным Главнокомандующим Русской Армии Великим Князем Николаем Николаевичем 3 марта 1917 года[lxxx] генерал от инфантерии Н.Н. Юденич был назначен Главнокомандующим Отдельной Кавказской Армии, а после образования Кавказского Фронта 3 апреля назначается его Главнокомандующим. В марте 1917 года по причине плохого снабжения и усталости войск, генерал Юденич прекратил начавшееся наступление на Багдадском и Пенджабском направлениях, и отвёл 1-й и 7-й корпуса в районы базирования. Несмотря на требования Временного Правительства, он отказался возобновить наступление, обусловленное стремлением Временного кабинета министров оказать услугу Великобритании. 5 мая он был отозван с должности Главнокомандующего в Петроград. Официальная формулировка отстранения гласила “за сопротивление указаниям”[lxxxi]. На вопрос же военному министру А.Ф. Керенскому о причине своего снятия с должности, генерал Юденич получил ответ: «Вы слишком популярны в своей Армии!»[lxxxii]. На прощание чины Кавказской Армии преподнесли своему Командующему золотую шашку, осыпанную драгоценными камнями[lxxxiii].

 

***

В Петрограде чета Юденичей поселилась на квартире адмирала Хоменко в то время свободной в доме страхового общества «Россия» на Каменоостровском проспекте.

Посетив Государственный Банк, чтобы снять некоторую сумму денег из своих сбережений, генерал Юденич был восторженно встречен, как герой Русской Армии банковскими служащими, которые посоветовали ему снять все деньги, продать всю недвижимость и держать вырученные средства у себя. Супруги Юденич продали дом в Тифлисе и земли в Кисловодске. Всю ценность совета они поняли уже на чужбине, когда смогли сами нормально устроить быт и помочь многим русским беженцам[lxxxiv]

Вскоре генерал Юденич был направлен в казачьи области «для ознакомления с настроением казачества»[lxxxv].      

Во время Октябрьского переворота Н.Н. Юденич находился в Москве. Вернувшись в Петроград, он предпринял попытку создания тайной офицерской организации из числа офицеров Лейб-Гвардии Семёновского полка, находившегося на службе у большевиков. Инициатива увенчалась успехом, в дальнейшем уже на Петроградском фронте летом 1919 года Семёновский полк в полном составе перешёл от красных на сторону северо-западников.

В двадцатых числах ноября 1918 года используя чужие документы при помощи тайной офицерской организации с супругой Александрой Николаевной, полковником Г.А. Данилевским и согласившимся стать его личным адъютантом, поручиком Н.А. Покотилло (родственником его жены)[8] генерал Юденич прибыл на поезде из Петрограда в Гельсингфорс[lxxxvi]

В Финляндии Николай Николаевич заручившись поддержкой Особого комитета по делам русских беженцев, под председательством бывшего премьер-министра А.Ф. Трепова и генерала, барона К.Г. Маннергейма встает во главе Военно-политического центра и военной организации, стремясь к созданию Белого Фронта. Соотечественникам в Финляндии импонировало имя столь заслуженного и известного генерала. Современники вспоминали: «Командование?.. Других генералов с таким большим всероссийским именем вокруг не было»[lxxxvii]. «Из всех генералов, кандидатура которых выдвигалась, как руководителей добровольческой армии в Европейской России, безусловно, на первом месте был Юденич. На всех буквально гипнотическое воздействие оказывала фраза, которую всегда про него говорили: “Генерал, который не знал ни одного поражения” <…>. «Генерал держался очень уверенно, говорил, что если ему не будут мешать, то он большевиков “раскидает”. Если не будут мешать!»[lxxxviii]. «Крепкий как кремень, упрямый даже перед лицом смерти, твердой воли, сильный духом». «Сосредоточение командования в руках общеизвестного полководца и героя Кавказского Фронта считалось наиболее подходящим»[lxxxix]

Контр-адмирал В.К. Пилкин после первой встречи в Финляндии с генералом Юденичем 6 января 1919 года запишет в своём дневнике: «Ну, какое же общее впечатление произвёл на меня Юденич? Хорошее и немного странное! Он не совсем обыденный человек, не то чудаковат, не то просто сильно себе на уме, неладно скроен, да крепко сшит, вероятно, очень цельный характер»[xc].

Несколько позже он утвердится в своём мнении: «Юденич, несомненно, очень умён. Никто его не обманет. Стоит посмотреть, как он слушает, поглядывая исподлобья на разный люд, являющийся к нему, кто с проектом, кто с докладом. Заметно, что он всех насквозь видит и мало кому верит. Если скажет что-нибудь, то слово его всегда метко и умно, но говорит мало, очень молчалив… При этом он совсем не угрюм и в нём много юмора»[xci].      

Приказом Адмирала А.В. Колчака от 5 июня 1919 года генерал Юденич назначается Главнокомандующим всеми русскими силами Северо-Западного Фронта и выезжает из Финляндии в Ревель на встречу с Командующим Северным корпусом генералом А.П. Родзянко, откуда вместе с ним на поезде прибывает в Ямбург и посещает фронт.   

«23 июня Ямбург встречал Главнокомандующего Северо-Западным Фронтом генерала от инфантерии Юденича. Для встречи на перроне вокзала был выстроен почётный караул от Ямбургской Стрелковой Дружины в составе одной роты под командой штабс-ротмистра Андреевского при оркестре музыки. На правом фланге находились Ямбургский Комендант полковник Бибиков, командир Ямбургской Стрелковой Дружины полковник Столица и другие начальствующие лица. К вокзалу стеклось множество городского населения. В 8 часов 30 минут дня подошёл экстренный поезд. Из вагона вышел генерал Юденич, командир Северного Корпуса генерал-майор Родзянко, Начальник штаба корпуса генерал-майор Крузенштерн, Начальник Военно-Гражданского Управления области полковник Хомутов и чины штаба Главнокомандующего полковник Даниловский[9] и штабс-капитан Покотилло. 

Генерал Юденич обратился к почётному караулу с приветствием и благодарил войска Северного Корпуса за их боевую службу и геройскую защиту Отечества. Затем генералом были приняты ординарцы от почётного караула подпоручик Шведов и унтер-офицер Андреев. Андреев - Георгиевский Кавалер удостоился расспросов Главнокомандующего о его боевой жизни и совершенном им подвиге. <…> Обойдя представлявшихся ему чинов Ямбургского Гарнизона и представителей местного населения, генерал пропустил почётный караул церемониальным маршем и вторично благодарил молодцов ямбургцев. <…> Проехав по городу, Главнокомандующий вошёл в храм Божий, где был встречен духовенством крестом и молитвой. Затем был осмотрен военный лазарет. Перед вечером генерал Юденич отбыл на боевой фронт. Проводив знаменитого покорителя Армении, население Ямбурга стало медленно расходиться, обсуждая подробности встречи, весьма довольное тем, что в лице столь известного боевого военачальника, наконец-то стали объединяться разбросанные от Архангельска до Вильны[10] силы Северо-Западного Фронта»[xcii].           

Очевидец вспоминал: «Выра была в верстах 20 к западу (от ст. Волосово – С.З.). Мы увидели, что там стоит тот самый бронепоезд, который захватил капитан Данилов и ещё общевоинский состав и вся платформа полна офицеров. Наш состав прошёл мимо платформы и остановился немного дальше. В центре платформы я увидел гигантского роста генерала, оказавшегося генералом Родзянко, в то время командующего армией. <…> С ним ехали союзные офицеры в чужих формах, вероятно, английских. Много - не меньше 50 – офицеров, которые очевидно составляли штаб <…> и почётную свиту. <…> Поразил меня блеск форм: здесь были и свитские офицеры в замечательных мундирах и казачьи, и морские офицеры и, по-видимому, разных полков, гвардейских и кавалерийских. Все были в парадных мундирах. Посередине стоял почётный караул из 20 солдат высокого роста, одетых в прекрасно подобранные гимнастёрки. Они отлично держали “на караул”, и у них были фуражки с синим околышем с романовскими кокардами[11]. Очень боевой, торжественный и немного даже залихватский вид был у этой роты: до известной степени, гвардейская часть Белой армии. Я на всю жизнь сохранил это последнее яркое видение Императорской армии, мундиров, блеска, солдаты тянулись, унтер-офицеры стояли картинно, отдавая честь и всё было очень торжественно»[xciii].

26 июня 1919 года генерал Юденич вернулся в Финляндию.

Укоренилось мнение, что якобы генерал Юденич не признавал независимости Финляндии и Эстонии и только и ждал того момента, когда можно будет уничтожить самостоятельность последней.

В действительности, генерал Юденич оказался в весьма сложном положении. Будучи убеждённым монархистом, он был вынужден считаться с непредрешенческой программой армий Белых Фронтов и лозунгом «За единую и неделимую Россию!», с другой стороны для него не являлось секретом недружелюбие правящих кругов Англии за исключением военного министра Уинстона Черчилля.

И, в-третьих, он понимал, что единственной базой для разворачивания русских белых войск может быть лишь территория Финляндии, или Эстонии.         

Английский посол в Париже лорд Берти, характеризовав настроения правительственных кругов Англии, ещё 6 декабря 1918 года записал в своем дневнике: «Нет больше России! Она распалась, исчез идол в виде Императора и религии, который связывал разные нации православной верой. Если только нам удастся добиться независимости Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т.д., и сколько бы их не удалось сфабриковать, то, по-моему, остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку!»[xciv].  

Главные союзники генерала Юденича англичане втайне стремились к ослаблению или уничтожению Балтийского флота и не хотели способствовать возрождению сильной и прежней России, видя в ней своего вечного конкурента в геополитике. Чтобы «соблюсти лицо» они не могли полностью отказать в помощи СЗА, но и помощь эта выливалась в полумеры. В Эстонию для СЗА доставлялись морским путём непригодные к стрельбе артиллерийские орудия, старые танки…

А.И. Куприн вспоминал: «Однажды три четверти ёмкости пароходного трюма (восемьдесят мест!) <…> погрузили для отправки в Ревель <…> фехтовальными принадлежностями: замшевыми нагрудниками, перчатками, рапирами и масками»[xcv].   

Великая Княгиня Виктория Фёдоровна ещё в январе 1919 года писала королю Англии Георгу V, называя большевиков «подонками, пытающимися утвердить свою власть террором против человечности и цивилизации». <…> «Я прошу в этом письме помочь уничтожить сам источник, откуда большевицкая зараза распространяется по всему миру. В борьбе за освобождение от тирании от большевиков <…> Петроград остается главным объектом военных операций. Несмотря на это, генерал Юденич, глава русских военных соединений на побережье Финского залива, не смог снарядить свою армию и не получил ответа на свое обращение к союзникам, отправленное в конце декабря. <…> Население Петрограда умирает от голода. И хотя эта армия, которая в настоящее время формируется, географически и, следовательно, стратегически находится в наиболее выгодном положении для нанесения решающего удара, мы не осмеливаемся нанести его без запасов пищи для голодающего населения»[xcvi].

Король Георг V по воспоминаниям Великого Князя Кирилла Владимировича был в весьма двусмысленном положении на тот момент, оказавшись заложником общественного мнения в своей стране, и инстинктивно стремился держаться подальше от беспокойных и неудобных родственников[xcvii].

Тем не менее, 13 марта 1919 года он направил ей ответное письмо: «Вместе с министрами моего правительства я внимательно изучил все поднятые в Вашем письме вопросы. <…> Мы желаем и намерены послать провиант и снаряжение тем, кто борется с большевиками, и еще до получения Вашего письма, эти намерения уже были в некоторой степени осуществлены. 1 декабря четыре крейсера и шесть эсминцев прибыли в Либаву с грузом оружия, впоследствии частично доставленного в Эстонию, частично переданного правительству Латвии в Либаве. Крейсера также активно участвовали в военных действиях против большевиков. <…> От генерала Юденича никаких просьб в Адмиралтейство не поступало. В декабре, когда он был в Финляндии, в военное министерство было передано обращение с просьбой, помочь, формирующейся новой армии оружием и снаряжением, но через дипломатические каналы никаких просьб не поступало. Однако снаряжение было отправлено, и были приняты меры по ускоренной доставке угля в Эстонию»[xcviii].

Второе письмо Великой Княгини, посланное в июле 1919 года,  английскому королю о помощи Северо-Западной Армии осталось без ответа[12].

Морской русский офицер вспоминал в эмиграции: «Вооружение и одежду получали от англичан, и тут происходили бесконечные задержки и недоразумения. Выглядело так, что англичане не только не торопились, а задерживались со своими обещаниями. <…> Медлительность англичан в исполнении своих обещаний начинала наводить на сомнение – не собираются ли они менять свою политику в отношении советской власти. Ведь для белых это был вопрос жизни и смерти»[xcix].

Судя по аналитической работе современника, ситуация в Англии складывалась следующим образом: «1. Некоторые английские общественные деятели, в числе их – члены кабинета, вследствие полного незнания России, долго пребывали в убеждении, что Троцкий – это Наполеон русской революции, который направит ее в русло, сделает умеренной и даст возможность Западу заключить с Советской Россией союз против Германии. 2. Ланкаширские фабриканты <…> думали, что большевики, разрушая русскую промышленность, в сущности, очень полезны»[c]. Корреспонденты некоторых английских газет выставляли большевиков идеальным правительством. 3. В английском обществе существовало мнение, что  «Россия по воле Троцкого, Радека и Ленина прыгнула из XII века в XXII. <…> 4. За признание большевиков стояли политические противники министерства, пользовавшиеся каждым поводом, чтобы нанести удар министерству[13]»[ci].                                                                                                  

«Английское правительство было заинтересовано в создании вооруженной силы в Прибалтике, но не русской, и работа по её созданию была энергична и планомерна. Английский генерал Марч, которому вместе с генералом Гофом были даны широкие полномочия в Эстонии правительством Англии, откровенно признался одному шведу: “Русские люди вообще никуда негодные, но если уж выбирать между белыми и красными, то уж, конечно, надо взять красных”. Ему и было поручено бесконтрольно распоряжаться судьбами русских воинов и беженцев»[cii].

 

***

Переговоры о привлечении Финской армии для совместных боевых действий по освобождению Петрограда от диктатуры большевиков велись между генералом Юденичем и генералом Маннергеймом ещё с конца 1918 года. Корень проблемы таился в нежелании признать независимость Финляндии Русским Политическим Совещанием в Париже под руководством бывшего министра иностранных дел Императорской России С.Д. Сазонова.

Регент Финляндии генерал Маннергейм, симпатизируя русской белой борьбе, не взирая на отказ С.Д. Сазонова и адмирала Колчака, продолжил переговоры с генералом Юденичем, обещая придти ему на помощь под Петроградом в случае единоличного заявления генерала Юденича о признании независимости Финляндии и присоединения к ней части карельских земель.    

Генерал Юденич, не будучи искушенным политиком, проявил здесь политическую мудрость, признав от собственного имени независимость Финляндии, и заверил барона Маннергейма о своей полной лояльности и вверенных ему войск к её независимости. Началась подготовка к совместному походу на красный Петроград финских и русских белых войск. Но вскоре произошедшие перевыборы в Финляндии, которые генерал Маннергейм проиграл и лишился политической власти, полностью перечеркнули на время совместный поход финских и русских войск.    

Представители разного толка и рода финских политических организаций в переговорах с генералом Юденичем предложили ему выставить под ружьё около 10 тысяч финских добровольцев для совместной операции по освобождению Петрограда от большевиков.  

Николай Николаевич отнесся к этому предложению без энтузиазма, поскольку рассчитывал на силы финской армии, а не на политизированных людей, от которых, как он небезосновательно полагал в будущем можно ждать чего угодно. В сложившейся ситуации он стремился освободить подъярёмную большевиками российскую столицу силами только РУССКИХ войск. Начальник конвоя при начальнике 2-й дивизии перед походом вспоминал: «Если бы ещё сговориться с Финляндией, то дело пошло совсем хорошо. Но, кажется, наше главнокомандование против постороннего вмешательства в русские дела. Оно не хочет вводить в Петроград иностранные войска, так как из этого создалась бы (одно слово неразб. – С.З.) новая коньюктура, вытекали бы обязательства и руки великой России были бы связаны»[ciii]

16 октября 1919 года генерал Юденич сообщил советнику русского посольства в Швеции о том, что выступление финских добровольческих войск в настоящее время нежелательно.    

Когда, прибыв на фронт в 20-х числах октября 1919 года, генерал Юденич убедился, что стремительный натиск на красный Петроград не увенчался успехом, он срочно инициировал очередные переговоры с правительством Финляндии через военных представителей Антанты, своего тамошнего представителя генерала А.А. Гулевича и членов Северо-Западного правительства.

Но пока шли согласования, писался проект договора С.Д. Сазоновым между Верховным Правителем адмиралом Колчаком (которому подчинялся генерал Юденич) и финским правительством драгоценное время было упущено и войска Северо-Западной Армии оказались в пределах Эстонской республики.   

 

***

Полковник Эстонской армии Вильгельм Саарсен писал в эмиграции: «С прибытием в Эстонию генерала Н.Н. Юденича не была секретом его политическая платформа, поскольку это касалось Эстонии. Она была им совершенно ясно выражена в солдатски (так в тексте – С.З.) короткой форме: “Никакой Эстонии, есть лишь русская Эстляндская губерния”. В жизни она (была – С.З.) проявлена сразу же требованием Эстонскому Командующему прибыть к ген. Юденичу на французское военное судно, переданное адьютантом генерала, чего ген. Лайдонер, конечно, не исполнил»[civ].  

Судить об отношении генерала Юденича к самостоятельности и независимости Эстонии можно по первоисточнику - переписке между ним и Командующим Эстонской армией генералом И.Я. Лайдонером.     

Почти за полгода до переезда из Финляндии в Эстонию 20 февраля 1919 года он, в частности, писал в письме генералу Лайдонеру:

«Ставлю Вас в известность, что я никогда не прикажу Северному корпусу и моим новым формированиям повернуть штыки против Эстляндии и сам против Эстляндии не пойду. Преданный Вам и готовый к услугам Н. Юденич (выделение наше – С.З.)»[cv].

Слово русского офицера, да ещё в письменной форме говорит само за себя!

Тем не менее, генерал Лайдонер, находясь под влиянием радикально настроенных к русским эстонских политиков, в откровенной беседе с будущим генералом СЗА, ротмистром Б.С. Пермикиным, сказал ему весной 1919 года в Ревельском госпитале: «Что если бы мы взяли Петроград, и все наши белые армии покончили бы с большевиками, то Эстония потеряла бы свою самостоятельность. Что он хорошо знает русских, служа до чина полковника в Русской Армии и в генеральном штабе[14]. Он уверен, что мы не можем стать другими. На мой вопрос: “Предпочитает ли он большевиков?” (он ответил – С.З.): “Большевики очень слабы, их идея не жизненна, они очень скоро станут честными социалистами”. Он имеет отовсюду самые верные информации от наших политиков, что он прав[15]. <…> Недоверие к генералу Юденичу вызывали некоторые наши общественные деятели у членов Эстонского правительства, о чём меня неоднократно предупреждал Главнокомандующий Эстонской армии и военный министр генерал Лайдонер»[cvi].  

Впоследствии генерал Юденич неоднократно в своих письмах к генералу Лайдонеру подтверждал независимость Эстонии: «Его Превосходительству И.Я. Лайдонеру. Главнокомандующему Эстонской Армией. Цели, которые преследуются Эстонией и Северо-Западным Фронтом в отношении борьбы с большевизмом совершенно совпадают. Поэтому совместная работа, как на фронте, так  и в тылу является самым лучшим залогом успеха. Войска С.-З. фронта нуждаются в Эстонии, как в своей базе, а Эстония в поддержке войск Фронта найдёт обеспечение от вторжения в неё большевиков. <…> Такая совместная работа наиболее удобно осуществима, заключивши тесный союз между Эстонией, признаваемой мной самостоятельной и частью того Российского Временного Правительства, которое мной здесь возглавляется (выделение наше – С.З.). <…> Прошу принять уверения в моём совершенном почтении и таковой же преданности. Н. Юденич»[cvii]

Наладив посредством переписки отношения с генералом Лайдонером, генерал Юденич, вскоре после совместных успехов Северного корпуса и эстонских войск в мае 1919 года на Ямбургском и Псковском фронте, пишет ему из Гельсингфорса подробное письмо:

«Глубокоуважаемый Иван Яковлевич,

Поздравляю Вас с крупным успехом, одержанным войсками, состоящими под Вашим командованием на Нарвском фронте. Победа и продвижение к Петрограду русско-эстонских войск изменили общую обстановку и я считаю своевременным поделиться с Вами некоторыми соображениями:

1. Силы для занятия Петрограда и поддержания в нём порядка потребуются большие, тысяч двадцать не меньше, чернь (подчёркнуто – Н.Н.Ю.) всё ещё многочисленна, разнузданна и развращена, только суровый большевицкий режим держит её в повиновении. С малыми силами с нахрапу, может быть, и удастся захватить Петроград, но порядка в нём не водворить, город будет разграблен, интеллигенция вырезана отсталыми красными войсками и чернью. Будет великий соблазн и для войск, ворвавшихся в Петроград, которые при их малочисленности в нём распылятся.

Прикрыть Петроград будет нечем. Для прикрытия Петрограда потребуется сверх войск назначенных для поддержания в нём порядка ещё тысяч тридцать, это на первое время, а всего для серьёзной операции для овладения Петроградом потребуется тысяч пятьдесят. В таком серьёзном деле должно идти наверняка, авантюризм недопустим. Зря пролитой крови было много, вспомним Казань, Симбирск, Самару, Ярославль.  

2. Петроград хотя и плохо, но кормится, с юга продовольствие подвозят, с занятием Петрограда белыми подвоз продовольствия прекратится. Это обстоятельство должно иметь в виду, решаясь на поход на Петроград, а потому, не разрешив вопроса о продовольствии, брать Петроград нельзя. 

3. Город совершенно заражён, медикаментов и дезинфекционных средств нет никаких.

4. Я бы мог усилить русский корпус отрядом численностью от 3 до 5 (подчеркнуто - Н.Н.Ю.) тысяч человек, образованных из бывших военнопленных (подчеркнуто - Н.Н.Ю), люди выбирались годные в физическом и нравственном отношении. Сообщите, можете ли Вы их принять. 

 5. Очень хотел бы лично переговорить с Вами, сообщите, могу ли я при нынешнем правительстве приехать на три-четыре дня с тем, чтобы посетить и фронт русского корпуса. 

Искренно Вам преданный и готовый к услугам Н. Юденич. 22.V.1919 г.»[cviii].

Возглавив Белую Борьбу на Северо-Западе России, генерал Юденич, получив финансовую помощь от адмирала А.В. Колчака, заручившись поддержкой военных представителей стран Союза Согласия[cix] и Главнокомандующего Эстонской армией генерала И.Я. Лайдонера, переезжает из Гельсингфорса в Ревель, откуда проследовал в Нарву. 

«Главнокомандующему Эстонской армии генералу Лайдонеру.

Телеграмма №1626

Уведомляю Вас, что 26 июля я прибыл в Нарву и вступил в командование войсками фронта 27 июля. №600.

Главнокомандующий генерал Юденич»[cx].

В тот же день генерал Лайдонер шлёт ему ответную телеграмму:

«Поздравляю Вас со вступлением в командование и желаю Вам успеха в этой тяжёлой должности. Генерал-майор Лайдонер»[cxi].

В Нарве с чинами своего штаба генерал Юденич тщательно разрабатывает план Осеннего Петроградского Похода «Белый Меч».

Необходимо отметить всю сложность обстановки в которой очутился Николай Николаевич. С одной стороны он был вынужден противоборствовать ярко выраженным амбициям некоторых высших чинов зарождавшейся Армии. С другой стороны был окружен интригами политиканов, в том числе с неприятием относившихся к русским формированиям эстонских политиков. Он искал достойных, грамотных офицеров, способных исполнить задуманную им сложную операцию, которые по его словам «не шумят, не афишируют себя, политикой не занимаются - достоинства по нынешним временам не малые»[cxii].

Генерал Юденич упорно и последовательно добивается от англичан необходимого снабжения для войск и продовольствия для обездоленных жителей Петрограда. Он стремится превратить полупартизанскую Армию в подобие регулярных войск, оценивая неподотчётную деятельность некоторых командиров, вроде самозваного «Атамана Крестьянских и Партизанских отрядов» С.Н. Булак-Балаховича на Псковщине, как бандитизм[16]. Видный общественный деятель Пскова военный юрист «генерал Н.Ф. Окулич-Казарин глубоко презирая Балаховича и чинов его личной сотни, именовал их не иначе, как бандитами, справедливо полагая, что со старой дворянско-помещичьей Россией покончено на веки веков»[cxiii].

Главнокомандующий            Северо-Западного Фронта подтверждает правопреемственность Северо-Западной Армии от Русской Императорской Армии в деле награждения военными орденами Российской Империи отличившихся в боях офицеров Северо-Западной Армии (кроме ордена Св. Георгия)[cxiv] и нижних чинов Георгиевскими наградами. Накануне Осеннего похода на красный Петроград генерал Юденич отдаёт следующий приказ:

«ПРИКАЗ

ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ

СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА

И ВОЕННОГО МИНИСТРА

№55

12 Сентября 1919 г.                                                                                          

Гор. Нарва.

 

Награждение за боевые отличия распространить и на солдат армии, награждая солдат Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями, согласно Георгиевского Статута[17].

Награждение Георгиевскими крестами и медалями производить властью Командующего Армией и Командиров Корпусов.

В виду невозможности найти в продаже достаточного числа крестов и медалей, награждаемым надлежит выдавать Георгиевские ленточки, которые носить в виде полосок по английскому образцу: шириной в ½ дюйма для крестов и в ¼ дюйма для медалей; ленточки обозначающие кресты, носить над ленточками обозначающими собой медали.

В дальнейшем, по установлению в России твёрдой власти и Государственного порядка, всем награжденным будут выданы кресты и медали и присвоены права, соответствующие наградам.

 

Главнокомандующий,

                                   Генерал - от - Инфантерии

                                                                           Юденич»[cxv].      

Союзники и высшие чины Армии подталкивают генерала Юденича к развёртыванию боевых действий. В своём дневнике 9 октября он запишет:

«К наступлению подговаривали ещё 7/IX, когда я был в Ревеле, но я коротко ответил, что армия к наступлению не готова, что мы только разлагаем (развалим, размажем? – С.З.) фронт, создадим положение, какое было до июльских боёв, и потому приказываю отойти на ранее намеченные позиции. Протестовал, но в виду настояния всех генералов и телеграммы Палена, согласился на наступление в С.В. [Северо-Восточном] направлении, но сделал это большою неохотою, сознавая бесполезность и не веря в успех. В 7 вечера Вандам доложил, что от наступления 1 корпус отказался, что на них самих обрушено наступление 2 красных полков, весь пыл пропал. Что ж, спрашиваю, они провоцировали меня, Главнок. [омандующий] де поспешил»[cxvi].

11 октября Николай Николаевич с горечью внесет в свой дневник рассказ прибывшего к нему из Парижа штабс-ротмистра Фохта «о позорном поведении русских после революции и сейчас, русских во Франции много, [в] том числе и офицеров, но никто ехать воевать не хочет. Служат лакеями, торгуют, в конторах, нищенствуют, поступили на содержание, но драться с большевиками не хотят. Это кто-то другой должен сделать, а русские богачи или вельможи приедут в свои особняки, поместья»[cxvii].

К сожалению, генералу Н.Н. Юденичу не удается достичь желаемого результата. Пополнение, как личным составом из числа добровольцев из Англии и Латвии и военнопленных из Польши и Германии, как и доставка основной партии боеприпасов, вооружения, продовольствия и обмундирования, которых удалось с трудом добиться у союзников, должны были прибыть к концу осени, началу декабря 1919 года. Преимущество в снабжении Эстонской армии для англичан стояло на первом месте.  

По просьбе адмирала А.В. Колчака и под давлением англичан, Главнокомандующий был вынужден начать операцию раньше запланированного срока. Третьей причиной преждевременного похода на красный Петроград послужил, не увенчавшийся успехом, сентябрьский этап переговоров о перемирии между эстонскими властями и большевиками.

Вместе с тем радикально настроенные эстонские политики разжигали в газетах ненависть у эстонских солдат и местного населения к русским воинам, что ставило под вопрос дальнейшее успешное взаимодействие русских и эстонских войск на Петроградском фронте.

Доходило до личных угроз жизни генералу Юденичу.

«Вчера получено было предупреждение, что мою личность в течение нескольких дней нужно охранять особенно старательно. Сегодня когда совершал обычную прогулку в саду, кроме агента, ктр. [который] всегда торчит при мне, заметил другого субъекта совсем хулиганистого вида, ктр. [который] непринуждённо и не обращая внимания, прогуливался вокруг меня. После обеда во время доклада Конд. [ырева] принесли телеграмму, что необходимо усилить в течение нескольких дней охрану Ген. [ерала] Юденича и его Штаба. Он же доложил агентурное сообщение, что сегодня между 7-8 часами будут срывать с офицеров погоны. Ну, говорю, коли, ждут, значит, ничего не будет»[cxviii].  

12 октября генерал Юденич запишет в дневнике: «Родзянко очень напирал на отношение к нам Эст. [онцев]. Союзники они наши или нет. На их переговоры о мире с большевиками. Ответственность за получаемое оружие и снаряж. [ение]  при отношении Эстонцев к войне, ведь всё может достаться большевикам и пойти против нас же. Нападения на офицеров, угрозы разделаться со всеми русскими, участившиеся эксцессы по отношению к русским при явном попустительстве властей, стеснение в передвижении, стеснение в доставке грузов и выгрузке их в Нарве на станции №1, требование пошлин за некоторые грузы, запрещённые ввозить в Нарву со станции №2 и требование пошлин (подчеркнуто Н.Н.Ю). Всё вместе волнует штаб, офицеров, фронт. Боятся оказаться в мешке. Он сам при таких условиях не может ни работать, ни нести ответственности. Затронутые вопросы и меня уже давно волнуют. Отношение к нам эст. [онцев] определённо с каждым днём ухудшается и стеснения и эксцессы растут.

Никогда ещё в таком скверном положении не был. Есть деньги, оружие, наладилось снабжение и начинает исчезать тыл, всё колеблется, рухнет тыл и рухнёт всё, весь фронт, всё дело. Ясно видна умелая рука, умелых агитаторов, а Гоф и Марш сыграли им в руку; подняли вопрос о независимости Эст. [онии], обнадёжили их, вскружили им голову, это и без того больное место Эст. [онцев], а независимость их никто не признал, кроме нас, ктр [которых] тоже никто не признал. Горечь их обиды обратилась на нас»[cxix].      

Через четыре дня генерал Юденич оставит в своём дневнике следующую запись:

«16/IX состоится в Пскове съезд большевицких и эстонских представителей для мирных переговоров, первоначально по гемограмме перехваченной 10/IX съезд должен был состояться 15/IX. Хотя Поска под большим секретом заверил Лианозова, что правительство будет симулировать переговоры и поведёт их так, что большевики откажутся сами, потому это будет так сделано, что, учитывая настроение масс, правительство прямо отказать в мирных переговорах не может, но сможет ли он сделать так, как говорит, да и говорит ли он так, как действительно поступить хочет?

Но наше положение, имея врага спереди и почти врага в тылу, невыносимое и легко может сделаться критическим»[cxx]

Поддерживая постоянную связь с тайными антибольшевицкими организациями в Петрограде, генерал Юденич предпринял Осеннее наступление на красный Петроград, рассчитывая на их организованное восстание в городе. В июне и сентябре 1919 года чекистами в Петрограде были проведены массовые обыски и аресты среди населения, что нанесло серьёзный урон подпольным антибольшевицким организациям. По советским данным в июне «буржуазные кварталы Петрограда были подвергнуты поголовному обыску, причём было найдено четыре тысячи винтовок и несколько сотен бомб»[cxxi]

«Восстановить объём и подготовку готовых к вооружённому наступлению на стороне белых организаций и частей Красной армии в Петрограде и его окрестностях, в настоящее время полностью ещё невозможно. <…> Все дела разведывательного отдела были уничтожены по приказу генерала Юденича в январе 1920 года». По собранным совр. историками сведениям: «В Петрограде все подпольные организации могли выставить для вооруженного выступления (в октябре 1919 – С.З.) от 600 до 800 человек, не считая 4-го подрывного дивизиона Карпова и отчасти 3-го такого же дивизиона, а также некоторых, главным образом, артиллерийских частей»[cxxii].

28 сентября 1919 года части Северо-Западной Армии наносят отвлекающий удар по войскам Красной Армии на Псковском направлении. 10 октября 1919 года начинается главное наступление на Петроград. За 6 дней молниеносного наступления северо-западники подошли к предместьям Петрограда. Были освобождены Луга, Гатчина, Павловск, Царское Село, Красное Село…

В октябре 1919 года Ленин телеграфирует в Смольный: «Покончить с Юденичем нам дьявольски важно»[cxxiii]. 16 октября 1919 года в Петрограде была объявлена всеобщая мобилизация, на фронт брошены последние резервы, был даже сформирован полк из женщин работниц, своего рода аналог женским ударным батальонам 1917 года. Троцкий исчерпал все петроградские силы. 22 октября 1919 года Ленин обращается по телеграфу к Троцкому: «Нельзя ли мобилизовать ещё тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулемёты, расстрелять несколько сот и добиться настоящего напора на Юденича? (выделение наше – С.З.)»[cxxiv].

Генерал Б.С. Пермикин вспоминал: «На рассвете мои Талабчане взяли в плен весь этот “заслон”. Пленных было много. Этот “заслон” состоял из собранных на улицах Петрограда людей. Я их не считал, но очень многих опросил. Среди опрошенных был и мой штатский петроградский знакомый»[cxxv].

Войска СЗА были истощены постоянными боями и недосыпанием. Не имея свежих резервов, командование было вынуждено дать передышку войскам на два дня.

Этим умело воспользовался Троцкий, лихорадочно сосредоточив на Петроградском фронте силы трёх красных армий. Соотношение артиллерии стало: 1 к 10! Белое командование было вынужденно пойти на рискованные меры, перебросив из-под Луги под Петроград 1-ю дивизию и два полка 4-й дивизии. Тем самым, оставив в городе лишь один запасной полк, который не смог сдержать натиска превосходящих сил противника и вскоре сдал город.

В силу разных причин, не смотря на героизм и самоотверженность белых добровольцев, операция не увенчалась успехом. Чтобы спасти Армию от раздробления и окружения отдельных частей генерал Юденич приказывает отступать от пригородов Петрограда на первоначальные перед наступлением позиции. 

После кровопролитных и ожесточенных боев за Ямбург, который генерал Юденич приказал удержать, во что бы то ни стало, как плацдарм, Армия, приказом генерала Родзянко 14 ноября отступила к границам Эстонии на узкую полосу от Ропши до Усть-Черново (Криуши).

Штабс-капитан, барон Н.И. Будберг записал в своём дневнике: «Настроение подавленное: отдали город Ямбург. Теперь уже нашей русской земли оставался совсем небольшой клочок, верст 15 до Нарвы, да в ширину столько же до станции Низы. Тяжело было на душе, не знали, как выйти из создавшегося положения. Наша 2-я дивизия кое-как могла еще (два слова неразб. – С.З.), а вот 1-я, 4-я и отчасти 5-я Ливенская совсем были прижаты к Эстонии. А там на нас, ох как косо смотрят! Сидят на каком-то пятачке и видят, как спереди и сзади блестят штыки, не особенно приятно»[cxxvi].

Главной причиной неудачи Осеннего Похода СЗА на красный Петроград послужил отказ полковника Бермондта-Авалова исполнить приказ генерала Юденича и прибыть из Латвии во главе своего Западного корпуса, насчитывающего до 12 тысяч российских поданных для участия в общем Осеннем наступлении на Петроград[18].

Другими причинами являлись:

отказ генерала Ветренко исполнить приказ для выведения из строя железнодорожных мостов у Тосно, чтобы помешать Троцкому, перебросить подкрепления на Петроградский фронт из Москвы;   

не поддержка английским флотом наступления СЗА;

многократное преимущество красных в артиллерии; 

малочисленность Северо-Западной Армии. К началу Осеннего похода Северо-Западная Армия насчитывала более 19 тысяч бойцов. Причём 5 тысяч из них были направлены 28 сентября 1919 года в наступление на Псков для отвлечения внимания командования Красной армии. Основная фаза операции “Белый меч” на Петроградском направлении началась 10 октября силами  14280 штыков[cxxvii].

Тогда, как «7-я Красная армия под командованием бывшего генерала Г.Н. Надежного к 29 октября 1919 года возросла до 37292 штыков, 2057 сабель, при 659 пулемётах и 449 орудиях. К 11 ноября (начало боев за Ямбург), несмотря на большие потери, армия красных насчитывала 43380 штыков, 1336 сабель, при 491 орудии, 927 пулемётах, 23 аэропланах, 11 бронемашинах и 4 бронепоездах»[cxxviii].

Эстонцы на границе саботировали доставку боеприпасов и продовольствия под Петроград.

Железнодорожный мост в Ямбурге был не исправлен, что затруднило доставку танков, подвоз боеприпасов и продовольствия на фронт. 

Под Петроград прибыло всего 6 старых тяжёлых танков и два (три) лёгких танка. Важно заметить, что танки, присланные англичанами, были старые и постоянно ломались. Исправных аэропланов были единицы, авиаторы, как и моряки, воевали в пехоте.

В то время, когда красные активно применяли авиацию «гидросамолеты, базирующиеся  в Ораниенбауме. <…> Пилоты вели разведку, на низких высотах от 100 до 300 метров, вели пулеметный огонь, сбрасывали небольшие бомбы и стрелы (это были острые куски металла для поражения колонн пехоты и конницы). За время [осенних] боев было сброшено 400 пудов бомб и 40 пудов стрел»[cxxix].

Здесь важно сказать о сложившемся мнении, что вход в Петроград не имел смысла, потому как малочисленная Северо-Западная Армия распылилась бы в столице и все равно не смогла бы удержать голодный, пролетарский город.

Конечно, силы северо-западников к концу октября поредели за счёт потерь в боях, но в Петрограде к тому времени и у большевиков не оставалось резервов.

Вхождение белых войск в Петроград даже малыми силами имело огромное психологическое значение. Освобождение Северной Пальмиры от власти большевиков, несомненно, окрылило и придало бы силы уставшим северо-западникам, и воодушевило замученное террором, истощённое голодом и холодом население Петрограда. Опора советской власти питерские рабочие ненавидели большевиков, ибо многие уже познали на себе истинную суть их диктатуры. Бунты рабочих в Петрограде подавлялись силой интернациональных большевицких отрядов.  

И наоборот падение красного Петрограда внесло бы уныние и разложение в ряды красных частей, переброшенных спешно Троцким из Москвы. Ряды северо-западников при освобождении Петрограда, несомненно, пополнились бы многочисленными добровольцами.

А.И. Куприн вспоминал в эмиграции: «Победоносное наступление Северо-Западной Армии было подобно для нас разряду электрической машины. Оно гальванизировало человеческие полутрупы в Петербурге, во всех его пригородах и дачных посёлках. Пробудившиеся сердца загорелись сладкими надеждами и радостными упованиями. Тела окрепли, и души вновь обрели энергию и упругость. Я до сих пор не устаю спрашивать об этом петербуржцев того времени. Все они без исключения, говорят о том восторге, с которым они ждали наступления белых на столицу. Не было дома, где бы не молились за освободителей и где бы не держали в запасе кирпичи, кипяток и керосин на головы поработителям. А если говорят противное, то говорят сознательную, святую партийную ложь»[cxxx].  

К концу ноября можно было смело рассчитывать на помощь войск Финской армии, которым генерал Юденич планировал вменить временные полицейские и охранные функции в Петрограде. 

Интендантская служба штаба генерала Юденича и Северо-Западное правительство располагало к октябрю 1919 года большими запасами муки, картофеля, консервов, сала, прочих продуктов и лекарственных средств, полученных у союзников (главным образом из Америки)[19] и закупленных в кредит специально для изголодавшегося населения Северной Пальмиры. Для жителей Петрограда были даже заготовлены большие запасы дров. Особые запасы продовольствия сберегались для детей.             

 

***

 

К середине ноября 1919 года войска с многочисленными беженцами сконцентрировались у колючей проволоки перед Ивангородским форштадтом. За проволокой были выставлены эстонские войска с направленными на русских пулеметами и пушками.

Генерал Юденич шлет срочные депеши генералу Лайдонеру с предложением принять под своё командование русские войска и впустить обозы с мирными беженцами на территорию Эстонии.     

Но получает следующий ответ:

«Вопрос о переходе Северо-Западной Армии под эстонское Главнокомандование решён правительством Эстонии отрицательно. Точка. Кроме того, постановлено, что части Северо-Западной Армии, перешедшие в Эстонию должны быть обезоружены. Точка. Генерал Лайдонер»[cxxxi].

Трое суток десятки тысяч людей вынуждены были ночевать под открытым небом при морозах, достигавших ночью до -20°С. Некоторые из них скончались от обморожения.

На третий день эстонские власти разрешили впустить беженцев и войска в русскую часть Нарвы в Ивангород.

Часть деморализованных войск СЗА пропустили вглубь Эстонии, предварительно полностью разоружив и ограбив, вплоть до обручальных колец и нательного английского белья.

Боеспособные части СЗА эстонские власти оставили на фронте, защищать эстонскую границу от красных.  

С середины ноября 1919 года до начала января 1920 года более 10 тысяч северо-западников вместе с эстонскими войсками противостоят на подступах к Нарве намного превосходящим силам Красной армии под руководством Троцкого.

Не смотря на сильные морозы и тяжелейшие условия быта, северо-западники героически защищают Эстонию, контратакуют, переходя местами в штыковые схватки с противником, берут с боя пленных, захватывают в трофеи пулемёты и артиллерийские орудия. 

Независимость Эстонии в немалой степени была спасена благодаря доблести русских воинов.

26 ноября 1919 года генерал Юденич назначает во главе Армии генерала П.В. Глазенапа. К этому времени разразилась страшная эпидемия тифа и испанского гриппа. От болезней погибло более десяти тысяч северо-западников и тысячи гражданских беженцев. Только в одной Нарве по данным Нарвской военной комендатуры к началу февраля 1920 года умерло семь тысяч северо-западников! На территории Эстонии возникло около двадцати братских захоронений и братских кладбищ северо-западников[cxxxii].    

Офицер СЗА вспоминал: «Наши союзники англичане (“Антантины сыны”, как их стали называть в Армии) молча смотрели на это организованное истребление русских Белых полков и пальцем не пошевелили, чтобы как-нибудь помочь нам. Люди как мухи гибли от болезней,– достаточно сказать, что количество больных достигало 16000 тысяч человек, когда в Армии числилось немногим больше 20-25 тысяч. Эстония считала, что роль Русской Белой Армии уже окончена. После того, что наши Белые полки помогли изгнать большевиков из пределов Эстонии зимой 1919 года, после того, что мы в продолжение 9 месяцев прикрывали ее границы, Эстония решает уничтожить эту Армию, как лишнюю помеху для заключения своего позорного мира с ворами и убийцами-большевиками»[cxxxiii]

Поняв полную безнадежность продолжения борьбы на Северо-Западном фронте, 20 декабря 1919 года адмирал А.В. Колчак посылает генералу Юденичу телеграмму, в которой благодарил его за труды. Причины неудач Адмирал видел не в ошибках, а в сложности обстановки и предлагал Н.Н. Юденичу ехать в Париж и Лондон для доклада Совету Послов и союзникам, и ходатайствовать перед ними о дальнейшей поддержке. Однако генерал Юденич отказался бросить армию[cxxxiv].

Супруга генерала Юденича Александра Николаевна объявляет через русские газеты о сборе пожертвований, как деньгами, так и продовольствием, передавая посылки воинам в окопах, раненым и больным в лазаретах[cxxxv]

Тщетно в эти дни генерал Юденич посылал телеграммы и курьеров министру иностранных дел С.Д. Сазонову в Париж и в русское посольство в Лондоне. В одном из посланий генерал Юденич писал: «Прошу сообщить Черчиллю – эстонцы насильственно отбирают в свои склады имущество, отпущенное Северо-Западной Армии. Протесты безрезультатны, местные миссии (союзников) бессильны». Не только все телеграммы, но и курьеры задерживались эстонскими властями. «С конца ноября 1919 г. по февраль 1920 г.,– вспоминал генерал П.А. Томилов,– Главнокомандующий не получил ответа ни на одну из своих телеграмм нашим представителям за границей»[cxxxvi]

Усиливаются переговоры с правительствами Финляндии и Латвии. Генерал Юденич обращается с призывом пропустить русские боеспособные войска, через свои территории, для продолжения борьбы в Северной Армии генерала Е.К. Миллера, или в рядах ВСЮР генерала А.И. Деникина. Но все тщетно. Генерал Юденич упорно добивается перед правительством Латвии разрешения на перевод своих войск на территорию республики, где в Риге существовал Этап (вербовочное бюро по формированию русского добровольческого отряда имени Адмирала Колчака) Северо-Западного Фронта под командованием генерал-майора Н.Д. Фадеева[cxxxvii].

Русская газета, выходящая в Эстонии, сообщала: «Делегация в составе генерала Этьевана, французского представителя в Балтийских государствах, генерала Владимирова внесла вопрос, как Латвия смотрела бы на переход Северо-Западной Армии на территорию Латвии. Правительство Латвии совещалось с представителями Народного Совета и дало делегации отрицательный ответ по следующим причинам:

1) Нежелательность присутствия чужой армии на территории Латвии;

2) недостаток подвижного состава и продовольствия и

3) недоверие масс к русским войскам, принимая во внимание Бермондтовскую авантюру»[cxxxviii].

В отчаянии генерал Юденич, ради спасения своих соратников обращается к германским властям о разрешении переброски русских войск на германскую территорию. Правительство Германии отклоняет его предложение.  

Спасение Северо-Западной Армии путем ее перевода на другой фронт упиралось в отсутствие морского транспорта. С 1 января 1920 года русским военным командованием были предприняты переговоры с Англией, Францией и Швецией о предоставлении пароходов для проведения эвакуации. Переброске Армии на другие фронты способствовала позиция, занятая правительством Эстонии, которое в преддверии подписания мирного договора с большевиками, разрешило личному составу Армии с оружием, уложенным в ящики, покинуть территорию республики. Требовались деньги на фрахт кораблей. Лишь в феврале 1920 года генералом Деникиным были выделены 75 тысяч фунтов стерлингов на доставку 20 тысяч северо-западников морским путем в Новороссийск и Феодосию. Но было уже поздно. Пункты Тартуского мирного договора Эстонии с РСФСР перечеркивали первоначальное согласие эстонских властей на эвакуацию СЗА. Эстонцы оставили оружие только отряду Булак-Балаховича, весной 1920 года, выехавшего в Польшу для продолжения Белой борьбы. Страшная эпидемия тифа, разразившаяся в Эстонии, уже «эвакуировала» большинство чинов строевого личного состава Армии[20].

Редактор армейской газеты Г.И. Гроссен писал: «Печальные курганы из русских черепов, которые в большом количестве рассеяны на территории той Эстонии, в фундамент независимости коей вложили свою лепту из жизней и покоящиеся в этих курганах воины Северо-Западной Армии <…>. Трупы северо-западников послужили удобрением для эстонской независимости!»[cxxxix]

Морской офицер вспоминал: «Искренние старания генералов Юденича и Краснова по вывозу остатков армии на нейтральную территорию для её переформирования и сохранения боеспособной силы не увенчались успехом»[cxl]

Осознав всю тщетность своих усилий переправить боеспособный костяк Армии на другие фронты Белой Борьбы, 22 января 1920 года генерал Юденич сложил с себя полномочия Главнокомандующего Северо-Западным Фронтом и назначил Ликвидационную комиссию.

В своих последних приказах к войскам в начале 1920 года генерал Н.Н. Юденич написал: «От лица замученной низостью и предательством, но уже оживающей Родины, выражаю глубокую благодарность всем чинам Армии, которые в самые мрачные дни нашего государственного существования бесстрашно несли на алтарь Отечества свою могучую волю, свои организаторские дарования, здоровье и силы. Вечная память тем, кто с непоколебимой верою в величие Русского народа положили жизнь свою за братьев своих» <…>.  

«Я не считал себя вправе покинуть Армию, пока она существовала, сознавая свой высокий долг перед Родиной. Теперь, когда обстановка принуждает нас расформировать части Армии, и ликвидировать ее учреждения, с тяжкой болью в сердце я расстаюсь с доблестными частями Северо-Западной Армии. Отъезжая от Армии, я считаю своим долгом, от имени нашей общей матери России, принести мою благодарность всем доблестным офицерам и солдатам за их великий подвиг перед Родиной. Беспримерны были ваши подвиги и тяжелые труды и лишения. Я глубоко верю, что великое дело русских патриотов не погибло!»[cxli]

 

***

 

В Ревеле супруги Юденич временно поселились в гостинице «Коммерческая». Ночью 28 января генерал Юденич был арестован в своём гостиничном номере эстонскими полицейскими во главе с атаманом Булак-Балаховичем и бывшим прокурором СЗА Р.С. Ляхницким. Из гостиницы он вместе со своим верным адьютантом капитаном Н.А. Покотилло под вооружённым конвоем был доставлен к поезду, выехавшему в сторону советской границы. Балахович требовал от Николая Николаевича выдать ему 100 тысяч английских фунтов. «Эстонское радио сообщало <…>, что поводом к аресту Юденича послужило желание его бежать за границу с остатками денежных сумм, предназначенных для армии, что он уже успел перевести большие суммы в Англию и что остальных русских генералов ожидает такая же участь»[cxlii]

Лишь благодаря вмешательству представителей военных миссий Антанты в Эстонии, генерал Юденич был освобождён из-под балаховской неволи и возвращён обратно в Ревель[21].

Друг капитана Н.А. Покотилло офицер-ливенец писал ему 4 февраля 1920 года: «Дорогой друг, <…> из газет узнали о разбойном нападении на Главнокомандующего (и Вас) <…> Балаховича. Все мы глубоко возмущены. Слава Богу, что все обошлось»[cxliii].    

Эстонские власти всячески препятствовали выезду четы Юденич из страны, требуя от генерала Юденича выдачи им всех (даже личных!) денег. Настаивали также перед Н.Н. Юденичем на составлении письменного обязательства о том что «все капиталы и имущество, где бы они не находились, находящиеся сейчас и в будущем в его распоряжении, он обязан сдать Эстонскому правительству сейчас и в будущем». Николай Николаевич категорически отказался дать подобное обязательство. Эти наглые требования эстонских властей очень поразили полковника Александера и сотрудников Английской миссии.  

Часть денег, ранее полученных от адмирала Колчака, генерал Юденич передал в Ликвидационную комиссию СЗА для выдачи жалования северо-западникам.

После долгих хлопот Александра Николаевна Юденич смогла переехать в Финляндию.

Благодаря содействию того же полковника Александера, Н.Н. Юденич с Н.А. Покотилло покинули наконец-то враждебные им эстонские пределы, выехав в поезде Английской миссии в Ригу.

Прибыв из Эстонии через Ригу в начале марта 1920 года в Швецию, Н.Н. Юденич расходование второй части средств (находившихся на счетах в шведских кронах в банке Стокгольма) поручил адмиралу В.К. Пилкину для погашения задолженностей Северо-Западной Армии перед иностранными кредиторами и материального вспомосуществования бывшим воинам СЗА. В частности, генерал Юденич распорядился о выплате банковской ренты вдове адмирала А.В. Колчака Софии Фёдоровне. Остаток денежных средств от фонда СЗА, хранящийся в одном из банков Англии без уведомления Н.Н. Юденича был передан во Франции послом Гулькевичем “Совету Послов”. Через несколько лет госпожа С.В. Келпш, обратившаяся с письмом генерала Юденича к этому Совету за материальной помощью для увечных русских воинов в Эстонии, получила отказ[cxliv]

Переехав с женой в Данию, Н.Н. Юденич в Копенгагене был принят Вдовствующей Императрицей Марией Фёдоровной, после него Высочайшего милостивого приглашения удостоилась и супруга генерала[cxlv].     

Совершив поездку в Лондон, считая себя туристом, Н.Н. Юденич счёл возможным нанести визит лишь Уинстону Черчиллю, как единственному человеку в британском правительстве, по мнению генерала Юденича, искренне помогавшему Белому Движению в России.

В Париже Н.Н. Юденич узнал печальную весть о крушении Южного Фронта и об ответе генерала П.Н. Врангеля на его телеграмму, в которой он предлагал свои услуги и вел речь о передаче в его распоряжение остатков военных сил, материала и денежного фонда в Лондоне. В столице Франции Николай Николаевич узнал, что посол Гулькевич, не поставив его в известность, передал оставшиеся денежные средства от фонда для СЗА «Совету Послов»[cxlvi].

Через несколько лет, направленной Н.Н. Юденичем с письмом к этому “Совету” в Париже г-же Келпш, обратившейся за помощью для устроенных ею в Эстонии госпиталей для русских воинов-инвалидов, там ответили, что денег у них больше не осталось и на удивлённый вопрос ей добавили: «Так между пальцами и разошлись»[cxlvii]. Узнав об этом неприятном факте, генерал Юденич до конца своей жизни оказывал помощь из личных денег своим бывшим подчиненным в Эстонии, получившим увечья на Северо-Западном Фронте. После его кончины пожертвования увечным воинам в Эстонии поступали от его вдовы[cxlviii]

 

***

Поселившись на юге Франции, Николай Николаевич все годы своей беженской жизни посвятил материальной и моральной помощи и поддержке своим соратникам и их семьям, рассеянным по европейским и прибалтийским  странам. В частности из остававшихся средств Северо-Западной Армии он основал несколько сельскохозяйственных колоний для своих бедствующих сослуживцев[cxlix]

В 1932 году незадолго до кончины генерала Юденича его посетил генерал Б.С. Пермикин. Позже он вспоминал: «Генерала Юденича в его доме под Ниццей в Сэн Лоран дю Вар я встретил в очень большом окружении родственников и друзей. Когда они все ушли, генерал Юденич мне сказал, что он знает, что я хотел бы остаться жить на Ривьере. Он будет очень рад мне помочь, и что я могу также заняться куроводством, как и он, недалеко от Ниццы в Gros de Cagne, где ему предлагают купить виллу американки с полным оборудованием для куроводства, в которой я бы мог жить.

Тогда я спросил Юденича, сохранились ли у него средства от Северо-Западной Армии. Он мне подтвердил, что они сохранились, и что он их сохранил для того, чтобы помогать нуждающимся северо-западникам. Я его попросил купить для них дом на Ривьере, куда бы они могли приезжать на отдых. В этом (два слова неразб. – С.З.) сказал, так как хотя у него средства и сохранились в английских фунтах, но ценность их очень упала и что он помогает так, как он может, предложив мне, если я соглашусь заниматься куроводством, то он купит виллу этой американки. <…> Я отказался от этой виллы. Генерал Юденич пожурил меня, что я остался тем же самым и горячусь по молодости, что после его смерти он оставит состояние, обеспечив свою жену, Союзу Северо-Западников, и что я не имею права на него сердиться за его “маленькую хитрость”, когда он меня послал вместо Риги в Финляндию[22].

Юденич был очень стар, его голова тряслась, он мне дал чек на Английский банк в Ницце на 15000 франков с просьбой всегда к нему обращаться, когда мне нужна будет его помощь. Это была наша единственная и последняя встреча. Через год он умер»[cl].

Будучи глубоко верующим православным христианином, Николай Николаевич жертвовал деньги не только на нужды православных храмов в Русском Зарубежье, но и щедро делился собственными деньгами, помогая учебным заведениям для детей русских эмигрантов. Свою христианскую заботу он начал проявлять ещё на Северо-Западном фронте, оказывая помощь нуждавшемуся гражданскому населению[23].

Юденич помогал в издании сочинений сослуживцев и поддерживал русские периодические издания. В созданной А.Н. Яхонтовым Русской школе Николай Николаевич читал лекции о русской культуре.  

Участвует Н.Н. Юденич и в военной русской жизни во Франции. На открытие Русских военных учебных курсов в Ницце он выступил с теплым, приветствующим словом, выделив заслугу инициаторов и организаторов этого дела. На протяжении ряда лет Н.Н. Юденич являлся председателем общества “Ревнителей русской истории”.

Практически все современные авторы жизнеописания генерала Н.Н. Юденича утверждают, что он, проживая во Франции, не принимал никакого участия в политической деятельности русской военной эмиграции. Однако, в пространной научной монографии современного российского историка мы обнаружили удивительное упоминание о том, что генерал А.П. Кутепов, будучи на посту председателя РОВС-а так и не решился (вплоть до своего похищения чекистами 26 января 1930 года) утвердить своим преемником генерала Е.К. Миллера. По признанию генерала А.А. фон Лампе генералу Е.К. Миллеру: «Он не хотел делать это в обход командующего другим белым фронтом в годы Гражданской войны в России – генерала Н.Н. Юденича, который неожиданно стал сопротивляться этому назначению. Кутепов, по словам фон Лампе, считал, что издать и опубликовать приказ о назначении Миллера своим заместителем означает разорвать с Юденичем, чего он не хотел»[cli].      

В августе-сентябре 1931 года основная часть военной русской колонии, проживающая в странах Европы, устроила многодневное торжественное чествование генерала Н.Н. Юденича, отметив его пятидесятилетие производства в офицерский чин. По инициативе председателя РОВС[clii] генерала К.Е. Миллера был создан Парижский Юбилейный комитет во главе с генералом П.Н. Шатиловым.

«В субботу в Париже 22 августа в зале Жан Гужон состоялось торжественное собрание. <…> С докладами выступили генерал Томилов (Служба ген. Юденича), генерал Масловский (Операции Кавказского фронта), генерал Леонтьев (Северо-Западная Армия), генерал Филатьев (Исторические параллели)»[cliii]. Были произнесены многочисленные поздравления. «Генерал Юденич прибыл на собрание со своей супругой и сидел в первом ряду между генералами Миллером и Деникиным. Интересно отметить, что генерал Деникин и генерал Юденич познакомились впервые. <…> Присутствовали представители всех военных организаций, некоторые общественные деятели и много бывших чинов Кавказской и Северо-Западной Армий. <…> В частности в своей речи генерал Леонтьев сказал, обращаюсь к юбиляру: «Ваши заслуги перед Отечеством в мирное время и в Японскую и Великую войну высоко оценены ГОСУДАРЁМ ИМПЕРАТОРОМ. Мы же, сражаясь под Вашим начальством в рядах Северо-Западной Армии, были одухотворены Вашим высоким порывом освобождения Родины от ига большевизма. Не нам судить о причинах, что наша борьба не привела ещё к желанным результатам. Заслуги Ваши в этом деле велики – история их в своё время отметит, а воскресшая Россия их вспомнит»[cliv].

Генералу Юденичу были преподнесены красочно и художественно оформленные Адреса.

От Союза Ливенцев выступил полковник Бушен. Он в частности, зачёл следующие строки из Адреса, подписанного Светлейшим князем А.П. Ливеном: «В дни тяжёлых испытаний, выпавших на долю нашей Родины, Вы не поколебались стать во главе Белого Движения на Северо-Западном фронте. Тут присоединился к Вам, сформированный в Южной Прибалтике русский добровольческий Отряд и как Пятая Дивизия Северо-Западной Армии приняла под Вашим водительством активное участие в славном молниеносном наступлении на Петроград. Волею судеб обстоятельства, лежащие вне сферы воздействия Вашего Высокопревосходительства, не дозволили довести начатое дело до победного конца. Но мы все, Ливенцы продолжаем верить в окончательную победу белой идеи над красным интернационалом и шлем, поэтому в сей знаменательный день Вам наши поздравления[clv]». 

Николай Николаевич Юденич скончался 5 октября 1933 года на руках супруги и был погребён с воинскими почестями, бесконечным количеством венков, по желанию вдовы в крипте Михайло-Архангельской церкви в Каннах рядом с прахом Великого Князя Николая Николаевича. Городской совет назначил высокий налог за нахождение гроба с останками русского генерала в храме.

На отпевании 6 октября в Каннский храм собрались отдать дань уважения заслугам русского полководца делегации от РОВС, от чинов Кавказской Армии и Северо-Западной Армии. На кончину знаменитого генерала откликнулись статьями и некрологами все крупные периодические издания русского рассеяния.

Через 24 года Александра Николаевна Юденич по причине банкротства и скопившегося денежного долга муниципальным властям согласилась на перевоз и погребение праха супруга на Русском кладбище в Ницце. Деньги были собраны по подписке чинами РОВС. 9 декабря 1957 года в День Георгиевских Кавалеров, традиционно считающимся Днём Русской Армии, гроб с телом русского полководца упокоился в земле Русского кладбища. Русскими офицерами были возданы воинские почести генералу Н.Н. Юденичу и возложены венки к его могиле.

При похоронах генерала Юденича, ему, как Кавалеру ордена Почетного Легиона полагалось воздаяние воинских почестей от Французской армии, но бывший тогда военным министром Даладье запретил их. Случай беспрецедентный в истории Ордена. Присутствующие при погребении генерала Н.Н. Юденича французские кавалеры ордена были до глубины души возмущены этим запретом[clvi]

 

***

В своё время Д.С. Мережковский, оценивая поток трудов исследователей жизни Наполеона, высказал следующую мысль: «Каждая новая книга о Наполеоне камнем падает на его могилу и ещё больше мешает понять и увидеть Наполеона».

Мы верим, что настоящее подробное и правдивое жизнеописание о талантливом Русском Полководце и Национальном Герое России генерале Николае Николаевиче Юдениче ещё впереди.

                     

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Ген. Юденич. Художник М. Мизернюк, Сарыкамыш, 1916 год. (Государственный Исторический музей; Москва).

 



[1] При расформировании СЗА члены Ликвидационной комиссии в условиях эпидемии тифа, деморализации, злоупотреблений не смогли наладить доставку и выдачу расчетных денег в фунтах стерлингах всем чинам Армии, сконцентрированным в то время в разных районах Эстонской республики. Сами же бывшие военнослужащие СЗА в большинстве своем не могли выехать в Ревель для получения причитающихся им денег, зачастую это объяснялось отсутствием тех же денег на проезд и запретом эстонских властей на свободу передвижения бывшим чинам СЗА по территории Эстонии. Справедливости ради нужно сказать, что эстонские власти разрешали проезд в Ревель уполномоченным лицам от групп, бывших военнослужащих СЗА для получения расчётных денег, но, к сожалению, зачастую эти поездки не имели положительного результата.

[2] В подлиннике написано «энтузиямцем».

[3] В настоящей статье впервые в печати приводятся наиболее полные сведения из Послужного списка ген. Юденича к 9 апреля 1908 г., Тифлис (РГВИА). В конце Послужного списка нач. Штаба Кавказского Военного округа ген.-лейт. (подпись неразб.) написано: «В службе сего Генерала не было обстоятельств лишающих его права на получение знака отличия беспорочной службы или отдаляющих срок выслуги к оному» (Цит. РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333.Л.9). 

[4] Вакация (лат. vacation - освобождение) - здесь подразумеваются каникулы, время свободное от занятий в учебных заведениях. 

[5] Любопытно отметить, что к 1908 г. в Послужном списке ген. Юденича наличествует следующая запись: «Есть ли за ним, за родителями его, или, когда женат, за женою, недвижимое имущество, родовое или благоприобретённое: Не имеет». К 1908 г. генерал-майор Н.Н. Юденич имел только «получаемое на службе содержание: жалование [годовое] 2004 рубля, столовых 3000 рублей» (Цит.: Послужной список Окружного Генерал-квартирмейстера Штаба Кавказского военного округа генерал-майора Юденича (1908) / РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333.Л.1 об.). По всей видимости, скопив за время своей беспорочной и доблестной службы некоторую сумму денег, он купил незадолго до войны дом в Тифлисе и землю в Кисловодске. См. ниже текст, относящийся к 1917 г.    

[6] На колодке совмещены ленты двух орденов: Св. Георгия (черно-жёлтая) и Св. Александра Невского красного цвета. Например, миллионный тираж медалей, отчеканенных к 50-летию Победы над нацистской Германией в 1995 г., имеет аналогичную ленту на колодке.     

[7] Н.Н. Юденич с 1883 по 1907 гг. совершил больше 20 полевых поездок в различные губернии России на военные учения и сборы в качестве члена или руководителя армейской или по Ген. Штабу группы.  

[8] “Семьи Юденича, Покотилло, Керенского и Корнилова были связаны старинными отношениями родства, дружбы или тесного знакомства по Туркестану”. Цит.: Вырубов В.В. Воспоминания о Корниловском деле // «Земство», альманах, 1995, №2. С.42 (Пенза). Мать кап. Н.А. Покотилло Екатерина Николаевна приходилась родной сестрой супруге ген. Юденича Александре Николаевне. 

[9] Правильно: полковник Г.А. Данилевский.

[10] Вильно – совр. г. Вильнюс, столица Литвы.

[11] Синий околыш носили на фуражках чины 5-й «Ливенской» дивизии СЗА. Романовские кокарды - жёлто-чёрные кокарды - цвета Георгиевской ленты и цвета родового герба Династии Романовых - для нижних чинов Русской Армии.

[12] Дочь посла Великобритании в Петрограде вспоминала: «Несколько раз отец мой просил британское правительство, чтобы генералу Юденичу, который наступал на Петроград, были посланы снаряжение и продовольствие. Мой отец считал, что овладение Петроградом белыми армиями, помимо своего материального значения, наносило страшный моральный удар престижу большевиков». Цит.:  Бьюкенен Мириэль. Крушение Великой империи. Т. II. Библиотека «Иллюстрированной России», Париж, 1933.  С.162.   

[13] Any stick is good to beat a dog (англ.) – Чтобы ударить собаку, каждая палка годится.    

[14] Неточность, И.Я. Лайдонер дослужился в Русской Императорской Армии до чина подполковника по Ген. Штабу.

[15] Недальновидность ген. Лайдонера сослужила жестокую службу не только ему, но и основному составу политического руководства, военного командования Эстонской армии и многим гражданам 1-й Эстонской республики, которые после аннексии территории Эстонии летом 1940 г. войсками Красной армии были расстреляны или подверглись длительному заключению в советских концлагерях. Поручик С.К. Сергеев со слов своего однокамерника полковника Соо (бывшего военного начальника Печер) вспоминал: «После заключения договора между Эстонией и Советским Союзом в сентябре 1939 года лично Сталин прислал в подарок генералу Лайдонеру чистокровного белого жеребца с седлом и уздою, а Молотов, министр иностранных дел СССР, прислал два ящика бананов своему коллеге, господину Пийпу». Цит.: Калкин О.А. Из Печер на Печору (Из воспоминаний С.К. Сергеева) // Псков, научно-практический, историко-краеведческий журнал, 2002, №16. С.225.

 

[16] Подр. см. в книге: “Дело бежавшего атамана С.Н. Булак-Балаховича”.

[17] Ген. Юденич издал свои приказы, руководствуясь указом Верховного Правителя России адмирала Колчака от 8 февраля 1919. За неимением достаточного количества орденов и Георгиевских наград взамен их временно выдавались соответствующие наградам ленточки. Первый приказ о награждении 12 солдат Георгиевскими крестами 3-й и 4-й ст. за бой 20 мая 1919 у деревни Ямок был отдан ген. Юденичем 28 сентября 1919. К 17 ноября 1919 к георгиевским наградам было представлено 195 рядовых. См. Смолин А.В. Указ. соч. С.328-329. По неполным сведениям совр. историка к 31 декабря 1919 орденами были награждены 570 офицеров и военнослужащих СЗА. См. Наградные списки офицеров и военнослужащих Северо-Западной Армии. Составление и публикация проф. В.А. Бойкова // “Михайлов День 1-й: Журнал Исторической России” (редактор С.Г. Зирин), Ямбург, 2005. С.249-275.

 

[18] 9 октября 1919 князь Бермондт-Авалов предпринял наступление на Ригу, мотивируя свое решение отказом в признании независимости прибалтийских республик, считая себя истинным монархистом и ратуя за целостность России. Бермондт-Авалов своим безрассудным поступком нанёс сокрушительный удар по количественному составу Северо-Западной Армии, спровоцировал радикалов в Эстонии и Латвии на истерию, выражавшуюся в недоверии к командованию Северо-Западной Армии. Генерал Юденич своим приказом признал Бермондта-Авалова изменником. После бесславного поражения в Латвии он вынужден был отступить на территорию Германии, где его армия была интернирована.   

 

[19] «Об американцах генерал Юденич выражался с восторгом, считая их помощь главным фактором создания и сохранения армии». Цит.: Валь ф. Э.Г. К истории Белого Движения. Деятельность генерал-адъютанта Щербачева. Издание автора. Типография B. Beilinson, Таllinn. 1935. С.126.

 

[20] Подр. об Исходе СЗА в Эстонии см.: «Голгофа Северо-Западной Армии. Венок памяти соотечественникам 1919-1920 гг.». 

[21] Подр. см. в книге «Дело “бежавшего” атамана Булак-Балаховича».

[22] Подр. см. Пермикин Б.С. Генерал, рожденный войной. Из записок 1912-1959 гг. (редактор-составитель С.Г. Зирин). М.: «Посев», 2011. 

[23] Например, ген. Юденич распорядился выдать в начале осени 1919 из военных складов СЗА в г. Выборге продовольствие бедствующим ингерманландцам. См. Невалайнен Пекка. Изгои. Российские беженцы в Финляндии (1917-1939). СПб, журнал «Нева», 2003. С.119.



 

[i] В своих воспоминаниях (Часовой, 1962, №437 (10), октябрь, с.20, Брюссель) вдова генерала Н.Н. Юденича Александра Николаевна сообщив жизненный девиз своего мужа, невольно перефразировала первые строки стихотворения – песни князя М.Д. Горчакова (Главнокомандующий Крымской Армией в 1855): «Только тот достоин жизни этой, кто на смерть всегда готов». В самый разгар Крымской войны князь М.Д. Горчаков сочинил стихи и предоставил их вниманию военного министра А.И. Чернышева, который в письме ему от 21 марта 1853 писал: «Государь Император [Николай Павлович] читал ваши стихи и остался ими, очень доволен. Он приказал Львову положить их на музыку». И от 31 марта: «Г-н Львов только что окончил свой труд, и я спешу приложить к сему письму его музыкальное произведение. Я попросил у него еще две партитуры, из которых одна предназначена для пехотных полков, другая же для стрелков». Песня прижилась и стала любимой в Русской Армии. В последнюю Русско-турецкую войну 1914-1917 гг., песня кн. Горчакова и ген. А.Ф. Львова была весьма распространенной в Кавказской Армии, которой командовал ген. Юденич и являлась своеобразным гимном.        

Жизни тот один достоин

Кто на смерть всегда готов.

Православный русский воин

Не считая, бьет врагов. 

        

Что французы, англичане?

Что турецкий, глупый строй?

Выходите басурмане

Вызываем вас на бой!

 

Кровопийцы православных!     

Бог накажет вас чрез нас.

Покровители поганых!

Вечный стыд и срам на вас.

 

За Царя и за Россию

Мы готовы умирать.

За Царя и за Россию

Будем вас на штык сажать!

 

Чувства мужества нам сродни

Не страшна нам смерть в боях.

Богу храбрые угодны,

Им награда в небесах.          

                                  (1853)

Историю создания песни и стихов цит.: Барановский А.В. «Боже, Царя храни!» 1833-1993. СПб: Издание Царско-Сельского Военно-Исторического общества, 1993. С.22-23, 27-28.

[ii] Руднев Даниил. Юденич, генерал от инфантерии // «Политика», журнал, 1990, №1. С.101-111 (Таллин); Португальский Р.М. Генерал от инфантерии Н.Н. Юденич. В кол. сб.: Первая Мировая в жизнеописаниях русских военачальников. М., «Элакос», 1994. С.209-246; Керсновский А.А. История Русской Армии 1915-1917 гг. М., «Голос», т.4, 1994; Смолин А.В. Белое Движение на Северо-Западе России. СПб, ДБ, 1999; Залесский К.А. Первая Мировая война. Биографический энциклопедический словарь. М., 2000. С.241–244; Черкасов-Георгиевский В.[Г]. Полководец Северо-Запада, генерал от инфантерии Н.Н. Юденич, в авт. сб. Вожди Белых Армий. Смоленск, «Русич», 2000. С.131-194; Рутыч Н.[Н]. Юденич Николай Николаевич генерал от инфантерии. Биографический очерк. В авт. сб.: Белый Фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной Армии. М., «Русский Путь», 2002. С.5-118; Цветков В.Ж. Исторические портреты. Николай Николаевич Юденич // «Вопросы истории», 2002, №9. С.37-59; Он же: Генерал от инфантерии Н.Н. Юденич в кол. сб.: Белое Движение. Исторические портреты. М., «Астрель», 2004. С.402-456; Шишов А.В. Юденич. Генерал Суворовской школы. М., «Вече», 2004; Гончаренко О.Г. Великий конспиратор Северо-Западной Армии в авт. сб. Тайны Белого Движения. Победы и поражения 1918-1922 гг. М., «Вече», 2004. С.226-264, и др.

[iii] Цит.: Юденич Марина. «Я отворил пред тобою дверь…». М., «Эксим», 1999. С.83.

[iv] «Крест Юденича», док. фильм, режиссер В.А. Фонарёв (СПб ТВ, 1996).

[v] Цит.: Родзянко А.П. Воспоминания о Северо-Западной Армии. Берлин, 1921. С.129.

[vi] Иванов Н.Н. О событиях под Петроградом. Републикация извлечений в кол сб. Юденич под Петроградом. Из белых мемуаров. Л., 1991. С.253. См. также: Смолин А.В. Белое Движение на Северо-Западе России. СПб, ДБ, 1999. С.411; Гроссен Г.И. (Нео-Сильвестр). Агония Северо-Западной Армии // Историк и современность, историко-литературный сборник (редактор И.П. Петрушевский), 1924, тетрадь 5-я. С.134 (Берлин).

[vii] См. Афанасьев Г.И. Неизбежное. Мысли после чтения очерка (будущая Русская) «Армия» – Писателя: Издание автора, типография Эд. Бергман, Юрьев – Tartu (Эстония), 1925. С.20.

[viii] Цит.: Пермикин Б. О Сев.- Западной Армии. Ответ А. Северину // Часовой, 1958, №390, август. С.10-11 (Брюссель). Здесь с.11.

[ix] См. Зирин С.Г. Объединения и судьбы северо-западников на чужбине // «Белая Гвардия», №7, 2003. С.251–257; Также в кол. сб.: Белое Движение на Северо-Западе и судьбы его участников. Материалы [Первой] международной научно-исторической конференции в г. Пскове.  Псков, 2004. С. 109-130. Здесь с.109-111.

[x] См. напр.: Письмо подполковника [полковника, В.В.] фон Вааля [Валь] – генералу П.В. Глазенапу с информацией о положении в Эстонии и предложениями по организации антисоветской деятельности, 2 сентября 1920. В сб. Русская военная эмиграция. Документы и материалы. Т.1, книга первая, М., «Гея», 1998. С.140-144. Здесь с.143.

[xi] Цит.: Гололобов Михаил. Северо-Западная Армия. Восхождение на Голгофу. В кол. сб. Северо-Запад в Белой борьбе. Приложение №2 к журналу «Доброволецъ XX век», М., 2004. С.4-15. Здесь с.14.

[xii] Масловский Е.В. Генерал-квартирмейстер. Мировая война на Кавказском фронте 1914-1917 гг. Париж, книгоиздательство «Возрождение», 1933, 526 с., со схемами. В России этот блестящий труд, к сожалению, не переиздан до сих пор.

[xiii] Томилов П.А. Северо-Западный Фронт Гражданской войны в России в 1919 году. Экземпляры рукописи хранятся в фондах Архива Гуверского Института войны, революции и мира (Стэнфорд, шт. Калифорния, США) и Бахметиевского архива при Колумбийском университете (Нью-Йорк, США).

[xiv] Н.Н. Юденич оставил после себя только личный дневник, который хранится в фондах Бахметиевского архива при Колумбийском университете в США (Нью-Йорк), некоторые страницы дневника также наличествуют в Эстонском Государственном архиве (Таллин).

[xv] До сих пор бытующее мнение, что Русское кладбище в Ницце называется «Кокад» не соответствует действительности. Кладбище «Кокад» является франц. муниципальным, а Русское (отдельное) кладбище, согласно повелению Императора Александра II «Николаевское православное кладбище» (нареченное в память умершего в Ницце Наследника Российского Престола В.К. Николая Александровича) принадлежит русской местной общине (приписано к приходу храма во имя Св. Николая Мирликийского) и имеет собственный земельный участок. Учреждено в 1867. Прах русских беженцев до начала Второй Мировой войны был перенесен с франц. на Русское кладбище. Здесь погребено более двух тысяч человек, в основном из числа русских беженцев 1-й волны. См. Постоев И.И. Русский Некрополь во Франции // Русское прошлое, 1998, №8, СПб университет. С.357.

[xvi] Предположительно, первая фотография могилы генерала Н.Н. Юденича и его вдовы была опубликована в кн.: Большаков В.В. Русские березы под Парижем. М., 1990, ил.

[xvii] «Всероссийский Свято-Владимирский Храм-Памятник в США сооружался на протяжении многих лет по проекту архитектора Р.Н. Верховского. По сути, храм являет собой величественный Памятник чести и благородству русских беженцев, ибо был сооружен исключительно на пожертвования бывших граждан Российской Империи. Председателем Строительного комитета Храма-Памятника являлся архиепископ Никон [Рклицкий; 1892, Черниговской губ. - 1976, Нью-Йорк]; который в одном из своих воззваниях призывал паству русского рассеяния: «Записывать имена ваши, ваших организаций, имена ваших близких и родных, живых и умерших, для ежедневного поминовения в Св. Владимирском храме. Тем сделайте их “блаженными и приснопамятными создателями” Всероссийского Храма-Памятника на американской земле, как памятника былого величия России и символа несокрушимых надежд на возрождение Святой Руси». Цит.: Часовой, 1960, №412 (8), сентябрь. С.27 (Брюссель).

[xviii] Грюнвальд Леонид В. Поручик 5-го Островского полка СЗА ген. Юденича. Обращение // «Перекличка», военно-политический журнал, издание Общества Галлиполийцев в США, 1958, №81, июль (Нью-Йорк).

[xix] Аренский К. [Аренсбургер К.Е.] Генерал Юденич // «Новое Русское слово», газ., 1983, 19 октября (Нью-Йорк).

[xx] Базанов Сергей, д.и.н. Гений наступления и маневра. Полководец Первой Мировой войны генерал Н.Н. Юденич // «История», еженедельная газета для учителей истории и обществоведения, 2004, №46, 8-15 декабря. С.4-9; №47, 16-22 декабря. С.13-17 (Москва).

[xxi] См. фильм в Интернете: http://www.filmxa.net/news/judenich_rycari_ternovogo_venca_2009_dvdrip_smotret_onlajn/2009-10-06-28005; «Красным по белому. К истории одного похода» (режиссер А.Н. Олиферук, РТР, СПб, 2009).

[xxii] Грюнвальд Л. [В]. Памяти русского полководца. К столетию рождения генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича // Часовой, 1962, №437, октябрь (Париж). С.19; Рутыч Н. [Н]. Указ. соч. С.18; Цветков В.Ж. Николай Николаевич Юденич // «Вопросы истории»… С.37.

[xxiii] Шишов А.В. Указ. соч. С.18.

[xxiv] Константиновский Межевой институт, осн. в 1779, как Константиновская Землемерная школа при Моск. Межевой канцелярии, назв. в честь В.К. Константина Павловича, с 1819 – К. Межевое училище, с 1835 – К. Межевой институт, с 1919 – Московский межевой институт. Совр. Московский Государственный институт аэрофотосъемки, геодезии и картографии.

[xxv] Цветков В.Ж.  Николай Николаевич Юденич… С.38.

[xxvi] Послужной список Окружного Генерал-квартирмейстера Штаба Кавказского военного округа генерал-майора Юденича (1908) / РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.2. Далее: РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. В настоящей статье впервые публикуются наиболее полные сведения из Послужного списка ген. Юденича за 1908 г. (РГВИА).

[xxvii] Рутыч Н. [Н]. Указ. соч. С.18.

[xxviii] Лб.-гв. Литовский полк был сформирован в Санкт-Петербурге в 1811 из второго батальона (со знаменем) Лб.-гв. Преображенского полка. Формированием полка руководил брат Императора Александра I В.К. Константин Павлович, шеф настоящего полка. Полк принял своё боевое крещение в Отечественной Войне 1812 года, особо отличившись в бою при д. Бородино. За бой под Бородино полк был награждён Георгиевским знаменем. В 1838 полку были пожалованы Андреевские ленты и скобы на знамя. В годы русско-турецкой войны 1877-1878 гг. чины полка были удостоены особым отличием на головной убор. В годы Первой Мировой войны полк воевал на Западном фронте. В 1917 при развале Армии, гг. офицеры во главе со своим командиром тремя эшелонами выехали из Жмеринки (последнее место дислокации полка) в Киев, откуда, собравшись вместе, прибыли в Добр. Армию, приняв участие в 1-м Кубанском (Ледяном) Походе. В конце 1918 часть офицеров несла службу в Крыму по охране Особ Императорской Фамилии. В 1919 полк был пополнен солдатами и вошёл в состав гвардейского отряда ВСЮР и в последующем Русской Армии ген. Врангеля. Подр. см.: Армия и Флот. Военный справочник (Под редакцией В.В. Орехова и Евгения Тарусского). Париж, «Часовой», [1931]. С.106-108; Волков С.В. Офицеры Российской гвардии. Опыт мартиролога. М., «Русский путь», 2002. С.20-21.               

[xxix] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.2.

[xxx] Там же. Л.2,7.

[xxxi] Там же. Л.2 об.

[xxxii] Список генералам по старшинству, СПб, 1912. С.340.

[xxxiii] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.2 об.-3.    

[xxxiv] Там же. Л.3.    

[xxxv] Там же. Л.6.

[xxxvi] Подр. о Первом Памирском походе см.: Рустам-Бек-Тагеев Б.Л. Воспоминания памирца // «Разведчик», 1894, №179. С.244-245; №180. С.268-270; №181. С.291-292; №182. С.309-310; Он же: По пути к Памирам // «Нива», 1895, №10, с.226-229 с ил. 

[xxxvii] Цит.: Шеманский А.Д. Памирские походы 1891-1895 гг. В сб. История Русской Армии. М., «Аст» – СПб, «Полигон», 2004. С.344-352. Здесь с.351.

[xxxviii] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.1 об., Л.3-3 об. ; Шеманский А.Д. Указ. соч. С.352.

[xxxix] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.6.    

[xl] Цветков В.Ж. Генерал от инфантерии Н.Н. Юденич… С.407.

[xli] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.5 об.

[xlii] Там же. Л.3 об.

[xliii] Там же. Л.3 об., 7об.-8.

[xliv] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.3 об.-4; Масловский Е.[В]., генерал. Генерал Николай Николаевич Юденич. Краткая записка о службе… С.10.

[xlv] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.8 об.

[xlvi] Сувалки (Suwalki) – город в Царстве Польском. 

[xlvii] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.4-4 об. 

[xlviii] Русско-японская война началась в ночь с 26 на 27 января 1904 г., когда японские миноносцы внезапно атаковали русскую эскадру на рейде в Порт-Артуре.      

[xlix] Масловский Е.[В]., генерал. Генерал Николай Николаевич Юденич. Краткая записка о службе… С.10; Рутыч Н. [Н]. Указ. соч. С.19-22; Цветков В.Ж. Генерал от инфантерии Н.Н. Юденич… С.406-408. 

[l] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.4 об.

[li] Масловский Е.[В]., генерал. Генерал Николай Николаевич Юденич. Краткая записка о службе… С.10; Рутыч Н. [Н]. Указ. соч. С.19-22; Цветков В.Ж. Генерал от инфантерии Н.Н. Юденич… С.406-408.

[lii] Там же.

[liii] Цит.: РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.6 об. 

[liv] Там же. Л .6 об - 7. 

[lv] Цит.: Юденич А.Н. Воспоминания (Публикация извлечений Л. [В] Грюнвальдта) // Часовой, 1962, №437 (Брюссель), октябрь. С.20.

[lvi] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.4об.

[lvii] Там же. Л.6 об. 

[lviii] Там же. Л.4 об.-5.

[lix] Согласно воинскому Уставу от 1716 г. осн. обязанностями офицеров квартирмейстерской части являлись организация передвижения и расположения войск, изучение местности и составление карт, ведение журнала воен. действий. В обязанности генерал-квартирмейстера входила вся боевая деятельность, в т.ч. и разведка.

[lx] РГВИА. Ф.409. Оп.2. Д.34023. П/с 348-333. Л.5.

[lxi] Список генералам по старшинству. СПб, 1912. С.340.

[lxii] Там же. 

[lxiii] Цит.: Штейфон Б.[А]. Юденич. К 25-летию штурма Эрзерума // Русский Народный Вестник. Изучение России, 1941. Выпуск XII (Белград). Републикация: Военная мысль в изгнании. Творчество русской военной эмиграции // Российский Военный сборник, выпуск 16-й (сост. И.В. Домнин, ред. А.Е. Савинкин), М., Военный университет – «Русский путь», 1999. С.132-150. Здесь с.134.

[lxiv] Томилов П.А., генерал. Русский полководец. Пятидесятилетие производства в офицеры // Часовой, 1931, №62 (Париж) С.5-8. Здесь с.5-6.

[lxv] Масловский Е.[В]., генерал. Генерал Николай Николаевич Юденич. Краткая записка о службе… С.10.

[lxvi] Залесский К.А. Первая Мировая война. Биографический энциклопедический словарь. М., 2000. С.241–242.

[lxvii] Томилов П.А., генерал. Указ. соч. С.6; Масловский Е.[В]., генерал. Генерал Николай Николаевич Юденич...  С.10; Рутыч Н. [Н]. Указ. соч. С.22-29.

[lxviii] Штейфон Б.[А]. Указ. соч. С.133.

[lxix] Там же. С 134.

[lxx] Там же. С 140.

[lxxi] Здесь и далее: Масловский Е.В. Генерал-квартирмейстер. Указ. соч. С.255-260; Штейфон Б.[А]. Указ. соч. С.139-143; Рутыч Н.Н. Указ. соч. С.32-36; Цветков В.Ж. Генерал от инфантерии Н.Н. Юденич… С.408-413.

[lxxii] Второй степенью ордена Св. Георгия награждались генералы за взятие неприятельских крепостей или за уничтожение армии противника. Третьей и четвертой степенями ордена награждались генералы и офицеры, проявившие особую личную храбрость в открытом бою. Первая степень ордена  жаловалась только Главнокомандующим Армиями за выигранную кампанию. См.: Волков С.В. Награды. В авт. сб. Русский офицерский корпус. М., «Центрполиграф», 2003. С.217-238; Воронович Н. Всевидящее око. Из быта Русской Армии // «Новый Часовой» (СПб), 2002, №13-14. С.156.  

[lxxiii] «А. Первый класс Большого Креста. Сим носить ленту через правое плечо на камзоле и звезду на кафтане на левой стороне. Б. Второй класс носить звезду на кафтане на левой стороне и Большой Крест на шее. В. Третий класс носить малый крест на шее. Г. Четвёртый класс носить малый крест в петлице на кафтане. Сей орден никогда не снимать, ибо заслугами оный приобретается». Цит. Статуты военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия учрежденнаго Ея Величеством Всемилостивейшей Государынею Императрицею и Самодержицею Всероссийскою Екатериной Алексеевной, 1789 года Ноября 26 дня. Издание Союза Кавалеров Императорского Военного Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия во Франции. На правах рукописи, экз. №117, Париж, 1937. С.5-6.

[lxxiv] Отечественная история с древнейших времён до 1917 года, энц., М., БРЭ, 1994. С.536; Дуров В.А. Русские награды XVIII- начала XX в. М., «Просвещение», 1997. С.146. 

[lxxv] Цит.: Штейфон Б.[А]. Указ. соч. С.133.

[lxxvi] Орден Св. Александра Невского был учреждён в 1725, являлся вторым по значению российским орденом после Св. Апостола Андрея Первозванного. 

[lxxvii] Цит.: Штейфон Б.[А]. Указ. соч. С.132,150.

[lxxviii] Епанчин Н.А. Генерал от инфантерии. На службе трех Императоров. Воспоминания. М., Издание журнала «Наше наследие» - «Полиграфресурсы», 1996. С.456.

[lxxix] Штейфон Б.[А]. Указ. соч. С.133.

[lxxx] По другим сведениям 5 марта 1917 года. См.: Масловский Е.[В]., генерал. Генерал Николай Николаевич Юденич… С.10.

[lxxxi] Залесский К.А. Указ. соч. С.244.

[lxxxii] Томилов П.А. Указ. соч. С.8; Юденич А.Н. Указ. соч. С.20.

[lxxxiii] Юденич А.Н. Указ. соч. С.20.

[lxxxiv] Там же.

[lxxxv] Аренский К. [Аренсбургер К.Е.]. Генерал Юденич // «Новое русское слово», 1983, 19 октября (Нью-Йорк).

[lxxxvi] Смолин А.В. Указ. соч. С.80; Рутыч Н.[Н]. Указ. соч. С.39.

[lxxxvii] Цит.: Горн В. [Л]. Образование Северо-Западного правительства. В кол. сб., Л., 1991.С.94. 

[lxxxviii] Цит.: Гефтер А.[А]., мичман. Воспоминания курьера / Архив Русской революции, т. 9-10, М., «Терра», 1991. С.123.

[lxxxix] Цит.: фон Валь Э.Г. К истории Белого Движения. Деятельность генерал-адъютанта Щербачева. Таллинн, Trukikoda B. Beilinson, 1935. С.88.

[xc] Пилкин В.К. Дневник 1918-1920 гг. В Белой Борьбе на Северо-Западе. М., «Русский путь», 2005. С.73.

[xci] Цит.: Рутыч Н. [Н]. Указ. соч. С.48.

[xcii] «Белый Крест», 1919, №1, газ., 13/26 июня. С.2 (Ямбург) / ГАРФ.

[xciii] Цит.: Андреев Н.Е. То, что вспоминается (под редакцией Е.Н. и Д.Г. Андреевых). СПб, ДБ, 2008. С.115.

[xciv] Цит.: Кокунько Георгий. «История… по “Ленину в Октябре”» // «Посев», журнал, 2002, №9. С.20 (Москва).

[xcv] Куприн А.И. Голос оттуда. М.,  «Согласие», 1999. С.394.

[xcvi] Цит.: Гюббенет И.В. Виктория Федоровна. Некоронованная императрица. В кн. Великий Князь Кирилл Владимирович. Воспоминания. М., «Захаров», 2006. С.319-320. 

[xcvii] См. там же. С.321,323.

[xcviii] Там же. С.321-325.

[xcix] Цит.: Граф Г.К. На службе Императорскому Дому России 1917-1941 гг. Воспоминания. СПб, «Блиц», 2004. С.35.

[c] Цит.: Дионео. Англия 1914-1919. За пять лет. Русское книгоиздательство в Париже Jacques Povolozky & C∙. Париж, 1920. С.85-86.

[ci] Там же. С.87.

[cii] Здесь и далее использованы сведения из следующих работ: Смолин А.В. Указ. соч.; Рутыч Н.[Н]. Указ. соч. С.5-118; Цветков В.Ж. Указ. соч. С.402-456; Шишов А.В. Указ. соч.

[ciii] ГАРФ. Ф.5881. Оп.2. Д.271. Л.13.

[civ] Цит.: Саарсен Вильгельм. Письмо в редакцию // Часовой, 1963, №441, февраль. С.17 (Брюссель). 

[cv] Цит.: Генерал Н.Н. Юденич – генералу И.Я. Лайдонеру (извлечение из письма от 20.02.1919, Гельсингфорс) / Эстонский Государственный архив (ЭГА). Ф.495. Оп.10.  Д.11. Л.26. 

[cvi] Цит.: Пермикин Б.С. Генерал, рожденный войной. Из записок 1912-1959 гг. (редактор-составитель С.Г. Зирин). М., «Посев», 2011. С.56.

[cvii] Цит.: Генерал Н.Н. Юденич – генералу И.Я. Лайдонеру (извлечение из письма №133 от 10.08.1919, Нарва) / ЭГА. Ф.495. Оп.10.  Д.11. Л.417-418.

[cviii] Цит.: Генерал Н.Н. Юденич – генералу И.Я. Лайдонеру. Письмо от 22.05.1919, Гельсингфорс / ЭГА. Ф.495. Оп.10.  Д.11. Л.96-97.

[cix] Союз Согласия – Entente Cordiale (франц.) - Антанта. Военно-политический союз между Россией, Англией и Францией был заключен со стороны России Императором Николаем II после окончания русско-японской войны.     

[cx] ЭГА. Ф.495.Оп.10.Д.11.Л.362. 

[cxi] Там же. Л.534. 

[cxii] Цит.: Генерал Н.Н. Юденич – генералу И.Я. Лайдонеру (извлечение из письма от 13.04.1919, Гельсингфорс) / ЭГА. Ф.495. Оп.10. Д.11. Л.175.

[cxiii] Цит.: Филимонов А.В. Н.Ф. Окулич-Казарин: последние годы в Пскове. В кол. сб. статей: Псковский краевед Н.Ф. Окулич-Казарин. Псков, «Светоносец», 2001. С.80.

[cxiv] Наградные списки офицеров и военнослужащих Северо-Западной Армии. Составление и публикация проф. В.А. Бойкова // “Михайлов День 1-й: Журнал Исторической России” (редактор С.Г. Зирин), Ямбург, 2005. С.249-275.

[cxv] Цит.: Документы Белого Движения. Приказ Главнокомандующего войсками Северо-Западного Фронта и военного министра №55 (публикация А.В. Шмелёва) // «Наши вести», 1998, №453/2754, декабрь. С.8 (Санта-Роза, шт. Калифорния, США – Санкт-Петербург, Россия).

[cxvi] Дневник генерала Н.Н. Юденича, извлечение из записи от 9.IX. [1919] / ЭГА. Ф.2124. Оп.3. Д.294. Л.1. (Копии страниц дневника ген. Юденича предоставил автору историк Рейго Розенталь, Таллин).

[cxvii] Там же. Л.5.

[cxviii] Там же. Л.11.  

[cxix] Там же. Л.9-10.  

[cxx] Там же. Л.12.

[cxxi] Цит.: Сталин И. Сочинения. Т.4,  М., 1947. С.268.

[cxxii] Подр. см.:  Рутыч Н.[Н]. Указ. соч.; Цветков В.Ж. Генерал-от-инфантерии Н.Н. Юденич…

[cxxiii] Цит.: Ленин. ПСС. Т.39. С.348.

[cxxiv] Цит.: Ленинский сборник, XXXIV. С.233; Также: Ленин. Военная переписка. (1917-1920), М., 1956. С. 216-217. Но здесь слова про «буржуев» пропущены через многоточие.

[cxxv] Цит.: Пермикин Б.С. Указ. соч. С.67-68.

[cxxvi] ГАРФ. Ф.5881. Оп.2. Д.271. Л.39.

[cxxvii] ГАРФ. Ф.5936. Оп.1. Д.370. Л.29.

[cxxviii] Цит.: Рыбаков М.В. Из истории Гражданской войны на Северо-Западе России в 1919 г. М., 1958. С.134.

[cxxix] Цит.: Абрамов В.В. Нарвский рубеж в годы войны и мира. СПб, «Альянс--Архео», 2009. С.204.

[cxxx] Цит.: Куприн А.И.  Купол Святого Исаакия Далматского. В кол. сб.: Литература Русского Зарубежья. Антология в шести томах. Т.2, 1926-1930. М., «Книга», 1991. С.15.

[cxxxi] Телеграмма №5327. Секретно. Нарва. Генерал Лайдонер - генералу Юденичу. Копия генералу Теннисону. 16 ноября 1919. 10 часов 50 минут / ЭГА (Таллин).  

[cxxxii] Подр. см. Мальцев Ю.П. Братские военные захоронения Северо-Западной Армии на территории современной Эстонии // Труды Русского исследовательского центра в Эстонии (РИЦЭ). Выпуск 1-й (составитель В.А. Бойков), Таллин, 2001. С.123-136; Мальцев Ю.П. Военные кладбища Северо-Западной Армии на территории современной Эстонии // Труды РИЦЭ. Выпуск 2-й (составитель В.А. Бойков), Таллин, 2003. С.155-174; Мальцев Ю.П. Братские могилы и братские кладбища воинов Северо-Западной Армии на территории Эстонской республики. Иллюстрированное описание: ООПРКЭ, Таллин, 2003.

[cxxxiii] Цит.: Гершельман А.С. Полковник. В рядах Добровольческой Северо-Западной Армии. Вооруженная борьба с III-им Интернационалом. 1919 год. Воен. ист. библиотека «Военной были», 3 (20), II. М., 1998. С.86.

[cxxxiv] Смолин А.В. Указ. соч. С.393.

[cxxxv] «Приневский край», 1919, №42, 29 декабря; №43, 30 декабря; №44, 1 января; №45, 2 января; №46, 3 января; №47, 4 января; №48, 5 января; №49, 6 января; №50, 7 января (Архивная библиотека Тартуского университета, Эстония. Далее: АБТУ). 

[cxxxvi] Рутыч Н.[Н]. Указ. соч. С.101-102.

[cxxxvii] Этап Северо-Западной Армии / РГВА. Ф.40278. 43 д. (1919-1920); Представитель Ликвидационной комиссии СЗА в Латвии / РГВА. Ф.40279, 13 д. (1920).

[cxxxviii] «Свобода России» газ., 1919, №85, 30 декабря, (Ревель) / ЭИА (Тарту).

[cxxxix] Гроссен Г.И. (Нео-Сильвестр). Агония Северо-Западной Армии // «Историк и современность», историко-литературный сборник (редактор И.П. Петрушевский), 1924, тетрадь 5-я. С.151, 167 (Берлин).

[cxl] Цит.: Камчатов Л.В., ст. лейтенант. Русский Флот на Северо-Западе России в 1918-1920 гг. В кол. сб.: Бизертинский морской сборник 1921-1923. Избранные страницы (составитель и научный редактор В.В. Лобыцын). М., «Согласие», 2003. С.209.

[cxli] Рутыч Н.[Н]. Указ. соч. С.105.

[cxlii] Цит.: Корнатовский Н.А. Указ. соч. С.549.

[cxliii] ДРЗ. Красный блокнот II. 27 ркп. Л.14 (Москва).

[cxliv] Юденич А.Н. Указ. соч. С.22.

[cxlv]  Там же.

[cxlvi] Совещание Послов (Совет Послов), объединение бывших дипломатических посланников  Императорской России и членов Временного правительства. Первое совещание созвано в 1919 в Париже. С 1921 Совет Послов, который координировал действия русских дипломатов за границей, председатель М.Н. Гирс. Совет провозгласил себя преемником законной власти, располагал крупными финансами, принадлежащими Императорской России и хранившимися в банках зарубежных стран. Совет Послов отказался поддерживать ген. Врангеля и занял противоположный командованию Русской Армии курс на расформирование Армии и перехода её чинов на беженское положение.

[cxlvii] Юденич А.Н. Указ. соч. С.21-22.

[cxlviii] Цейс О.А. К 15-летию Таллинского Общества Белого Креста // «Иллюстрированная Россия», 1935, №48, 23 ноября (Париж); Бойков В.[А]. Русский Обще-Воинский Союз. В кол. сб. Русские в Эстонии: РИЦЭ, Таллин, 2001. С.73; Он же: Благотворительная организация «Белый Крест» / Труды РИЦЭ, вып. 1-й, Таллин, 2001. С.55.

[cxlix] Памятка Ливенца [Юбилейный сборник воспоминаний чинов 5-й «Ливенской» дивизии СЗА]. Рига, «Саламандра», 1929. С.49.

[cl] Цит.: Пермикин Б.С. Указ. соч. С.128-129.

[cli] Цит.: Голдин В.И. Солдаты на чужбине. Русский Обще-Воинский Союз, Россия и Русское Зарубежье в XX и XXI вв. Архангельск, «СОЛТИ», 2006. С.175.        

[clii] РОВС - Русский Обще-Воинский Союз был создан на чужбине последним Главнокомандующим Русской Армией генералом, бароном П.Н. Врангелем 1 сентября 1924 с целью сохранить кадры Армии от распыления в условиях эмиграции, объединив большую часть рассеявшихся офицеров и нижних чинов по разным странам в единую организационную воинскую структуру. Наибольшая активность Союза проявлялась до начала Второй Мировой войны. Подр. см.: Голдин В.И. Указ. соч.

[cliii] Цит., предположительно: «Иллюстрированная Россия», 1931, август. С.48-50. Здесь с.48 (Париж).

[cliv] Там же. С.49.

[clv] Там же. С.50.

[clvi] Юденич А.Н. Указ. соч. С.21-22.