Пути русского офицерства в годы гражданской войны

и эмиграции

С начала 1990-х годов мне довелось посетить ряд городов, которые в разные годы могли претендовать на звание одной из столиц Русского Зарубежья. Практически везде, где представлялась такая возможность, автор настоящих строк расспрашивал потомков русских белых эмигрантов об участниках гражданской войны. Если посещал русский некрополь – то старался не только зафиксировать имена, но и позднее по архивным материалам составить биографические справки. На основании проделанной работы на протяжении 15 лет, можно составить общее представление о русских офицерах – участниках гражданской войны на Юге России, включая их сословное происхождение, места рождения, национальный состав, расселение в эмиграции.

Первым зарубежным городом, через который в 1920 году прошли десятки тысяч русских беженцев, стал Константинополь. По-прежнему по улице Независимости – Истикляль – бывшая Пера, ходит отреставрированный старинный трамвай, как в начале 1920-х годов. На этой же улице, в глубине двора можно увидеть старинный особняк бывшего Российского Императорского посольства. Сейчас его занимает консульство РФ. Армянское христианское кладбище мне не позволили осмотреть охранники, сказав, что могил русских эмигрантов на этом кладбище нет. Хотя захоронения русских беженцев на нем показал примерно 15 лет назад в документальном фильме «Галлиполийский зной» полковник медицинской службы в отставке Ю. А. Сенкевич – ведущий популярной телевизионной программы «Клуб путешественников».

На Франко-итальянском кладбище в бывшей столице Османской империи мне удалось выявить около 10 захоронений русских изгнанников, которые до конца своих дней прожили в Турции. Факт примечательный. Ведь в 1922 году отец-основатель современной Турецкой республики маршал Мустафа Кемаль Ататюрк распорядился выслать из страны всех иностранцев, включая русских беженцев. Однако по сообщению газеты «Русский военный вестник» выходивший в Белграде, во второй половине 1920-х годов в Турции существовал русский инвалидный дом Зарубежного союза русских военных инвалидов. По непроверенным сведениям, турецкие власти разрешили остаться в стране российским беженцам, исповедавшим ислам. Якобы последний из них – уроженец Северного Кавказа и белый офицер – умер в 1990-х годах.

В 2004 году в Константинополе мне довелось услышать легенду о том, что в общежитии для русских моряков, построенном еще в начале ХХ века, после гражданской войны поселились моряки-черноморцы. Они создали артель и взяли у турецких властей подряд на выполнение водолазных работ по очистке фарватера пролива Босфор. После окончания Великой войны проход по фарватеру не выглядел безопасным, угрозу судоходству представляли и боеприпасы, и обломки затонувших кораблей, оставшиеся на дне. Опасная работа русских водолазов хорошо оплачивалась турками. Видимо, в данной ситуации для турецкой стороны вопрос вероисповедания не имел принципиального значения. В целом Константинополь – Царьград, так и остался транзитным городом для подавляющего большинства русских беженцев.

Первыми настоящими столицами Зарубежной России стали София и Белград. Поездка в Белград пока не состоялась, поэтому остановимся на болгарской столице. Осенью 1921 года в Болгарию морем из Галлиполи были перевезены части I армейского корпуса генерала от инфантерии А. П. Кутепова и с острова Лемнос – Донской казачий корпус Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. Ф. Абрамова. На короткий срок в Болгарии сосредоточилась большая часть командования Русской армии генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля. Но в следующие годы почти все старшие начальники покинули Болгарию, потому что центр общественно-политической жизни русской белой эмиграции переместился в Париж. Русских генералов, штаб- и обер-офицеров, оказавшихся в Болгарии, условно можно разделить на несколько групп.

1. Генералы и офицеры преклонного возраста – участники русско-турецкой войны 1877–1878 годов, которую болгары называют Освободительной войной. Среди захоронений на центральном городском кладбище Софии, на специально выделенном в свое время болгарскими властями участке, похоронены несколько десятков русских ветеранов Освободительной войны. Почти все они были в генеральских чинах. Разумеется, к 1917 году они, если и состояли на военной службе, то занимали штабные, или военно-административные должности. Лишь один или два ветерана, погребенные здесь, состояли нижними чинами.

2. Генералы и офицеры, служившие в 1918 году в армии Украинской державы ясновельможного гетмана П. П. Скоропадского, офицера Л.-гв. Конного полка и генерал-лейтенанта русской службы. Это Георгиевский кавалер, Генерального штаба генерал-лейтенант А. И. Жнов (1865–1946), Генерального штаба генерал-лейтенант В. Ф. Кирей (1879–1942), в дальнейшем эмигрировавший из Болгарии в Чехословакию, и в 1924 году поступивший на службу в армию Чехословацкой республики, Георгиевский кавалер, генерал-майор И. И. Горбов (1887–1956) – член Зарубежного союза русских военных инвалидов, проживавший в Княжево-Софийско. Штаб-офицеры: полковник В. П. Богинский (1862–1933), Генерального штаба полковник А. Г. Оранский (1879–1949), подполковник Е. Е. Шайтанов (1883–1956).

В этой связи С. В. Волков справедливо отмечал: «Одной из форм самоорганизации офицерства была служба в гетманской армии. Гетманская власть, в отличие от петлюровской, не была на деле националистической (лишь по необходимости употребляя “самостийные” атрибуты и фразеологию), ни антироссийской. Это давало возможность возлагать некоторые надежды на нее и ее армию, как на зародыш сил, способных со временем освободить от большевиков и восстановить всю остальную Россию»ⁱ; «все должности в гетманской армии занимали русские офицеры, в абсолютном большинстве даже не украинцы по национальности»ⁱⁱ. Большинство из них оказались в гетманской армии потому, что в период крушения Российской армии зимой 1917–1918 годов они служили в тех частях, которые украинизировались. После краха Украинской державы гетмана Скоропадского в декабре 1918 года, вышеназванные генералы и офицеры добровольно перешли на службу в Вооруженные Силы Юга России (ВСЮР).

Своеобразном символом Белого движения периода гражданской войны стал офицер военного времени, «интеллигент-разночинец в погонах», причем во многих случаях – интеллигент в первом поколении. Это признавали и красные, и белые. Весьма типичной может показаться биография полковника-марковца, первопоходника Д. А. Слоновского (1890–1957). Сын священника, уроженец Екатеринославской губернии, он еще в мирное время окончил Одесское военное училище. В годы Великой войны за отличия награжден боевыми орденами, включая Георгиевское оружие. Был ранен. Участник 1-го Кубанского (Ледяного) похода 1918 года, и в дальнейшем – всех боев и походов в рядах Марковской пехотной дивизии вплоть до эвакуации Крымаⁱⁱⁱ. Из разночинцев происходили многие ветераны «цветных» полков Добровольческой армии, обосновавшиеся в Болгарии. Происходили из крестьян подполковник-дроздовец А. М. Низовцев, уроженец Иркутской губернии и его однополчанин, подпоручик Ф. И. Веремей, уроженец Лифляндской губернии. Подпоручик Марковской железнодорожной роты И. Н. Губарев был мещанином города Пишпека Семиреченской области.

В то же время среди русских военных эмигрантов встречались представители российского дворянства, включая дворянство титулованное. Генерал-лейтенант граф Н. Н. Игнатьев в начале Великой войны командовал элитным Л.-гв. Преображенским полком. Его отец в свое время подписал мирный договор в Сан-Стефано, по условиям которого Турция признавала независимость Болгарии. И не случайно скромное надгробие на центральном городском кладбище Софии украшает табличка с надписью на русском языке: «Генерал, граф Н. Н. Игнатиев. Сын автора Сан-Стефанского договора». Родные братья, генерал-лейтенант Н. Э. Бредов и генерал-майор Ф. Э. Бредов происходили из семьи генерала. Старший – Николай Эмильевич заведовал русскими инвалидными домами на Шипке. Младший – Фёдор Эмильевич жил со своей семьей в пригороде Софии и зарабатывал на жизнь, освоив новую для себя профессию землемера. Здесь можно вспомнить и офицера-кавалериста поручика Н. Е. Ростовцева (1898–1988). В Софии он учился в Художественной академии, которую успешно закончил в начале 1930-х годов. В Болгарии к нему пришла известность как иконописца и реставратор икон. Болгары высоко ценили талант белого офицера, даже в коммунистические времена. Князь А. Л. Ратиев (1901–1978), воспитанник Ялтинской гимназии, вольноопределяющийся запасной Марковской артиллерийской бригады, обосновавшись в Софии, сначала зарабатывал на жизнь разнорабочим, а позднее, освоив профессию дизайнера и реставратора мебели, снискал славу одного из лучших мастеров в Болгарии.

Вызывает интерес вопрос о том, из каких мест происходили ветераны гражданской войны на Юге России, в первую очередь чины I армейского корпуса, оказавшиеся в начале 1920-х годов в Болгарии. По понятным причинам преобладали уроженцы Юга России, Новороссии, Малороссии (Украины), Северного Кавказа, Крыма. Уроженцы других губерний, включая столичные города Москву и Петербург, встречаются редко. Белые бойцы имели возможность приехать на Дон в первые месяцы после захвата власти большевикам, до тех пор, пока они еще не успели установить жесткий контроль. Например, потомственный дворянин Черниговской губернии, капитан И. Э Лисенко, сын генерал-майора Русской армии, приехал на Дон из Петрограда, будучи юнкером. В одном из первых боев против красногвардейцев он получил ранение. Подлечившись, с разрешения начальства уехал к своим родителям в Петроград, чтобы долечиться дома и отдохнуть. После отпуска в красном Петрограде, Лисенко вернулся обратно на Юг России, где продолжил воевать в рядах Марковского артиллерийского дивизиона вплоть до эвакуации Крыма.

Уроженцы разных губерний служили в составе 1-й национальной бригады русских добровольцев Генерального штаба полковника М. Г. Дроздовского, которая пришла с Румынского фронта на Дон на Пасху 1918 года. В дальнейшем дроздовцы, как и другие части Добровольческой армии, пополнялись главным образом уроженцами южнорусских губерний. Добровольцы из других регионов на Юг если и попадали, то таких были единицы. В качестве примера назовем полковника В. В. Зимнинского, кадрового офицера, Георгиевского кавалера, одного из организаторов и участника знаменитого Ярославского восстания 1918 года^iv. После того, как советские войска подавили восстание, он сумел пробраться из Поволжья на Дон и поступил в Дроздовскую дивизию. Интересно отметить, что имя Зимнинского не упоминают в своих воспоминаниях наиболее известные руководители Ярославского восстания – генералы А. П. Перхуров и К. Я. Гоппер. В сборнике «Марков и марковцы», увидевшем свет в серии издательства «Посев» «Белые воины», историком Р. Г. Гагкуевым приведены диаграммы комплектования «цветных» частей» Добровольческой армии, ВСЮР и Русской армии по годам. По состоянию на 1920 год структура социального состава выглядит так: офицерство – 20 %, прочие – 5 %, казачество – 2–3 %, крестьянство – 70 %, рабочие – 2–3 %^v.

Особого внимания заслуживает некрополь донских казачьих частей генерала Абрамова, разместившихся в начале 1920-х годов в Болгарии. При посещении центрального городского кладбища в Софии удалось выявить следующие захоронения донских казаков: генерал-майора М. А. Александрова, полковника А. Ф. Грузинова (1883?–1935?), полковника А. Н. Плетнёва (1876–1950), Я. И. Голубинцева, П. Я. Колзунова (1881–1942), Х. П. Маркова (1872–1934?), Я. Назарова. В некоторых случаях указана станица, откуда казак был родом^vi.

В межвоенный период активную деятельность в эмиграции вели чины русских воинских организаций – РОВС, Общества Галлиполийцев, Зарубежного союза русских военных инвалидов, полковых объединений. Периодически переизбирались их руководители и составлялись членские списки. Так, на 1928 год в Софии проживали следующие чины РОВС: полковник Медведев (Корниловский Ударный полк), капитан В. Ф. Медведев (Марковский пехотный полк), генерал-майор А. В. Туркул (Дроздовский стрелковый полк), полковник В. М. Терлецкий (Алексеевский пехотный полк), полковник В. И. Гетц (Корниловский ударный полк), капитан Борисов (Марковский пехотный полк), подполковник Дылевский (Дроздовский стрелковый полк), полковник В. В. Карпинский (6-й артиллерийский дивизион), полковник Г. Ф. Климович (Гвардейский отряд), полковник Фоменко (Технический батальон), полковник Н. А. Безак (Сергиевское артиллерийское училище), подпоручик Чеботарёв, подпоручик Назаров, генерал-майор А. Н. Карабанов, капитан Игнатьев, капитан Алексеев (Дроздовский стрелковый полк) инвалид, (военный) чиновник Погожев (Дроздовский стрелковый полк)^vii.

В следующем 1929 году состоялись очередные выборы членов Правления Общества Галлиполийцев в Софии. К выборам были допущены следующие кандидаты: генерал-майор П. Д. Черноглазов (начальник партии Константиновского артиллерийского училища), капитан К. А. Фосс (Дроздовский артиллерийский дивизион), военный чиновник Погожев (начальник партии 1-й Галлиполийской роты), полковник В. И. Гетц (Корниловский артиллерийский дивизион), полковник Алексеев (Дроздовский артиллерийский дивизион), полковник А. Г. Сидорович (Алексеевский пехотный полк), подпоручик В. И. Селиверстов (Гвардейский отряд), подпоручик Шумаков (Корниловское военное училище), полковник Супников (Офицерская Артиллерийская школа), капитан Б. А. Фишер (начальник партии Марковского артиллерийского дивизиона в Болгарии), полковник Н. С. Воробьёв (Корниловский Ударный полк). В Ревизионную комиссию кандидатами стали генерал-майор М. Н. Ползиков (командир Дроздовского артиллерийского дивизиона), полковник В. П. Краевский (Сергиевское артиллерийское училище), подполковник И. Н. Ковалёв (Алексеевский пехотный полк), подполковник А. А. Мирошниченко (Алексеевский пехотный полк), капитан Арнольд (Сергиевское артиллерийское училище). Список кандидатов утвердил генерал-майор М. М. Зинкевич^viii.

Генерал П. Д. Черноглазов (1856–1939) был ветераном русско-турецкой войны 1877–1878 годов и на протяжении многих лет возглавлял Общество Галлиполийцев в Софии, состоял почетным членом правления Общества Галлиполийцев. Похоронен на центральном городском кладбище Софии на участке русских ветеранов. Известный капитан-артиллерист К. А. Фосс играл важную роль в деятельности «Внутренней линии» – контрразведке III (Болгарского) отдела РОВС. Полковник В. И. Гетц в годы Второй мировой войны служил в рядах Русского Корпуса в Югославии. В рядах Корпуса погиб генерал М. М. Зинкевич.

По 1-му району Софии на 1 октября 1929 года проживало чинов русских воинских партий 546 человек^ix. В том числе:

Чины Русской армии в Болгарии расселились помимо Софии в Варне, Велико Тырново, Видине, Габрово, Мездре, Русе, Шумене. Многие работали на шахтах в Пернике – центре болгарской угледобывающей промышленности, расположенном недалеко от Софии. Кто-то открывал свой ресторан, кто-то работал маляром, или, если везло, художником- оформителем. Более-менее размеренная жизнь русской военной эмиграции в Болгарии продолжалась до начала Второй мировой войны, но это уже отдельная тема. В центре Софии о временах, когда она была одной из столиц России в изгнании, напоминает бывший домовый храм св. Николая Чудотворца Русского Императорского посольства. В основном его строительство завершилось в 1911 году. После окончания гражданской войны в России, когда возобновилась деятельность русского дипломатического представительства в болгарской столице, храм стал средоточием духовной жизни русской белой эмиграции в Софии. Поэтому в 1930-х годах по настоянию советского полпреда Ф. Ф. Раскольникова (Ильина) болгарские власти отобрали храм у русской общины. Но они же передали русским единоверцам другой храм – на улице Царя Калояна. Эта русская церковь была разрушена во время налета британской авиации на Софию в 1944 году.

Здание на улице Оборище, в котором до осени 1944 года размещался штаб III отдела РОВС, до нашего времени не сохранилось. Зато сохранился комплекс зданий, принадлежавших Зарубежному союзу русских военных инвалидов в столичном пригороде Княжево – Софийско, включая храм св. Пантелеимона. У русских эмигрантов в Болгарии большим уважением пользовался Союз русских военных инвалидов и его многолетний председатель, Георгиевский кавалер полковник Д. А. Абрамович (1876–1944). В 1944 году после захвата власти коммунистами новые власти экспроприировали собственность русских эмигрантских организаций, а в белогвардейский инвалидный дом стали направлять местных революционеров. Сейчас комплекс зданий бывшего Русского инвалидного дома пытается вернуть по закону о реституции Союз потомков русских белогвардейцев, позиционирующий себя в качестве правопреемника русских белых организаций, существовавших в Болгарии до сентября 1944 года. Своеобразие русского воинского некрополя центрального городского кладбища Софии и Софийско заключается в том, что сохранившиеся здесь захоронения отразили «географический» состав участников гражданской войны – это чины Белых армий, воевавшие на Юге России. Представители других фронтов гражданской войны здесь не встречаются, чего нельзя сказать об остальных столицах России в изгнании.

В середине 1920-х годов одним из главных центров Русского Зарубежья стала Прага. В Чехословакию эмигрировали главным образом молодые офицеры, казаки и добровольцы, рассчитывавшие получить высшее образование. В то же время чехословацкие власти охотно принимали на военную службу русских офицеров и генералов, чьи имена были им хорошо известны: это генерал-лейтенанты С. Н. Войцеховский и В. Ф. Кирей, полковник С. Д. Гегелашвили, Генерального штаба полковник А. М. Шкеленко, подполковник К. Л. Капнин и другие. В 1920–1930-е годы в Праге можно было встретить ветеранов практически всех Белых фронтов – от Крыма до Владивостока, от Архангельска до Туркестана и от Петрограда до Кавказа.

Полковник А. Н. Мизинов (1891–1945) – уральский казак, воевал в армии генерал-лейтенанта В. С. Толстова. Эмигрировал в Чехословакию, где был принят на службу в Чехословацкую армию.

Унтер-офицер А. А. Енш – воевал в Ливенской дивизии Северо-Западной Добровольческой армии, с боями дошедшей до окраин Петрограда осенью 1919 года.

Генерал-лейтенант Л. Н. Черкес (1865–1945) – во время гражданской войны служил в Туркестане.

Поручик по Адмиралтейству А. П. Калякин (1887–1941) – в 1919 году служил в Архангельске.

Полковник С. А. Серно-Соловьевич (1875–1940) – участник Белого движения на Севере России.

На Востоке России служили уже упоминавшийся генерал С. Н. Войцеховский, а также Генерального штаба генерал-майоры П. Ф. Рябиков (1875–1932) и М. А. Иностранцев (1872–1938). Воевали на Юге России вплоть до Крымской эвакуации капитан А. К. Павлов, поручик М. М. Ситников, ротмистр Н. Н. Будаков, мичман Н. Г. Розумихин, братья Копецкие, донские казаки сотник В. И. Пивоваров и подъесаул И. И. Цапов, и десятки других ветеранов. В Праге прожил последние годы жизни Георгиевский кавалер, генерал-лейтенант Н. Н. Шиллинг (1870–1946), войска которого освободили Одессу от большевиков в 1919 году.

После того, как к середине 1920-х годов Русская армия перешла на самообеспечение и произошла ее реорганизация в РОВС, наряду с переездами в Бельгию и Францию, происходили разъезды русских военных эмигрантов и в другие страны, находившиеся далеко от Балканского полуострова, в частности, в Германию и в Финляндию. Еще во время гражданской войны первыми в Германии обосновались русские и российские беженцы, связанные с режимом гетмана П. П. Скоропадского. Позднее русскую диаспору пополнили чины Русской Западной Добровольческой армии генерал-майора П. Р. Бермондта (П. М. Авалова) и чины Северо-Западной Добровольческой армии генерала от инфантерии Н. Н. Юденича. Главными центрами русской эмиграции в Германии стали Берлин, Мюнхен и вольный город Данциг. В Берлине поселились Генерального штаба генерал-лейтенанты В. И. Сидорин и А. К. Кельчевский, служба которых была связана с командованием Донской армии. Генерал Кельчевский со своей семьей переехал из Белграда в Берлин в самом начале 1920-х годов. А генерал Сидорин приехал в Берлин в годы Второй мировой войны из Чехии, где прожил около двадцати лет. Оба похоронены на русском кладбище Тегель в западном секторе Берлина. Из участников гражданской войны на Юге России среди русских берлинцев назовем полковника Б. Г. Шкиль (1892–1936) и поручика М. А. Александрова. Памятником русскому Берлину стали православное кладбище Тегель, на котором в 1937 году состоялось открытие памятника с надписью «Верным сынам Великой России», и церковь св. Константина и Елены в западной части германской столицы.

На кладбище Тегель в Берлине, как и на Ольшанском кладбище в Праге, можно встретить памятники белым воинам почти всех фронтов русской гражданской войны. Восточный фронт представлен именами Георгиевского кавалера, Генерального штаба генерал-лейтенанта К. В. Сахарова (1881–1941) и Георгиевского кавалера, полковника А. Н. Уральского-Удинцова, начальника конвоя Верховного правителя России адмирала А. В. Колчака, выведенного в романе В. Е. Максимова «Звезда адмирала Колчака» под именем полковника Удальцова^x. Северо-Западный фронт Белой борьбы представлен именами военного моряка, а впоследствии танкиста, капитана II ранга барона Г. Г. фон дер Остен-Сакена (1878–1934). Л.-гв. полковник А. А. фон Беккер (1876–1945) и капитан Г. И. Цельмин (Цельминь?) (1885–1957) – служили в Ливенской дивизии^xi. Вероятно, оккупация в 1945 году западной части Берлина войсками союзников спасла живших там русских берлинцев от репрессий советских карательных органов.

В Финляндию из стран Балканского полуострова эмигрировали русские военные эмигранты, которые служили в бывшем Великом Княжестве в мирное время или оставили там семьи. Так, в 1920-х годах оказались в Финляндии генерал-майор А. Л. Чижиков, Л.-гв. полковник Ф. Ф. Кирхгоф, капитан В. А. Ларионов и ряд других офицеров. И если в 1927 году после нашумевшей вылазки на территорию СССР капитану Ларионову пришлось эмигрировать во Францию, то многие белые офицеры прожили в Финляндии до конца своих дней, избежав выдачи советским карательным органам. Например, Л.-гв. полковник Ф. Ф. Кирхгоф (1889–1967), родившийся в семье кадрового гвардейского офицера-измайловца, в гражданскую войну воевал на Юге России. Участвовал в Бредовском походе 1920 года. В начале 1920-х годов эмигрировал из Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев в Финляндию, где проживал его отец^xii. Георгиевский кавалер, генерал-майор Ф. Л. Чижиков (1868–1933), в 1918 году служил в армии Украинской державы гетмана Скоропадского, затем – в бронепоездных частях ВСЮР. В Финляндию эмигрировал из Румынии^xiii.

В целом, такая картина расселения чинов Русской армии сохранялась в Европе вплоть до начала Второй мировой войны, которая сорвала с обжитых мест тысячи и тысячи русских изгнанников и членов их семей, разбросав ветеранов Белой борьбы по новым странам и континентам.

Примечания: