Поделиться:
19 марта 2013 00:00

Германская военная элита периода Великой войны и революции и «русский след» в ее развитии

После трудов Э. Хобсбаума в историческом сообществе окончательно утвердилось мнение о том, что начало Первой мировой войны стало стартом настоящего двадцатого века, принципиально отличного от предыдущей эпохи – долгого XIX века. Современные немцы также рассматривают Первую мировую войну как «первоначальную, исходную катастрофу» нынешней эпохи (Urkatastrophe des 20. Jahrhunderts), обозначившую начало последующей истории страны и мира, что дает основание считать период 1914–1918 гг. определяющим как судьбу Германии XX в., так и формирование образа России и русских в современном немецком сознании. Образ катастрофы настолько устойчив, что порождает попытки пересмотреть не только аргументацию или детали рассматриваемого конфликта, но и опровергнуть исходный посыл, представив Первую мировую войну в ином свете. Кроме того, гипертрофированный синдром виновности, тяжелое осознание ответственности за преступления гитлеровского режима сделали целые поколения немцев абсолютно невосприимчивыми к опыту Второй мировой войны и ее невоенным аспектам. Это естественным образом стимулировало повышение внимания к истории Первой мировой в последние десятилетия и обусловило осознание ее огромного значения. Первая мировая война поставила со всей остротой вопрос о соответствии реального и официального значения той или иной элиты (военной, дипломатической, чиновничьей, буржуазной, интеллигентской) в условиях небывалой войны и сделала неизбежным перераспределение полномочий конфликтным или относительно мирным путем.

Стойкое неприятие советской историографией элитологии и любых элитаристских подходов в изучении новой и новейшей истории сменилось в конце 80-х гг. бурным развитием этого направления, однако, по понятным причинам, приоритет всегда отдавался изучению политических, иногда дипломатических, а не военных элит. Любые попытки ограничиться чисто военными аспектами в историческом исследовании на специально-военную тему, абстрагируясь от анализа социально-экономической ситуации, воспринимались «в штыки». Германская историография также достаточно слабо разрабатывала проблематику военной элиты, ограничиваясь изучением офицерского сословия без акцента на элитарность, которая воспринималась как часть традиционного места военных в «полуабсолютистком» госудастве. Восточный фронт долгое время оставался загадкой и для союзников России по Антанте. В последнее время в зарубежной историографии наблюдается рост интереса к различным сторонам повседневной истории войны, в частности – к солдатским письмам, дневникам и другим источникам, отражающим фронтовые будни. Наконец, проблематика военной элиты стала предметом серьезных научных изысканий и в России.

Автор, использовав многочисленные источники на русском, немецком и английском языках, опубликованные мемуары политиков, военных, деятелей культуры Германии и стран Антанты, материалы Военного архива и Института военной истории во Фрайбурге, документы Российского государственного военно-исторического архива и Архива внешней политики Российской империи, исследовал образ врага, «чужого» в верхах немецкой армии и флота, метаморфозы их представлений о России.

Монография может быть интересна широкому кругу читателей, ибо в ней доступно и  последовательно рассматриваются особенности развития и социальный статус германской военной элиты накануне Первой мировой войны, политические взгляды этой страты и ее реакция на модернизационные кризисы кайзеровской Германии, стратегические взгляды и дискуссии в военной среде относительно перспектив развития, геополитических проблем и целей империи  в европейском военном конфликте. Показывается возрастной и социальный состав германской военной элиты, основные принципы и этика, регулировавшие взаимоотношения профессиональных военных с кайзером, политической элитой и обществом. Рассматриваются структурные и возрастные изменения внутри германской военной элиты под влиянием перипетий военных действий и изменения стратегического положения Германской империи и ее союзников: показаны стадии процесса вмешательства военных в политические вопросы, который в итоге привел к установлению военной диктатуры в Германии, рассмотрены конфликты между различными группировками. С точки зрения военной элиты оцениваются основные кадровые перестановки в вооруженных силах и правительстве в ходе Великой войны и Ноябрьской революции.

Главный же интерес автора, конечно, вызывают основные составляющие образа России у германской военной элиты к началу Великой войны, эволюция образа России под влиянием хода военных действий на Восточном фронте и попытки выработать принципиально новую формулу взаимоотношений с охваченной революциями и Гражданской войной Россией, что было жизненно необходимо в условиях продолжающейся бескомпромиссной борьбы с державами Антанты. Акцент в исследовании был сделан на то, что Германская и русская военные элиты были сильно похожи особенностями менталитета и системы ценностей. Различия, в основном, заключались, по мнению автора,  в степени проявления той или иной общей черты. Профессиональные военные были слабо уязвимы для националистической истерии и пропагандистских кампаний в прессе обеих стран, хотя бы из-за наличия большого количества немцев в офицерстве Русской императорской армии. С другой стороны, долгая подготовка к военному конфликту в заранее известных стратегических комбинациях заставляла германское офицерство внимательно следить за всеми значимыми событиями в Российской империи и на основании имеющихся данных планировать будущую непростую кампанию против «русского парового катка». С началом войны целый ряд источников информации оказался недоступен, прервались традиционные контакты, с обеих сторон последовали информационная блокада или информационная война. Однако боевые действия, проходившие на территории обеих империй, большое количество военнопленных, братания, тайные контакты политиков в поисках сепаратного мира и длительная оккупация некоторых территорий запада Российской империи дали огромное количество фактического материала, который мог существенно модифицировать и уточнить имевшиеся ранее представления о противнике.

Военные специалисты сумели на практике ощутить сильные и слабые стороны сражающихся армий, германские генштабисты познали последствия недооценки противника и плоды решительности и отчаянного риска. Необходимость точных стратегических прогнозов диктовала острую потребность в целостном образе России, который не мог быть создан из-за радикальных перемен в Российской империи, не всегда вовремя осознаваемых и изнутри. Громкие победы на Восточном фронте сделали имя новым национальным героям Германии и позволили Гинденбургу и Людендорфу попытаться установить в 1916-1918 гг. военную диктатуру. Рост внутриполитической нестабильности и осознаваемая опасность большевистской пропаганды должны были ужиться, по мнению автора, с необходимостью не только мириться с Советской Россией, но и конструктивно с ней сотрудничать против антантофильских кругов в Белом движении.

Крах Германии в конце 1918 г. и Ноябрьская революция заставили немецкую военную элиту искать любые возможные перспективы будущей ревизии тяжелейшего Версальского мира. В силу ряда причин таковые можно было найти только на Востоке. Главная задача, стоявшая перед наследниками кайзеровской армии, имела решения только при условии взаимопонимания и конструктивного взаимодействия с большевистской Россией. Это вызывало потребность в познании России фактически с «нуля» и, по возможности, без роковых ошибок и мифов. В Германии последовал огромный поток литературы об уникальном государстве. Из военного и послевоенного интереса немцев к новой России сформировалось целое направление «консервативной революции», которое парадоксальным образом, несмотря на недавнюю войну, беженцев и враждебные идеологии, было, и это неожиданный вывод автора, фактически славянофильским. С началом нового этапа в истории германской армии и ее офицерского корпуса в июне-июле 1919 г. накопленный военной элитой опыт и ее представления о России, в том числе Советской, были временно преданы забвению новыми лидерами Германии, которые были обеспокоены, в первую очередь, проблемами внутриполитической стабильности и взаимоотношениями с Антантой. Однако высокая степень преемственности и забота о сохранении элитных кадров кайзеровской армии в рядах рейхсвера позволили в начале 20-х гг. вернуться к изучению России с военной, стратегической точек зрения и облегчить дипломатам и политикам путь к реализации военных аспектов рапалльской политики.