Загадка восхождения государственных лидеров на вершины власти всегда интересовала людей. Почему у власти оказался Наполеон? Какая сила привела к штурвалу России кровавого Ленина? Почему именно Чингисхан покорил огромные пространства земли? Лучшие мыслители, философы и историки пытались постичь эти загадки. Среди них были и святые, как сербский исповедник Иустин (Попович), автор труда «Церковь и власть». Были среди них и талантливые писатели, как Лев Толстой, в его рассуждениях о роли личности в истории. Кто-то размышлял про общие законы таких явлений, кто-то говорил о конкретных событиях. Но речь сейчас мы поведем не об отвлеченных общих принципах. Речь будет о том, с чего начиналась карьера президента России в КГБ.

История восхождения Путина общеизвестна с того момента, когда он стал помощником и заместителем первого мэра Санкт-Петербурга Анатолия Александровича Собчака. Вся биография с этой ступени изучена досконально. Но что было до того? Об этом неизвестно ровным счетом ничего. Почему мальчик из простой рабочей семьи сделал карьеру в ведомстве советской безопасности? Что было той силой, что двигала его вверх? Кто-то считает, что его вел Господь. Их противники считают, что эта была зловещая сила. Мы же поговорим о человеческом, но историческом, хотя веруем, что без попущения Божьего ничего этого не случилось бы на белом свете.

Дело в том, что была одна нить, которая связывала молодого Владимира Путина с самым первым днем учреждения всесильной ВЧК и с ее главой Феликсом Эдмундовичем Дзержинским. Именно эта нить давала Владимиру Владимировичу своего рода большевистский мистический ореол в глазах работников Ленинградского УКГБ. Эта сила и двигала будущего президента вверх. Поговорим как раз об этой нити, поскольку именно в ней и находится загадка его карьеры на начальном этапе. Для этого нам надо вспомнить Спиридона Ивановича Путина, деда президента.

Про деда Владиимира Владимировича Путина по отцу известно немного. В 2002 году в издательстве «Север» вышла книга «Род Путиных». В 2013 году в свет вышло более детально проработанное исследование «Род президента В. В. Путина». Первым составителем генеалогии президента России стал его четвероюродный брат Александр Путин. Затем с помощью специалистов Историко-родословного общества эта генеалогия была значительно углублена. Но нас будет интересовать не вся родословная российского президента, а, главным образом, то, что повествуется о Спиридоне Ивановиче. Повторим вначале то, что уже известно. Приведем пространную цитату из упомянутой книги, чтобы потом значительно дополнить и уточнить эти сведения.

«Тверское землячество в Питере было одним из самых крупных и успешных — порядка 11% жителей являлись выходцами из Тверской губернии. К концу XIX века крестьяне стали отбывать в города не на один сезон, а на долгие годы. Так случилось и с дядей деда президента Николаем Путиным, который работал в Санкт-Петербурге в женском ателье на Гороховой улице. Сначала к нему подтянулся сын Александр (двоюродный брат деда президента), а после и Спиридон (дед президента), которому нашли работу повара в легендарном ресторане «Астория» рядом с Адмиралтейством.

В 1918 году Спиридона пригласили на работу в Москву в правительственную столовую, где он готовил для Ленина и наркомов. Ходят слухи, что под старость он был чуть ли не личным поваром Сталина в правительственной резиденции на Валдае. Спиридон Иванович говорил: «Что у меня за работа? Плохая работа. Стараюсь поставить на стол самое лучшее. Придут, все съедят, а мне спасибо не всегда скажут. Что работал, что нет, никакого следа не осталось. Вот Александр Николаевич (это мой дед). Сшил красивый костюм, в нем ходят и много лет с благодарностью вспоминают. Дед работал мастером дамского портного ремесла в ателье на той же Гороховой улице в доме № 58». Дед Спиридон проработал поваром в «Астории» почти двадцать лет. В Питере у него родился сын Владимир (отец президента). Однако Путины не прерывали связь с родным домом в Поминове: там по-прежнему проходили самые важные события в жизни членов семьи — крещение, венчание, отпевание».

Из приведенного отрывка мы видим, что дед президента Спиридон Путин работал много лет поваром в Петербурге (Петрограде), а потом вдруг был приглашен в Москву и не куда-то, а как раз в правительственную столовую, где кормил Ленина. Согласитесь, загадочно... Простой крестьянин — и вдруг в повары к правительству Советской России. Как такое могло случиться? Почему? Книга не дает ответа на эти вопросы.  Но на самом деле ответ не так уж и сложен. Ведь к обслуживанию первых лиц советского государства Спиридона Путина привлек Феликс Эдмундович Дзержинский. Расскажем об этом подробнее.

Семья Спиридона Ивановича была по нынешним меркам многодетной. Кроме жены Ольги Ивановны Чурсановой с ним в Петербурге проживали дети Михаил, Владимир (отец будущего президента), Алексей и Анна — итого четверо. Еще двое младших родились уже позже, когда дед уехал из Петрограда. Выходцу из дальнего села Поминова Тургиновского уезда Тверской губернии Спиридону Ивановичу Путину было непросто в царственном Петербурге. Своего собственного жилья у него не могло быть. Жилье снималось поблизости. Однако четверо его детей росли здоровыми петербуржцами, и никто не умирал в младенчестве, ведь дети Спиридона Ивановича рождались через два года. Рядом жили уже упомянутые родственники Спиридона Ивановича. Мы видим, что Спиридон Иванович уверенно стоял на ногах еще при царской власти. Работа его была вполне уважаемой.

Для того, чтобы история Спиридона Путина была более понятной, надо рассказать подробнее о том, где он работал. Дело в том, что в повествовании книга допускает одну неточность. Эта неточность несущественная для рядового читателя, однако мы должны исправить и эту малость, ведь для нас она важна.

Уточнение состоит в том, что рядом с Адмиралтейством на Гороховой улице никогда не было ресторана «Астория». Скажем даже точнее: в Петербурге вообще не было ресторана «Астория», кроме известного гостиничного. В Петербурге была только гостиница «Астория», открывшаяся 23 декабря 1912 года. Однако не в этом ресторане работал Спиридон Путин почти 20 лет до начала 1918 года. Более того, в Петербурге до определенного времени даже просто не могло быть названия «Астория».

Ресторан просто не мог быть так назван, поскольку в царское время никто не знал, что это такое, пока не была построена гостиница. А названа была гостиница в честь известного нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория», считавшегося самым величественным, фешенебельным и современным. Строительство последнего закончилось лишь в 1897 году, а слава его в Европу пришла еще позже. А до того, как в Петербург пришла эта слава, никто не знал это название. Стоял этот американский отель как раз на месте, где сейчас находится известнейший нью-йоркский небоскреб «Эмпайр Стейт Билдинг». И название «Астория» гостиница получила в честь двоюродных братьев Уильяма Уолдорфа и Джона Джейкоба Асторов, мультимиллионеров немецкого происхождения, потомков основателя мехового треста Джона Джейкоба Астора. Но не о них мы поведем речь дальше.

Так где же работал Спиридон Путин? В книге правильно был назван адрес и неправильно было упомянуто название ресторана. Дед будущего президента много лет проработал в трактире первого класса «Лондон» на углу Гороховой улицы и Адмиралтейского проспекта.

Адрес трактира «Лондон» — улица Гороховая, дом 1 или Адмиралтейский проспект, дом 8. Владелицей трактира долгие годы была купчиха первой гильдии Алимпиева Евдокия Александровна, проживавшая в небольшом особняке на улице Ропшинской, дом 10, на Петроградской стороне. Когда Спиридон Путин уже работал поваром в трактире, Евдокия Александровна, должно быть, умерла, поскольку она оставила своему сыну Александру Филипповичу этот особняк, в то время как трактир перешел к ее дочери Марии Филипповне, проживавшей на Малом проспекте Васильевского острова, дом 70, со своим братом Михаилом Филипповичем. Новая владелица, дочь Мария Филипповна, уже не принадлежала к купцам первой гильдии, как ее мать, но лишь ко второй гильдии. Она владела трактиром до самой Октябрьской революции.

Трактир «Лондон», где работал Спиридон Путин, считался респектабельным. Более того, он был безалкогольным. Ведь вокруг были сплошь и рядом самые важные учреждения, а основную массу посетителей составляли служащие этих учреждений. То есть это было не заведение для отдыха и веселья, не постыдная «корчма», осуждаемая Книгой правил Православной церкви, но место для делового обеда важных служащих. Рядом находилось Адмиралтейство, то есть Морское министерство, главный штаб флота и другие морские учреждения, где службу проходили несколько сотен представителей элиты Российского флота. И хотя в самом Адмиралтействе была своя кухмистерская, но десятки российских офицеров флота должны были ежедневно приходить в трактир пообедать, а то и поужинать для разнообразия. Ведь не всем была по душе своя привычная столовая.

Спиридон Путин должен был кормить каждый день или весьма часто очень многих из них, причем известнейших. Не должны были полностью избегать этого заведения и адмиралы, хотя по должности и званию им более подходили ресторан «Вена» и другие рестораны в начале Невского.

Посещали трактир и служащие Санкт-Петербургского коммерческого банка на Невском, дом 1 (второе здание банка было на углу Невского и Малой Морской, тоже рядом), Страхового общества от огня, банка «Юнкер и компания» в начале Невского. В каждом из них работали сотни служащих не только всероссийского уровня, но даже международного, ведь это были не рядовые отделения банков, а главные центральные здания на всю Российскую Империю. Из этих банков нити финансовых связей шли во все отдаленные углы страны. Соответственно, зарплата служащих была достаточной для того, чтобы спокойно обедать в трактире первого класса. И если высшее руководство банков могло себе позволить дорогие рестораны, то средний класс обедал в заведениях поскромнее.

В трактир «Лондон» постоянно заходили, конечно же, и многие служащие Петербургского градоначальства, располагавшегося напротив, на Гороховой, дом 1 (угол с Адмиралтейским проспектом). Тогда в нем находилось охранное отделение. Офицеры жандармерии и тайной полиции проводили в трактире время, мимо пробегали штатные филеры (платные осведомители), выявлявшие революционеров.

Недалеко было идти до трактира и офицерам Главного штаба на Дворцовой. Заходили и они, ведь от трактира до начала Невского всего чуть больше 100 метров, до главного штаба 200 метров, а до Зимнего — чуть больше 300, и он виден прямо из окон через ветви деревьев у Адмиралтейства. Поэтому время от времени Спиридон Путин кормил и некоторых служащих Зимнего дворца, заходивших побеседовать о делах за чашкой чая.

Хотя название трактира «Лондон» указывает на английскую кухню, которая весьма, кстати сказать, невыразительна и проста, кроме известных и бесхитростных «фиш энд чипс», Спиридон Путин готовил и множество блюд русской и французской кухни. Тогда еще неизвестна была ни латиноамериканская кухня, ни японская, ни тем более китайская. Малоизвестна была итальянская.

Спиридон Иванович должен был готовить и скоромную, и постную пищу. Могло заходить и духовенство, ведь до кафедрального Исаакиевского собора было всего лишь 300 метров, а до Сената и Синода — 500. И после воскресной соборной службы в Исаакие, когда трактир был в выходной день был пуст от обычных служащих банков, в нем могли вестись и богословские разговоры лиц в почтенных духовных званиях. Многие из них потом стали Новомучениками Российскими.

В трактир должны были приходить и иностранные посетители. Рядом, в 30 метрах, было румынское посольство. Трактир предоставлял квартиры в этом же доме, и если представители высшей элиты могли себе позволить останавливаться в дорогих гостиницах, то среднему классу квартиры в трактире были как раз по уровню доходов.

Многие дома по Гороховой и Малой Морской были доходными, то есть состояли из сдаваемых внаем квартир. Жильцы в них были из людей самого высшего достатка. Было также много разного рода управляющих из числа среднего класса. Кстати говоря, в соседнем здании на Гороховой впоследствии родился и я. Но речь не обо мне. А о том, что и русские, и иностранцы, и военные, и гражданские, и духовные, конечно же, должны были ценить качество знакомых им блюд в трактире «Лондон».

Спиридон Путин, несомненно, был профессионалом своего дела. Иначе он не проработал бы поваром 20 лет в таком престижном месте. Конечно же, он был на хорошем счету и у властей, ведь совсем рядом было управление тайной полиции. Например, поваров не освобождали от мобилизации на фронт в Первую мировую, и Спиридон по возрасту подходил для армии, но шинель он так и не надел. Но не думаю, что здесь имело место что-то незаконное. Вряд ли конфликт с законом мог быть на расстоянии в 20 метров от стены главного полицейского управления. Скорее всего, Спиридона уважали в царской тайной полиции. Наверное, он им платил тем же. В общем, трактир знали очень многие в Петербурге. Но даже не это стало причиной того, что дед президента стал кормить членов советского правительства в Москве. Что же тогда стало главной причиной?

Местоположение трактира позволило Спиридону Ивановичу стать свидетелем самых судьбоносных событий февраля 1917 года. В соседнем доме, на Гороховой, 2, в градоначальстве был главный штаб верных императору частей в дни Февральской революции. Здесь генерал Хабалов, командующий Петроградским военным округом, пытался организовать летучие отряды для подавления бунта, сюда на авто прибыл будущий герой Гражданской войны Кутепов, тогда полковник, чтобы принять командование отрядом, верным трону старой России. Здесь же, у Адмиралтейства, до последнего стояли верные Николаю Второму части. А это прямо перед трактиром.

Но дальнейшую судьбу Спиридона Путина определили не эти дни. Судьбу Спиридона Ивановича очень сильно изменил день 7/20 декабря 1917 года, когда в соседнее здание на Гороховую, 2, в бывшее полицейское управление, прибыли 23 революционера во главе с высоким худощавым человеком с бородкой и со стальным выражением лица. Это была только что организованная Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) во главе с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским. 23 человека тогда не знали, во что превратится их учреждение в скором времени. Не знали об этом и в соседнем трактире «Лондон».

Здание градоначальства на углу Гороховой и Адмиралтейского проспекта в те дни пребывало в запустении. В дни Февральской революции оно было разгромлено и все еще стояло с выбитыми стеклами. Очевидцы свидетельствуют, что в первые дни работы ВЧК стекла оставались еще разбитыми. И это в декабре. Здание стояло промерзшим. Поэтому в первые дни работы, пока не были вставлены стекла, чекистам даже негде было согреться. И негде было пообедать, ведь во всех списках должностей ВЧК, по крайней мере до середины весны 1918 года (и до переезда в Москву), не было ни повара, ни ответственного за снабжение едой. То есть свои собственные обеды первым штатом ВЧК предусмотрены не были. Чекистам надо было где-то обедать. И единственным учреждением питания поблизости оказался трактир «Лондон».

Если проанализировать все без исключения учреждения питания поблизости, то окажется, что альтернативы нашему трактиру для Дзержинского и чекистов просто не было. Чекисты просто обязаны были питаться именно в нем. В те далекие годы все учреждения питания с обедами подразделялись на рестораны, трактиры и кухмистерские. Рестораны были по определению дорогими. Трактиры представляли собой недорогие рестораны быстрого обслуживания. А кухмистерские — это как современные столовые. На Адмиралтейском проспекте больше не было ни одного трактира или кухмистерской. Не было и ресторанов. На Гороховой через два дома раньше был великолепный, но дорогой ресторан «Вена», переименованный в ресторан Соколова после начала Первой мировой. Но к тому времени он был уже закрыт: финансовый кризис делал свое дело. Да и питаться в дорогом ресторане было не к лицу вождям бедноты. На Гороховой, 11, был трактир «Братья Храмовы», но это уже на углу с Большой Морской. Далековато идти через 5 домов и пересекать Малую Морскую. Напротив него, на Гороховой, 12, раньше был трактир «Наумов», но к 1917 году он тоже уже закрылся. Еще дальше работала греческая кухмистерская «Босфор», но это уже Гороховая, 17, за Мойкой. Совсем далеко. Также неблизко было и в сторону Исаакиевского собора, до Вознесенского, 3, где располагались ресторан «Ермаков» и кухмистерская «Трейгис». Но дешевая столовая была внутри здания, и вход был изнутри. Неудобно. На Малой Морской поблизости тоже ничего не было. Единственное заведение питания кроме трактира «Лондон» — это была чайная «Твелев» на Гороховой, 9. Но чайная — это как нынешнее кафе. Там не пообедаешь. Можно только попить чаю.

Так где же могли питаться «рыцари революции», которые занимались работой до позднего вечера? Только в трактире «Лондон». Иного выхода просто не было. А ведь трактир предоставлял еще и квартиры в своем доме. А это еще добавляло важности. Многие «рыцари революции» могли тут же ночевать, в 20 метрах от места работы. А в здании ВЧК уже появлялись одни за другим арестованные. С каждым днем их становилось все больше. И были это не крестьяне с нищими безработными, а все как на подбор богатые господа, фабриканты, промышленники, купцы, финансисты. Их надо было кормить. А кто мог их кормить, если в штате ВЧК не было ни повара, ни снабженца провиантом? Только трактир «Лондон» и в нем повар Спиридон Иванович.

Если кто-то поспешит осуждать Спиридона Ивановича за это новое знакомство, то я, со своей стороны, призываю от этого воздержаться. Это сейчас известно, что такое была ВЧК, а точнее, чем она стала впоследствии. Но в далеком декабре 1917 года Спиридон Иванович этого не знал. И ведь поначалу ВЧК даже не расстреливала никого. Первый расстрел произошел лишь 26 февраля 1918 года, и был он не столь очевидным. Первые расстрелянные не были политическими жертвами, но однозначно уголовными. Хотя уже с первых дней ВЧК вовсю применяла угрозы, аресты, вымогательства. Зло нарастало постепенно, и не стоит упрекать человека за то, что он не понял сразу всей очевидности зла.

Для понимания психологии происходившего в те дни надо понимать и то, что сделалось со всеми ресторанами и трактирами зимой 1917-18 годов. В ноябре-декабре 1917 года была произведена национализация всех банков и предприятий страны. Затем большевиками был наложен запрет на взимание арендной платы за жилье и коммерческую недвижимость. Брать деньги за сдачу жилья стало нельзя под угрозой ареста. Финансовая система России рухнула несмотря даже на то, что были запрещены выплаты по внешним займам. Снятие внешней долговой нагрузки, иначе говоря дефолт, все равно не спасли валюту от краха. Потеряли работу или зарплату почти все работники финансовых учреждений в округе.

Обедать в ресторанах стало некому и не на что. А ведь обеды — это признак обеспеченности, и такие обеды — первое, на чем начинает экономить человек, когда приходит кризис. Элита Петрограда или пыталась эмигрировать несмотря на трудности с войной, или просто уезжала из столицы в свои имения. И даже если кто-то оставался, обедать в ресторанах было небезопасно. Зачем лишний раз показываться революционной публике? Приезжих становилось все меньше, и были они все беднее. Рестораны и трактиры закрывались. А когда ресторан под угрозой закрытия, то в первую очередь сокращают официантов, или «половых», как говорили раньше, а поваров уже потом. Если посетителей мало, то повар и сам может вынести заказанное блюдо. А если посетителей в ресторане становилось еще меньше, то сокращали и поваров. Но человек, проработавший 20 лет в одном ресторане, каким был Спиридон Иванович, конечно же, был в числе последних в очереди на увольнение. Но как бы то ни было, уверенности в будущем у него не было никакой.

Дома у повара была семья с четырьмя детьми в съемной квартире. И хотя советская власть запретила арендные платежи, на питание и одежду растущим детям все равно деньги были нужны. И вдруг в условиях гибельного кризиса, в доме напротив появляется такой богатый и постоянный заказчик, как ВЧК! Ведь это вначале чекистов было только 23 человека. Уже в декабре их стало 40. А еще рабочие, вставлявшие окна и ремонтировавшие здание. Они тоже нуждались в питании. А еще арестанты в здании, особенно те, что соглашались делиться с новой революционной властью. А еще привлекавшиеся из Красной гвардии конвоиры. Хотя ВЧК изо всех сил показывало свою ограниченность в потребностях, но денег в ведомстве становилось все больше. Причем много неучтенных денег и драгоценностей.

В Петрограде ВЧК работала до начала марта 1918 года. После этого она внезапно переехала в Москву вслед за советским правительством. И мы видим, что, по свидетельству книги «Род Путиных», Спиридон Иванович в начале 1918 года приехал с семьей из Петрограда в свою родную деревню Поминово Тургиновского уезда Тверской губернии, оставил семью там, а сам тут же уехал в Москву. Все правильно. Путину-старшему надо было спешить налаживать питание на новом месте. Ему уже доверяли настолько, что решили взять с собой в Москву. Ведь он надежно и безотказно кормил Дзержинского и всю ВЧК с самого первого дня. И он был классово-близким, из крестьянства. Почему книга так скупо говорит об этом? Не будем никого упрекать. Если бы книга готовилась к печати не в начале 2000-х годов, а в начале 1980-х, то конечно же в ней было бы обязательно рассказано о том, что Спиридон Иванович кормил ВЧК. Ведь тогда Дзержинский был еще популярен. Но в начале 2000-х положение изменилось. Феликс Эдмундович из «верного ленинца» уже волей божьей превратился в презренного палача, а его памятник в Москве на Лубянке был свергнут. Вот почему эта страница биографии была стыдливо скрыта.

Что было после этого со Спиридоном Ивановичем в Москве, мы пока не знаем. Но доверие новой власти он уже заработал. Заработал не только себе, но и своему внуку. Поэтому когда молодой Владимир Путин подавал заявление на работу в органах КГБ, он просто не мог не указать, что его родной дед с самого первого дня был связан с ВЧК и лично с ее основателем, Феликсом Эдмундовичем Дзержинским.

Для любого работника КГБ советских лет это звучало сильно. Это была почти что мистика. Ведь из первого состава ВЧК не осталось в живых уже никого. Более того, не осталось даже никаких воспоминаний. Сам Дзержинский умер 20 июля 1926 года. Менжинский, пришедший в ВЧК в конце декабря 1917 года, умер на даче «Горки» в 1934 году. Заместитель Дзержинского Петерс расстрелян. Появившийся в ВЧК чуть позже Лацис тоже был расстрелян. Заведующий информационным отделом ВЧК Ксенофонтов — тоже, завотделом борьбы левый эсэр Другов был расстрелян еще раньше, в 1925 году, завиностранным отделом Евсеев умер в эвакуации в 1942 году, будучи тяжело больным. Член коллегии ВЧК Щукин хотя и умер в 1955 году, но долгие годы до войны он был заведующим в торгпредстве СССР в Германии, то есть был очень далек от воспоминаний и наставнических бесед с подрастающим поколением. То же самое произошло и с первым секретарем ВЧК Ильиным. Хотя он и умер самым последним в 1969 году, но он рано ушел из органов и работал на советской работе вдали от колыбели революции.

Свидетелей первых дней работы ВЧК в Ленинграде просто не осталось. Нить преемства ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ как будто казалось разорванной. И вдруг в органы приходит молодой человек Владимир Путин, рассказывающий со слов деда некоторые подробности об основателе службы безопасности и о самых первых днях ее работы. Очевидно, что лишь одно это оказало очень сильное психологическое воздействие на тогдашнее руководство УКГБ Ленинграда. Живая связь восстановлена! Дух Дзержинского как будто бы ожил в представлениях руководства КГБ. В этом и состояла та сила, которая на начальном этапе двигала карьеру Путина в службе безопасности. Конечно же, рядом с ним работали многие другие заслуженные лица, некоторые из старшего поколения еще участвовали в организации массовых репрессий. Они могли об этом молчать, могли оправдываться. Они должны были свысока смотреть на молодого работника КГБ. Но и для них Дзержинский и окружавшие его лица были почти что коммунистической святыней. Ведь в любой душе помимо рационального начала сохраняется и мотивация почитания чего-то священного. Душа все равно ищет какую-то святыню. Душа человеческая, хоть с верой в Бога, хоть с неверием, все равно живет и действует по одним и тем же изначально заложенным в ней законам. Эти законы действовали и в этом случае.

В ведомстве безопасности все могло быть и остаться засекреченным, но психология человеческая не подвергается засекречиванию. И нить, связывавшая Путина с Дзержинским и первыми днями работы ВЧК, просто обязана была вести его по карьерной лестнице вверх, до самой двери кабинета Анатолия Александровича Собчака. А остальное уже известно.

На этом можно закончить наше небольшое повествование. Слова Священного Писания «Несть власть аще не от Бога» (Рим. 1,13) никогда святыми отцами не понимались как то, что от Бога якобы поставляется каждый властитель на любую должность в мире. Вовсе нет. От Бога сам принцип власти, от Бога само устроение начальствования, когда одни распоряжаются, а другие исполняют, как истолковывает это место Писания святитель Иоанн Златоуст, да и многие другие. Этот базовый принцип отношения земной власти к высшему началу на самом деле понятен и известен каждому православному христианину. А каждый начальник просто должен понимать, что любая власть обязана восходить к Богу. Должна, но не всегда в мире восходит. К Богу должна быть возведена любая власть, каким бы путем не обрелась эта власть. Весь грех или все следы греха должны быть исправлены. И каждый даст Богу ответ за врученное ему или попущенное находиться в его руках.