Поделиться:
23 сентября 2015 12:00

Репатриация из Франции. Из воспоминаний русских эмигрантов

В этом году в России и мире широко отмечается юбилей окончания Второй мировой войны и победы антигитлеровской коалиции[1]. Но завершение этого глобального конфликта не внесло в среду русских эмигрантов ожидаемого успокоения. Решение новых проблем во Франции, где существовала, пожалуй, наиболее многочисленная русская колония, позволило сделать вывод о «закате российской эмиграции»[2] в этой стране. Что же произошло в Русском Зарубежье?

14 июня 1946 года президиум Верховного совета СССР издал указ о восстановлении в гражданстве СССР подданных Российской империи, проживающих на территории Франции. Вслед за этим событием около 11 тысяч эмигрантов стали советскими гражданами, а около 4 тысяч репатриировалось. На наш взгляд, этот процесс привел к окончательному расколу Русского Зарубежья, в исторической литературе отраженному крайне слабо.

В 1960-е — 1970-е в Советском Союзе увидели свет воспоминания некоторых репатриантов[3]. Ограниченные идеологическими рамками, эти мемуары естественно несвободны от серьезных недостатков и предвзятости. Поэтому автор статьи попытался собрать свидетельства русских эмигрантов о послевоенной репатриации, дополняющие представление о важном событии в Русском Зарубежье. Возраст опрошенных (1932–1942 года рождения) и прошедшие семь десятилетий (отзывы собирались в 2014–2015 гг.) естественно привели к аберрации. Несмотря на это надеемся, что собранные данные станут важным источником для будущего изучения темы.

Анализируя высказывания респондентов, можно выделить несколько аспектов.

Итак, Александр фон Ган (von Hahn) отметил охвативший Зарубежье патриотический подъем. А сам Указ, по словам Владимира Оболенского, воспринимался, как «приглашение вернуться на Родину». В свою очередь Жан Курдюков (Jean Kourdukoff) хорошо помнит приготовленные «картоновые чемоданы» родителями к отъезду.

Возвращение домой — заветная мечта эмигрантов. С ней связана деятельность так называемых «советских патриотов», которые призывали к репатриации. Яркое впечатление о них сохранилось у Александра Никольского: «…помню общество "советских патриотов", их называли "советские подхалимы", но они как-то вращались в своей среде и особенно не показывались. Говорят, выдавали советские паспорта каким-то людям, которые уезжали в Россию».

Вопрос репатриации обсуждался в Зарубежье очень активно. Так, Ольга фон Розеншильд-Паулин пишет: «Сколько бурных разговоров и споров этот вопрос вводил в семьях, среди близких, среди родственников. "Возвращаться в Россию?" или "вернуться в этот ад?". Такие споры длились годами и ввели ссоры среди многих родных». Про размежевание, оборванные связи и даже «предание анафеме» пишет Ариадна Васильева (ее семья репатриировалась). Так, она вспоминает эпизод, когда находившийся в квартире ее родителей знакомый, узнав о готовящемся отъезде, назвал их «сволочами» и вышел вон. Конечно, возвращавшиеся в первую очередь желали служить России, быть ей полезными и не задумывались о природе существующего режима. Следует отметить, что зарубежная молодежь почти не знала страны и невольно ее идеализировала, а победа в войне безусловно подняла престиж советского государства и России. Отмеченные факторы позволили Ж. Курдюкову даже говорить о некой наивности родителей, которых все-таки отговорил его дед.

Оставшиеся эмигранты, по словам Александра фон Гана, «не верили, что она [Россия] возродилась. Думали, что это ловушка». Этим объясняется ожесточенность нового раздора в русской среде.

Почти все репатрианты в той или иной форме подверглись репрессиям: ссылки, тюрьмы, лагеря и различные ограничения тому подтверждение. Однако не всех это вело к переоценке действительности. Например, участник Первой мировой, Гражданской войны и Сопротивления, узник Бухенвальда Игорь Кривошеин, вернувшись, побывал на Лубянке и в Озерлаге. Но несмотря ни на что, не относился к репатриации отрицательно. Однако и он, приехав на свидание в мордовский лагерь к сыну, заметил: «Я хотел в Россию, а попал в Советский Союз»[4]. Кажется, в этой фразе заключена вся горечь встречи с Родиной.

Примечания

[1] Автор благодарит за помощь в сборе информации Аллу Бородинскую, которая любезно согласилась помочь.

[2] Гузевич Д.Ю. Закат российской эмиграции во Франции в 1940-е годы. История и память. Париж — Новосибирск, 2012.

[3] См., напр., Мейснер Д.И. Миражи и действительность. Записки эмигранта. М., 1966; Александровский Б.Н. Из пережитого в чужих краях. М., 1969; Почему мы вернулись на Родину: свидетельства реэмигрантов. М., 1987 г. и др.

[4] Кривошеин Н.И. Дважды Француз Советского Союза: Мемуары, выступления, интервью, публицистика. Нижний Новгород, 2014, с. 129.

 

Помочь! – поддержите авторов МПИКЦ «Белое Дело»