Светлой памяти георгиевского кавалера генерал-лейтенанта Николая Степановича Тимановского, который скончался от тифа в декабре 1919 года.

Если построится против меня полк, не убоится сердце мое (Пс. 26:3).

Будущий герой и участник Японской, Великой и Гражданской войн (за каждую из них он имел георгиевские награды) родился в 1889 году. Учился во 2-й Санкт-Петербургской гимназии. Окончив 6 классов, 15-летним юношей добровольцем ушел на фронт Русско-японской войны и уже в начале 1905 года (февраль-март) участвовал в Мукденском сражении. По воспоминаниям офицера-марковца В. Богенгардта.:

Генерал Н. С. Тимановский. 1919 г.«Николай Тимановский… выйдя добровольцем (гимназист 6-го класса) на Японскую войну, получил два Георгия и пулю в спинной хребет. Эвакуированный, лежал в госпитале почти в безнадежном состоянии. Государь Император обходил тяжело раненых и остановился около молодого вольноопределяющегося.

— Когда вы поправитесь, спросил Государь, то, что намерены делать?

— Служить Вашему Величеству.

Ответ понравился Государю, и он приказал принять расходы по лечению на Высочайший счет. Лечился Николай Степанович долго, но железная натура взяла свое, и поправился он настолько, что в последствии прошел офицерскую гимнастическую школу».

Отметим не только мистическую связь с будущим святым страстотерпцем, но так же и скромный, но верный ответ Его Величеству. Итак, за Русско-Японскую войну он был дважды награжден Знаком отличия Военного ордена святого Георгия (Солдатские Георгиевские кресты 3-й и 4-й степени).

В 1906 году Тимановский после сдачи соответствующих экзаменов получает офицерский чин прапорщика (один просвет на погоне с одной звездочкой), и награждается офицерским орденом Святой Анны 4-ой степени «За храбрость» (Аннинское оружие). Прапорщик русской армии, награжденный за боевые отличия орденом или наградным оружием подлежат производству в подпоручики (вторая звезда на погон, чин соответствующий лейтенанту). Соответственно, в 1906 году Тимановский вышел подпоручиком в 13-й стрелковый полк.

В составе этого же полка 4-й («Железной») стрелковой бригады генерала А.И. Деникина началась для него Первая мировая война. Отметим, что начальником штаба у Деникина был полковник С.Л. Марков. Тимановский вышел на фронт в чине штабс-капитана. В 1915 году он командир 4-й роты, временно командующий 2-м батальоном, начальник команды разведчиков, капитан, с декабря — командир 4-го батальона полка. 2 апреля 1916 года за боевые отличия произведен в подполковники. Приведем два свидетельства его соратников: Генерал А. И. Деникин вспоминает:

«На моем наблюдательном пункте большое оживление — много «гостей», инспектор артиллерии фронта, генерал Дельвиг, некоторые чины штабов фронта и армии, иностранные военные агенты — свидетельство особого доверия к Железной дивизии… Картина незабываемая!… Вдруг далеко впереди за первой полосой показались редкие цепи наших стрелков — такие, казалось, одинокие и затерянные… Под сильным огнем австрийской артиллерии они шли на вторую полосу; вел их подполковник 13-го полка Тимановский — один из храбрейших железных стрелков, знаменитый «Степаныч», впоследствии — начальник Марковской дивизии. Шел в открытую, опираясь на палку — в атаку он всегда ходил без оружия, — не спеша, останавливаясь, подзывая кого-то рукой. Появление этого батальона произвело большое впечатление на «гостей» наблюдательного пункта; они высыпали на открытый холм, чтобы лучше видеть, а наиболее экспансивный из них, итальянский военный агент, подполковник Марсенго, хлопая в ладоши, надрывая грудь, кричал: Браво, браво!…"

Из воспоминаний капитана В.А. Богенгардта:

«Великая война, и подвиги за подвигами в рядах «Железной» стрелковой дивизии. Мне рассказывали, как Николай Степанович, еще не оправившись от очередного ранения, повел батальон 13-го стрелкового полка в атаку против немцев в белой рубахе, опираясь на трость. Вероятно, с этого времени подполковник Тимановский и превратился в Железного Степаныча».

В 1917 году за боевые отличия Тимановский становится полковником (а ему всего 28 лет от роду), и получает назначение командира Георгиевского батальона в Могилеве при Ставке Верховного Главнокомандующего. В феврале 1917 года Николай Степанович отправлен в Петроград с батальоном под командованием генерала Н.И. Иванова, однако был вынужден вернуться обратно в Могилев, так как застрял на станции Вырица, не получив никаких приказаний от генерала.

За время Великой войны Тимановский был награжден многими боевыми наградами. За бой 16 февраля 1915 г. у Творильни, во время которого «командуя ротой, всюду сам поспевал. Бросаясь лично в штыки, отбил четыре атаки противника на высоте 618; перейдя в решительную контратаку, прекратил этим дальнейшие атаки, причем забрал в плен 1 офицера и около 50 нижних чинов», награжден Золотым Георгиевским оружием (выписка Высочайшего приказа).

За доблесть, проявленную во время Луцкого прорыва в 1916 г., награжден офицерским орденом Святого Георгия 4-й степени.

С начала Гражданской войны (декабрь 1917 г.), Тимановский в Добровольческой армии, где становится командиром роты. Отметим, что в начале войны Офицерским полком командовал Генерального штаба генерал-лейтенант С.Л. Марков, а ротным у него был кроме полковника Тимановского, например, последний командир Преображенского полка полковник А.П. Кутепов. Вспоминает В. Богенгардт:

«Впервые я увидел Николая Степановича Тимановского в дни зарождения Добровольческой Армии. Мы все, явившиеся в Новочеркасске на Барочную улицу 36, восхищались. «быховцами» и к их числу присоединяли и полковника Тимановского, хотя он и не был в заключении, но его роль охранителя узников была известна. Вокруг его имени уже сложилась легенда, и я жаждал увидеть одного из «самых награжденных», как говорили, полковников Русской армии». Уже при личной встрече Богенгардт отметил: «Высокий рост, атлетическое сложение, ясные, голубые, близорукие глаза за очками и слегка развалистая похода, говорила о силе и простоте».

1-й Кубанский поход. После переформирования Добровольческой Армии в станице Ольгинской в феврале 1918 года, он — помощник командира Сводного Офицерского полка.

Вспоминает марковец подполковник В.Е.Павлов (автор-составитель полковой истории):

«Полковник Тимановский? Помощник и заместитель генерала Маркова — большого роста, могучего телосложения, опиравшийся на длинную, толстую палку, в офицерской папахе, в романовском полушубке с большой бородой, покрывающей все его лицо и широко ниспадавшей на грудь, в очках… Казалось ему лет 40. Стар для генерала Маркова! Никто тогда еще не знал, что ему 29 лет, что он моложе генерала на 10 лет и что он отрастил бороду, пробираясь на Дон (позднее он с ней расстался). Но были офицеры, которые знали полковника Тимановского, и они поведали о нем. Он один из самых заслуженных и отмеченный всеми высшими боевыми наградами офицер русской армии, сослуживец генерала Маркова по 13-му стрелковому полку, командир Георгиевского батальона при Ставке Верховного Главнокомандующего, несколько раз раненный… Выбор генерала Маркова стал ясен и понятен».

Приведем еще одно свидетельство из воспоминаний В. Богенгардта: «Степаныч — помощник генерала Маркова. Сергей Леонидович Марков, всегда скачущий, всегда восхищающий, яркий, огненный и — невозмутимый, молчаливый, со смешинкой в глазах, всегда пеший — полковник Тимановский. Какие имена. Какие люди! Где все это! Во время Первого похода мы Степаныча недостаточно оценили. Да и не мудрено, т.к. нами командовал генерал Марков, а рядом с ним все меркли. Но характерно, что из плеяды блестящих офицеров генерал Марков выбрал в помощники себе Тимановского. Штаб генерала Маркова состоял из «Степаныча» — по оперативной части и «Гаврилы» (доктора Г. Д. Родичева), — по инспекторской. Всю канцелярию и все суммы полка этот последний носил всегда при себе в сумке через плечо».

В Первом походе Тимановский всегда рядом с Марковым, т. е. в гуще боевых событий. Первый большой бой Добровольческой армии был у села Лежанка в котором красные были разбиты на голову, и победа в которой вселила уверенность в души первопоходников. Отметим быстроту, сноровку, умение и храбрость всех офицеров.

«Было известно, что Лежанка занята красными, и в частности там стоят части 39-й пехотной дивизии. Следовательно — бой неизбежен. Откуда-то по колонне Офицерского полка передается приказание:

— Ротные командиры к командиру полка!

Все следят, куда идут командиры. Слегка в стороне от дороги все видят генерала Маркова и полковника Тимановского. К ним идут: полковник Плохинский, полковник Лаврентьев, полковник Кутепов (Командиры соответственно 1-й, 2-й, 3-й рот. Прим. автора), ротмистр Дударев (замещал командира 4-й роты), полковник Кандырин (командир Технической роты); подъезжают верхом полковник Миончинский и полковник Гершельман (соответственно командир 1-й офицерской батареи и 1-го Кавалерийского дивизиона). Совещание кончилось, и все его участники направляются к своим частям и отдают распоряжения… Роты быстро достигли гребня, откуда местность начинает понижаться к реке Средний Егорлык, на противоположном берегу который расположено село. Едва заметив появление цепей, красные открыли ружейный и пулеметный огонь… Не снимая с ремней винтовок и не прибавляя шага, роты идут на сближение. По дороге идет полковник Тимановский с трубкой в зубах, опираясь на палку. Головные взводы без потерь достигли камышей. Ливень огня сбивает верхушки камышей над головами остановившихся там офицеров. У моста генерал Марков, полковник Тимановский. Они нацеливают 2-ю роту на молниеносную атаку моста, левее 4-я, правее 3-я и 1-я роты должны поддержать атаку 2-й роты, всеми возможными силами стараясь форсировать реку… Раздвигая руками камыши, утопая в воде, офицеры пройдя 2−3-саженный пояс камышей, оказались на чистой воде. До камышей противоположного берега было всего лишь шагов 20 — воды по пояс. Но положения взвода создавалось трагическим: неглубокий Егорлык имел илистое дно; выше колен уходили в ил ноги. Движение сильно замедлилось. Шли с трудом, некоторые пытались плыть… Красные, увидев идущую по воде цепь, открыли по ней огонь. Одна мысль была у всех: скорей добраться до камышей противоположного берега… Выйдя из камышей, взвод атаковал красных, находящихся в десяти шагах. Красные не оказали никакого сопротивления: их охватила паника, и они бросились бежать. Офицеры штыковыми ударами, выстрелами в упор устилали путь их бегства в село их трупами. Перед взводом и левее него толпы красных бежали на дорогу от моста в село.

В этот момент генерал Марков атаковал мост. В момент офицеры были на другом берегу… Генерал Марков бежал с головным взводом по дороге к селу за бегущими красными… Увидев, что офицеры собирают пленных, он закричал:

— Пленными не заниматься. Ни минуты задержки. Вперед!

Марковцы. На первом плане командир 1-го Марковского полка в 1920 г. полковник Д.А. МарченкоЧем дальше в лихом и быстром преследовании бежали вперед, тем гуще перед ними были красные. Последние бежали, как куры перед автомобилем. Офицеры стреляли на бегу в упор, кололи…». (Из книги «Марковцы в боях и походах за Россию» Лит.)

Незначительные потери (4 убитых и несколько раненых), огромный успех первого боя и восторг офицеров своим командиром влили во всех уверенность в дальнейших успехах полка и армии. Я подробно остановился на описании первого боя, потому что точно таких же побед в 1-м Кубанском походе будет еще великое множество. Бои шли практически через два дня на третий. В армии сложилась поговорка: «Там, где Марков — там победа!». Эти слова в полной мере относятся и к его заместителю — полковнику Тимановскому. Складывалось такое впечатление, что эти два храбрых офицера были определены Божьим промыслом защищать свою веру, честь и достоинство Отечества. Это были прирожденные воины, которые презирали смерть, и атакующий порыв которых остановить было невозможно. Кроме всего они своей энергией заряжали окружающих офицеров и подавали им личный пример как надо бить врага.

Во 2-м Кубанском походе (с мая 1918 г.) Николай Степанович командовал уже офицерским полком, а позднее, после смерти шефа, он командир 1-го офицерского генерала Маркова полка. Вспоминает участник событий В. Богенгард:

«Славные бои под Кагальницкой, Тихорецкой. Особо памятны славные для Степаныча бои под Кореновской — той самой Кореновской, где столько было пролито крови еще в Первом походе. Наш полк изнывал от потерь, наступление наше захлебнулось. Отдельные слабодушные бойцы отходили. Критический момент. Неожиданно в полк прибыло небольшое пополнение кубанцев. Генерал Тимановский наспех построил этих не сбитых еще в воинскую часть людей, можно сказать — толпу, и повел в атаку, увлекая вперед личным примером. Перелом наступил. Мы победили. Мне трудно привести какие-нибудь красочные по внешности эпизоды из боевой службы Николая Степановича, потому что все у него было так обыденно, просто — Степаныч в бою всегда был спокоен, все видел, все знал. Под его взглядом и трус становился храбрым, потому что в его присутствии и выстрелы, и пение пуль — все это казалось каким-то «домашним» и безопасным. Чего же бояться, когда все происходит так, как нужно! Полк обходят большевики справа? Вот это хорошо: резервная рота сможет ударить им во фланг, а команда разведчиков их потом атакует и будет рубить».

11 октября 1918 г. Тимановский произведен в генерал-майоры, он командир 1-й бригады 1-й пехотной дивизии.

«Когда ему дали бригаду и генеральский чин, то в сердцах Марковцев боролись два чувства: огорчения, что Степаныч уже не наш командир, но и гордости, что он уже бригадный генерал». (В.Богенгард)

В начале 1919 года Деникин командирует Тимановского для формирования отдельной Одесской бригады. Шеститысячная стрелковая бригада держит оборону против наступающих большевиков от побережья Черного моря в районе Очакова до линии железной дороги Одесса-Николаев. Бригада Тимановского стойко отражала атаки большевистских банд, в то время как расположенные севернее ее части союзников, разложенные большевистской пропагандой и уставшие после Великой войны и не желающие принимать участие в непонятной для них гражданской войне, отступали от малейшего натиска красных.

«Попал он в Одессе сразу в очень сложную обстановку — политики, интриг, местных самолюбий. Но нисколько не потерялся, умел быть корректным и строго исполнял порученное ему дело, хотя мы, молодежь, и будировали и удивлялись, что он безоговорочно подчинялся, как нам казалось, самозваному одесскому начальству. Зато, когда греки и французы начали уходить и предоставили нас самим себе, Степаныч сразу стал начальником единовластным и уверенным. Начался отход в Румынию с полусформированной бригадой. Сначала походным порядком, потом на пароходах. В Румынии тоже не легко ему пришлось. И хотя Тимановский дипломатию разводить не умел, но наше Русское достоинство сохранить сумел и категорически отказался на требование румынских властей сдать им оружие. Из Румынии бригада морем была перекинута в Новороссийск» (В. Богенгард).

Начальник Марковской дивизии Н.С. Тимановский с чинами штаба2 июня 1919 г. Тимановский принимает в Купянске от генерала Колосовского 1-й пехотную дивизию Добровольческой армии, в которую входил и Марковский офицерский полк. В. Богенгард вспоминает:

«Начались непрерывные бои. Я не стратег, конечно, но на мой взгляд строевого офицера, Тимановский великолепно справлялся с командованием, несмотря на то, что дивизия очень разрослась, и насчитывала 9 отдельных частей. Вспоминается случай в Белгороде, где довольно долго стоял штаб дивизии. На фронте произошел прорыв, и в городе стало очень неспокойно. С минуты на минуту ждали, что могут появиться красные, и началась паника. Генерал Тимановский был уверен, что прорыв удастся ликвидировать, но в самом городе войск у него не было, а панику нужно было остановить. Тогда он приказал вызвать на вокзал оркестр 1-го полка, и первые звуки бравурного фанфарного марша произвели успокоение среди жителей, которые поняли, что раз штаб «веселится», то опасности нет. Когда «цветные» полки развернуты были в дивизии, Степаныч получил Марковскую дивизию. С нею мы дошли до Орла. (Причем Тимановскому было сначала предложено принять более сильную и большей численности Корниловскую дивизию, но он отказался, так как не хотел уходить от марковцев. — Прим. автора.)

Когда началось отступление, особенно сказалась доблесть Тимановского. Он не только не пал духом, но в обстановке поистине трудной и тяжелой умел удержать его в своих полках и, отступая, продолжал бить большевиков».

Приведем несколько бытовых, житейских примеров, которые характеризуют Тимановского как доброго, веселого, душевного человека, который ценил юмор и сам был не прочь пошутить, несмотря на все ужасы гражданской войны. Он по-отечески относился к своим подчиненным, проявлял внимание и заботу. Солдаты его любили и по-товарищески называли «Степаныч». Приведем еще раз наблюдения начальника комендантской команды 1-го офицерского генерала Маркова полка капитана Богенгардта:

«Моя близость с Николаем Степановичем началась уже в Екатеринодаре, осенью 1918 г., где полк оставлен был на отдых после Второго похода. Почти каждый вечер я обедал в штабе полка. Степаныч, истинно русская душа, очень любил большое общество за столом, хоровое пение и застольную беседу. Любил выпить и пил много, но не пьянел, а только оживлялся. «Градусом» он облегчал свои недомогания от бесчисленных ранений. Всегда радушный хозяин, и за столом у него царило непринужденное настроение. Нехитрая закуска, «рыженькая» водка, подкрашенная йодом, дружеская беседа. Помню, капитан Салтыков и доктор Ревякин поют дуэтом: «Уж вечер, облаков померкли края». Тимановский слушает, склонив голову на бок. Потом хором затягиваем русские песни. Внезапно, как бывает, водворяется молчание, все затихают, как говорится «дурак родился». И Степаныч, глядя куда-то вдаль, начинает басом речитатив чернецов из «Бориса Годунова». В Екатеринодаре влиты были тогда в полк большие пополнения, поэтому, пользуясь отдыхом, велись усиленные строевые занятия. Как бы поздно не легли, а рано утром полковник Тимановский уже всех обходит, все смотрит, бодр и свеж, как огурчик.

Начались тяжелые бои под Армавиром. Находясь в резерве, я соскучился по командиру и пошел его навестить за курган, на котором он находился денно и нощно, руководя боем. Верхушка кургана уже сбита и вообще дело было жаркое.

— Здравия желаю, господин полковник!

— Ты чего, Боген?

— Соскучился, господин полковник.

— Врешь ты. Небось, наливки захотелось. Ну пей, только не всю.

У Степаныча всегда висели на поясе маузер и фляжка с «фельдмаршальской» наливкой, т. е. спирт на красном перце. По поводу этой «наливки» вспоминается мне один случай. Во время Второго похода мы грузились впервые на железную дорогу. Маленькая платформа, ветер, холодище. Степаныч подпрыгивает и подшучивает над окружающими. Подходит полковник Кутепов.

— Что, Александр Павлович, холодно?

— Холодно, Николай Степанович.

— Хотите наливки?

— Конечно.

Степаныч радушно отстегивает фляжку и угощает. Ерш… Никогда не забуду ужаса на лице Кутепова (вообще почти не пившего) и веселый блеск в глазах Тимановского».

К концу 1919 года после многочисленных ранений полученных за всю свою военную службу, (в гражданскую войну Тимановский был также ранен в ноябре 1918 года в боях под Ставрополем), богатырское здоровье генерала пошатнулось. Сказывалось и тяжелое моральное напряжение, связанное огромными потерями и отступлением. В середине декабря 1919 года у станции Чернухино дивизия готовилась к обороне. Вспоминает начальник штаба полковник Битенбиндер:

«Меня больше всего беспокоило состояние начальника дивизии. За последние дни он осунулся, сгорбился и перестал интересоваться окружающим. Молчал, думал без конца и, в довершение всех бед начал пить чистый спирт. Наши неудачи сразили его, что-то у него в голове было не в порядке. Было ли это предчувствие близкой смерти?. Неожиданно у него появилось высокая температура…» 16 (29) декабря 1-й офицерский полк генерала Маркова в течение дня сдерживал наступление 12-й стрелковой дивизии красных на село Чернухино. Тяжело больной генерал Тимановский до конца оставался в строю и продолжал руководить обороной.

«В штабе дивизии крайнее беспокойство: тяжелое положение дивизии и пропал 3-й полк. Больной генерал Тимановский вне себя. На поиски идет начальник штаба, полковник Битенбиндер. Ночь. На него наскакивают несколько всадников. Свои. Полк ищут на южном краю лощины, а он вышел впереди расположения 1-го полка на восточный ее край. Наконец, связь установлена, и 3-му полку приказано идти в Н. Орловку.

17 (30) декабря. Неуязвимость дивизии остановила наступление противника, и к вечеру 1-й и 2-й полки отошли на станцию Чистяково, а 3-й — в хутор Ольховчик, в шести верстах западнее. Мороз не меньше 10 градусов. Марковцами забиты все дома. Усталые лошади, тянувшие по полю пулеметы и орудия, покрытые чем попало, стоят не распряженные на улицах. Голодны они, голодны и люди. На станции в состав грузятся раненые и больные и среди них совершенно больной генерал Тимановский… О болезни генерала и его эвакуации мало кто знал». («Марковцы в боях и походах за Россию»)

В 23 часа в штабе дивизии совещание уже проводит полковник Битенбиндер: «Начальник дивизии, генерал Тимановский, эвакуирован в тяжелом состоянии, и я, на основании устава о полевом управлении войск, вступил в командования дивизией». Согласно полученной директиве, дивизия должна идти в восточном направлении через село Алексеево-Леоново на соединение с Корниловцами. На совещании высказывались опасения, что дивизии придется переходить две лощины; и будучи между ними она будет иметь глубокую лощину и с третьей стороны и лишь одну дорогу к югу; с четвертой стороны — гребень, который обязательно должен быть занят частями дивизии. Эту задачу выполнить можно лишь при условии быстроты, глазомера и натиска. Было предложение идти более южной дорогой, по другую сторону лощины.

Но полковник Битенбиндер считал, что марш дивизии через село Алексеево-Леоново «отвечает обстановке и положению ее». С совещания командиры полков расходились с беспокойным чувством… 1-й полк начал атаку села с задержкой — на рассвете. Сильный мороз. С потерей 15 человек село было взято. Алексеево-Леоново — большое село, растянувшееся с севера на юг по обе стороны лощины. Оно и стало могилой для Марковской пехотной дивизии. Трагедия и мистика заключалась в том, что в один день 18 (31) декабря приняли смерть не только около 1000 марковцев, но так же смерть скосила и их храброго командира генерала Тимановского. Подполковник Павлов вспоминает:

«Генерал Тимановский умер! Это известие потрясло всех. Марковцы лишились не просто доблестного любимого начальника, а внутренней силы, которая крепила их ряды и держала дух на большой высоте.

— Он умер в день нашего разгрома.

— Не пережил дивизию».

За последние полтора года марковцы лишились 2-х своих любимых вождей: командира офицерского полка генерала Маркова и командира марковской дивизии генерала Тимановского. Так же как и Российская империя без государя лишилась своего духовного фундамента, так и марковцы потеряв своих отцов-командиров лишились своего духовного стержня и опоры. Богом отмеченные военачальники, скорее всего, обошли бы это проклятое село. Но история не терпит сослагательного наклонения… «Где Марков с Тимановским — там Победа!» — вспоминались словосочетания 1-го Кубанского похода… Не стало их и отвернулась удача! Была скорбная панихида по генералу Тимановскому, по командиру 2-го полка, полковнику Морозову, умершему тоже от тифа и по всем погибшим.

Приведем слова офицера-марковца В. Богенгардта. Они созвучны с теми чувствами, которые переживали в те скорбные дни все выжившие в этой мясорубке под Алексеево-Леоново.

«Еще из Курска я был командирован в Одессу и при конце Степаныча не присутствовал. Он заболел тифом. Долго не хотел поддаваться болезни, никто не мог уговорить его эвакуироваться. Лечения не признавал и «лечился» сам — пил спирт и ел снег. Такого «лечения» даже его сердце не выдержало.

Возвращаясь из командировки, в Новороссийске я узнал, что наш фронт — на Дону, что Марковская дивизия в последних боях почти вся уничтожена, что генерал Тимановский умер.

Впервые за всю гражданскую войну я почувствовал, как мое сердце замерло и оборвалось. И в моей душе навсегда все эти несчастья слились в одно».

Очевидец событий, подполковник Павлов: «Ни одного гроба не стояло на панихиде. Все убитые остались «там» (в Алексеево-Леоново. — Прим. автора), а гроб с генералом Тимановским был отправлен в Екатеринодар для погребения в склепе Войскового Собора рядом с генералом Алексеевым, полковником Гейдеманом, полковником Миончинским, полковником Морозовым». К словам подполковника Павлова добавим, что в этой столице Кубани и Белого движения так же упокоился и знаменитый генерал М.Г. Дроздовский. Храмы русской церкви принимали в последний раз под свои своды воинов, которые сложили свои головы за Веру православную, честь и достоинство Отечества.

«Добровольческая армия подняла свой меч в защиту России, человеческого достоинства и самостояния, будущих миллионных жертв советских голодоморов и колхозов, войн и лагерей. Белое движение — это Голгофа русских европейцев, самоотверженно защищавших христианский выбор святого князя Владимира Крестителя, свободу и национальную культуру от большевизма — при полном равнодушии народного большинства. Мы проиграли ХХ век, как заметил Александр Солженицын, потому что минувший обезбоженный век начался с поражения Белых армий. Но суд Божий еще не совершился. И последние слово не сказано», — написал Никита Кривошеин в предисловии к книге «Материалы для истории Корниловского ударного полка».

Подведем итог. Всю свою сознательную жизнь генерал Тимановский провел в боях и походах (15 лет из 30-ти прожитых). Он был командиром батальона георгиевских кавалеров при ставке Главковерха. У него два солдатских Георгия: за русско-японскую войну (где он был тяжело ранен под Мукденом и с тех пор не расставался с палочкой) орден Св. Георгия 4-й степени и золотое Георгиевское оружие за Великую войну и еще один орден (терновый венец с мечом на Георгиевской ленте) «За 1-й Кубанский Ледяной поход» в ходе Гражданской войны. За время своей службы Царю и Отечеству генерал Тимановский был ранен в боях 18 раз.

P. S. ИА «Белые воины» получило благословление митрополита Екатеринодарского и Кубанского Исидора на изготовления памятного киота с иконой св. Николая Чудотворца небесного покровителя георгиевского кавалера, начальника офицерской генерала Маркова дивизии Николая Степановича Тимановского для установки в кафедральном Свято-Екатерининском соборе. Напомним, что в ноябре 2013 г. Владыка уже освятил в этом соборе киот с иконой св. Михаила Архангела — небесного покровителя генерала Михаила Гордеевича Дроздовского.

Примечания:

1. Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917−1920 гг. Париж, 1962.
2. Деникин А. И. Очерки русской смуты. Берлин, 1924.
3. Марков и марковцы // Сост. док. ист. наук Р. Г. Гагкуев. М.: Белые войны, Посев, 2001.
4. Левитов М. Н. Материалы к истории Корниловского ударного полка. М.: Посев, 2015.
5. Богенгардт В. А. Железный Степаныч // Доброволец (Париж). Февраль 1938.
    

Источник: Русская линия