Экологические последствия программы по созданию и испытанию боевых радиоактивных веществ в Ленинграде и на островах Ладожского озера в 1951–1953 годах (продолжение; начало см. здесь).

Часть 2. «Направление 15» в пригороде Ленинграда

1. Свидетельства очевидцев об опытах с боевыми радиоактивными веществами

В первой части настоящей статьи рассказывалось, что в 1951 г. в СССР было принято решение о создании боевых радиоактивных веществ (БРВ) — программы «Направление 15». Проект для первоначальных исследований был передан в Ленинград, в НИИ ВМФ, который входил в секретную воинскую часть под кодовым названием «Военный городок № 6». Эта часть располагалась по адресу Шкиперский проток, дом 16 (Васильевский остров). Исследования привели к очень значительному экологическому загрязнению территории городка и прилегающей акватории.

Но Шкиперский проток в разработке боевых радиоактивных веществ был лишь началом цепочки. Второе звено было в трех километрах от поселка Приветнинское в районе форта Ино. Практически в центре поселка Песочное, недалеко от Ленинграда.

Этот огромный участок земли на берегу Финского залива за финским городом Терийоки (нынешний Зеленогорск) в начале прошлого века российский императорский Генштаб определил как место возведения мощнейшего берегового форта, который больше походил на крепость. Назвать решили Николаевский. Но прижилось другое — Ино. Его укрепления тянулись от мыса Инониеми до поселка Пумала (Пески). Он должен был защищать Санкт-Петербург с моря и суши. Напротив форта Николаевский на южном крутом берегу Финского залива у деревни Красная горка решили возводить форт Алексеевский.

Оба форта проектировались и строились с учетом самых лучших, самых современных достижений российской инженерной мысли. Строились с учетом секретности. К работам по возведению батарей Ино старались не допускать рабочих-финнов. Казематы, снарядные погреба, подземные железные дороги, электрические подъемники снарядов были укрыты под толстым слоем железобетона и должны были выдерживать попадания крупнокалиберных снарядов противника. Оба форта были способны вести артиллерийскую дуэль с линейным флотом любого неприятеля. Все артиллерийские батареи форта Ино были готовы к бою к первому января страшного, гибельного для России 1917 года. Им не суждено было сделать ни одного выстрела по врагу. Форт погиб без боя. Впустую оказались потрачены громадные усилия десятков тысяч людей, миллионы полновесных царских рублей. Укрепления Ино были подорваны в мае 1918-го, когда финские и немецкие войска были готовы захватить его.

Вполне понятно, по каким причинам форт Ино был выбран для создания секретной базы в рамках проекта «Направление 15». Форт являлся замкнутым боевым объектом и был способен скрыть от посторонних глаз даже малейшие признаки работ по проекту. Кроме этого, толстые стены казематов являлись прекрасными камерами хранения для радиоактивных материалов и продуктов опытов с ними, в краткосрочной перспективе обеспечивая безопасность нераспространения радиации.

Однако то, что радиация в долгосрочной перспективе способна преодолеть любые препятствия и проникнуть наружу — об этом в те времена не задумывались. Нетрудно догадаться, что тому, кто бы осмелился поднять подобные вопросы, грозили моментальные репрессии, т. к. проект «Направление 15» курировало ведомство Берия.

После Второй мировой войны флотское командование СССР не забыло про крохотный поселок Песочное. Он стал местом, где сначала работал научно- исследовательский отдел инженерно-строительной службы ВМС. На этой базе директивой Генштаба осенью 1949 года была создана приказом Главкома ВМС Центральная научно-исследовательская лаборатория (ЦНИЛ), которой были подчинены Научно-испытательный инженерный полигон и отдельная инженерная рота. Дальше директивой начальника Главного организационного управления Морского Главного штаба в 1952 году ЦНИЛ ВМС была реорганизована в Научно-исследовательский инженерно-строительный институт (НИИ) № 12 ВМФ. Официальный сайт сообщает, что тут разрабатывались мероприятия по защите береговых объектов ВМФ от современных средств поражения.

Потом НИИ 12 ВМФ получил новое наименование — филиал 26 Центрального научно-исследовательского института Министерства обороны. К этому времени СССР и США ввели ограничения на ядерные испытания. В связи с этим, филиал занимался поиском методов и средств безъядерных испытаний строительных конструкций и оборудования технических систем на эквивалентные механические, сейсмические и электромагнитные воздействия в условиях лабораторий и полигонов.

Полигон 26 филиала ЦНИИ МО раскинулся на 253 гектарах. Тут были бассейны для испытания макетов подводных лодок, комплекс имитаторов мощных электромагнитных импульсов, которые должны были имитировать импульсы, возникающие при ядерном взрыве. Этими импульсами подвергали на предмет разрушения военную технику (танки и БТР и прочее). Сейчас все эти сооружения заброшены, и вид являют жалкий.

С высокой степенью вероятности, можно предположить, что такому мощному НИИ как 26 филиал ЦНИИ МО были переданы работы по созданию боевых радиоактивных веществ, которые производились в районе форта Ино. Однако в открытых источниках подтверждение этой версии найти не удалось.

Также в открытой литературе нет свидетельств того, когда именно у поселка Песочное в лесу, разросшемся на развалинах форта Ино, появилось совершенно секретное подразделение испытательной базы ВМФ, которое работало по «Направлению 15». Скорее всего, это было в 1951-м. В этом месте уцелели снарядные погреба с мощными бетонными перекрытиями. Они и оказались очень удобным местом для работ над боевыми радиоактивными веществами.

Свидетельствуют ученые Виктор Матюхин и Владимир Бордуков, работавшие в проекте «Направление 15»: «Кроме того, что туда (в поселок Приветнинское. — Прим. О. И.) вывозили твердые радиоактивные отходы со Шкиперского протока, там тоже велись работы с боевыми радиоактивными веществами. Медики «Направления 1» затравливали ими животных. («Направление 1» — медицинская программа изучения влияния радиации на организм человека. Эта программа являлась составной часть проекта «Направление 15». — Прим О. И.) Потом, стало ясно, что нужно проводить испытания того, как на личный состав (то есть на людей, об этом речь впереди. — Прим. О. И.) будут воздействовать радиоактивные продукты самого атомного взрыва. А у них другие характеристики, другие свойства. Поэтому медики привозили навеску урана, облученную в реакторе. Привозили быстро, чтобы не распались короткоживущие изотопы. Уран растворялся, и этим раствором обрабатывали подопытных животных».

В 1957 году разработку боевых радиоактивных веществ прекратили, «Направление 15» закрыли. Однако отдельные работы по тематике бывшего «Направления 15» осуществлялись до 1980-х годов.

Свидетельствует журналист Виктор Терешкин, много лет производивший частное журналистское расследование проекта «Направление 15»:

«В 80-е годы на территорию, что была окружена тройным рядом колючей изгороди, привозили собак, опускали их в бетонный бункер и там облучали. Потом быстро поднимали и увозили на исследования — что же с ними случилось. Никакой информации о том, что творилось на таинственной испытательной базе дальше, в открытой печати найти не удалось. Скорее всего, вся документация была, как то и положено в секретном делопроизводстве, отправлена в сейфы, где и покрывалась потихонечку пылью забвения».

2. Экологические последствия

Как и в Шкиперском переулке, радиоактивные растворы сливали в рассасывающие колодцы, которые засыпали чистым грунтом. Кроме этого растворы сливали в спецканализацию. Также на территории «утилизировали» подопытных животных.

С течением времени радиация стала расползаться как по территории форта, так и в земляной толще. Капитан II ранга Георгий Бронзов стал первым, кто провел частное расследование радиоактивного загрязнения в районе форта Ино.

Свидетельствует журналист Виктор Терешкин:

«Впервые об этом я услышал в декабре 1991 года. В редакцию питерской газеты, где я тогда работал пришел Георгий Бронзов, капитан II ранга запаса. До того, как его «ушли» в запас, он служил в воинской части в Гатчине, которая отвечала за радиационную и химическую безопасность всего ВМФ.

Он (Бронзов) не раз слышал от сослуживцев о том, что на этой базе вели после войны какие-то совершенно секретные работы. А служил он в Гатчине, в Центральной Научной лаборатории Радиационной, химической и биологической безопасности ВМФ (войсковая часть 15087, 15087-А). Испытательная база в/ч 13073-А была в ее подчинении. Однажды в Гатчину привезли доски из этой в/ч, там завели столярную мастерскую. Бронзов по привычке профессионала радиационной безопасности решил доски померить радиометром. Они излучали 500 бета-частиц в минуту с квадратного сантиметра!

Вот тогда Бронзов и понял — раз древесина, привезенная с базы, настолько бета-активна, значит в земле активность на несколько порядков выше. На свой страх и риск решил вместе с помощником обследовать территорию загадочной базы в августе 1985 года.

Бронзов с помощником выявил 11 участков с превышением усредненных фоновых (природных для данного района) значений загрязнения почвы и растительности радиоактивными веществами (15 мкР/ч и 15 бета-частиц в минуту с квадратного сантиметра). Уровни гамма-излучения в отдельных точках достигали сотен и тысяч мкР/ч (максимальное значении — 2700). А загрязнения стволов деревьев, веток и листвы по прямым замерам, т.е. при явном занижении наблюдений, достигали 19 тыс. бета-частиц в минуту с квадратного сантиметра.

Все выявленные участки загрязнения были расположены рядом с отмаркированными бетонными столбами, кучами камней, колодцами, ямами, проседаниями грунта. Бронзов понял, что именно стронций-90, этот жесткий бета-излучатель, хорошо вытягивается растительностью на поверхность. Он обнаружил два бетонных могильника с захороненным оборудованием атомного ледокола «Ленин», в их приямках замеры дали по 1500 мкР/ч. В одном месте нашел подземное бетонное сооружение, но что в нем, — поди, узнай. Обнаружил колодцы и бетонированные котлованы спецканализации. Анализ отобранных проб показал, что их активность определяется, в основном, радионуклидами цезий-137 и стронций-90. Анализ проб на альфа-активность не проводился.

Радиоактивное загрязнение грунта и растительности Бронзов обнаружил и за пределами технической территории базы — между остатками наиболее крупного сооружения разрушенного форта и дамбой. В стволах деревьев приборы показали 4500 бета-частиц в минуту с квадратного сантиметра. Площадь этого грязного участка была около 12 тыс. кв. м. Данные обследования доказывали, что наверняка на базе работали с боевыми радиоактивными веществами. И, действуя по той же схеме, что и на Шкиперском протоке, сливали растворы в рассасывающие колодцы, которые позже засыпали чистым грунтом, в спецканализацию. Хоронили подопытных животных.

И захоронения тех лет, так же как и на Шкиперском протоке, привели к тому, что радиоактивные отходы проникли в огромные объемы грунтов на глубине 8-10 метров. А радиоактивность — это экскременты такого сорта, что не лежат на месте. Корнями деревьев радионуклиды вытянуло на поверхность, закружился водоворот, когда опадающая листва, разлагаясь, стала разносить грязь дальше. С водными потоками радионуклиды поплыли к заливу. По результатам замеров Бронзов составил схему, где совершенно четко просматривался язык радионуклидов, сползающих к Финскому заливу.

Со всеми этими данными Георгий Николаевич пришел к своему командиру и попытался достучаться, докричаться до специалиста, офицера, человека. От него просто отмахнулись, как от докучливой мухи. Напомню, что в/ч 15087 — это Центральная Научная лаборатория Радиационной, химической и биологической безопасности ВМФ. Долго Бронзов бился головой об эту стенку, пока его не «ушли» из ВМФ. Рецепт-то старый: нет человека — нет проблемы!» (Терешкин В. «Грязная бомба» Ленинграда: Радиоактивный форт Ино)

Форт Ино

В июне 1992 года исследования по радиационной безопасности в районе форта Ино производило НИИ промышленной и морской медицины, которые зафиксировали факты миграции радиоактивных веществ за пределы территории. Эти факты подтверждает следующий документ:

«В Комиссию радиационного контроля Ленгороблисполкомов Ю.Н. Щукину из в/ч 13073 отчетный материал по результатам радиационного обследования на отдельном участке в/ч 13073-А

Отчет утвержден директором НИИ промышленной и морской медицины В.В. Довгуш, июнь 1992 года.

Обследование участка местности, прилегающей к территории объекта, где ранее проводились работы с источниками ионизирующего излучения. Цель работы — оценка проникновения радиоактивных веществ за пределы указанной огороженной территории. Участок был выбран на склоне в направлении к жилому городку. Проводились замеры мощности дозы гамма-излучения на местности, отбора проб грунта, донных отложений и воды, проведением их радиохимического, радиометрического и гамма-спектрометрического анализа. Пешеходная гамма-съемка была проведена в секторе, ограниченном дорогой на КПП и двумя проселочными дорогами на расстоянии до 300 метров от огороженной территории объекта. Не было зафиксировано показаний свыше 15-17 мкР/час.

Суммарная бета-активность проб близка к фоновым уровням. Обнаружены высокие уровни суммарной удельной альфа-активности в почве — со дна канавы 2,1 * 10 (в третьей степени) Бк/кг (5,7 * 10 в минус 8 Кu/кг), а также грунт из шурфа с глубины 0,5 м. — 2,8 * 10 (в третьей степени) Бк/кг, (7,6 * 10 в минус 8 Кu/кг) сопоставимы с твердыми радиоактивными отходами. По ОСП — 72/87 твердые отходы считаются радиоактивными, если их удельная активность для источников альфа-активности составляет 2 * 10 (в минус 7) Ku/кг, а для трансурановых элементов 1 * 10 (в минус 8) Ku/кг.

Факт миграции радиоактивных веществ за пределы территории объекта даже по 6 пробам можно считать установленным

Заведующий лабораторией Г.Л. Мороз
Ст. научный сотрудник В.В. Качковский
Начальник группы Г.Ф. Юшкевич».

(Терешкин В. «Грязная бомба» Ленинграда: Радиоактивный форт Ино)

Виктор Терешкин сообщает дополнительные подробности:

«То, что Георгий Бронзов был прав, подтверждает мой разговор по телефону с заместителем командира в/ч 15087 Владимиром Зайцевым. В августе 1994 года с журналистами еще говорили по телефону. Он сказал:

— На этой территории ведутся серьезные работы по дезактивации, ведет не наше ведомство. Работы будут закончены к концу этого года, и тогда будут результаты, будут выводы. Согласно договору, всю информацию нам выдадут в секретном виде. Если эту информацию прочитает не специалист — испугается, а специалист поймет — там все не так страшно. Проблема есть, но там забор, охрана, стоят знаки радиационной опасности, если стоит такой знак — зачем же лезть? Госатомнадзор контролирует все работы.

То, что Бронзов не ошибался, подтверждает Юрий Щукин, председатель Комиссии радиационного контроля Леноблгорисполкомов:

— В 2002-2003 году там вели большие работы, мы с командиром Робертом Айрапетяном чуть ли не ежемесячно встречались, он рассказывал — провели проверочные работы, провели дополнительную очистку, провели дополнительную консервацию. Они привели эту территорию в более или менее приличный вид. Успокаивало, что теперь туда просто так не попасть, поставлено надежное ограждение, по территории я походил со своим дозиметром — там фон был в норме. Но какая обстановка там сейчас, спустя 14 лет, сказать не могу.

— Но могильники там остались? — спросил я.

— Конечно! А куда им деться? Там в 2003 вели работы по их консервации.

В каком состоянии эти могильники сейчас — тайна за семью печатями. Росатом и Министерство обороны делают вид, что им совершенно ничего не известно об этой испытательной базе и проблемах радиоактивного загрязнения на ней. Точно одно: все, что лежало в земле, в рассасывающих колодцах, в спецканализации и расползалось оттуда вместе с грунтовыми водами, листвой, так и лежит, так и ползет».

(Терешкин В. «Грязная бомба» Ленинграда: Радиоактивный форт Ино)

Район форта Ино был вторым звеном в разработке боевых радиоактивных веществ, после НИИ ВМФ на Шкиперском протоке в Ленинграде.

Третьим звеном был остров Коневец на Ладожском острове. И, если ранее в результате опытов с боевыми радиоактивными веществами погибали животные, то в результате опытов на Коневце лишились своего здоровья и впоследствии мучительно умерли уже люди…Это были военнослужащие ВМФ, принимавшие участие в опытах в качестве испытателей, но, по сути, оказавшиеся испытуемыми…

Но об этом — в следующий раз.

(Продолжение следует.)

Примечания:

1. Терешкин В. «Грязная бомба» Ленинграда.

2. Куцков А. Объект 230 (продолжение). Экологическая обстановка на островах Ладожского озера. В приозерской газете «Красная звезда» в июне 2015 года статья вышла под заголовком «Экологическая обстановка в норме».

3. Терешкин В. Страшное оружие; Экология и право. № 52.

4. Тихо и страшно. Ядерные испытания на Ладоге.

5. Северин С. Испытатели поневоле: боевая радиация под Петербургом.

6. Русский след. Направление №15. Загадка ладожских островов (документальный фильм).

7. Терешкин В. «Грязная бомба» Ленинграда: Радиоактивный форт Ино.

8. «Грязная бомба» Ленинграда: Операция «Кит» на Ладоге (видеофильм).