Поделиться:
19 марта 2019 14:21

ВОЛГО-ДОНСКОЙ КАНАЛ : ПУТЬ ВАРВАРСТВА. Часть II

 

2.1 Быт советских заключенных.

Первые  этапы заключенных начали прибывать на строительство в апреле-июле 1948 года. В ноябре-декабре 1948 года дополнительно прибыло еще 4 600 заключенных.

Как правило, вновь прибывшие не проходили положенную санитарную обработку, не посещали баню, не меняли белье. Многие этапы добирались до конечных пунктов по несколько суток в пыли и грязи.  В результате  в первых числах июля 1948 года выявлена массовая завшивленность заключенных.

Этапы с заключенными прибывали в течение всего 1949 года. Мест для их размещения не было. Это приводило к уплотнительным заселениям заключенных в бараки. Подобное положение приводило  к полной антисанитарии и к болезням, которые распространяются в ситуациях, когда человек не имеет возможности следить за личной гигиеной. Например, очень широко была распространена завшивленность, венерические болезни, болезни зубов и дёсен, кожные инфекции и иные отвратительные болезни.

По прибытии заключенные часто оставались без жилья. Заключенные размещались в палатках, в вагончиках, в землянках. Сохранились сведения, что часто «жилплощадь» заключенного составляла примерно 1 квадратный метр (Н.Н. Смирнов «Тайны Волгодонстроя (1948-1952). Бараки для заключенных строили по остаточному принципу, т.к. все строительные материалы шли на объекты строительства Волго-Дона.

Санитарная обработка вновь прибывших заключенных проводилась крайне редко.

Бытовая неустроенность заключенных совершенно не волновала руководство лагерей Волго-Дона.

Главная задачей руководства было выполнение плана строительства.

При невыполнении плана строительства для руководства лагеря существовала возможность попасть в жернова сталинского недовольства и сесть (условно говоря) в тот же лагерь,  в котором еще вчера был начальником. А в лагере зеки уже бы позаботились о том, чтобы «светлая память» о вчерашнем «начальничке» навсегда осталась в сердцах лагерного люда…

Стремясь выполнить план производства любой ценой, лагерное начальство всех способных к труду заключенных направляло на производство.

Потогонный метод исполнения плана перешел на строительство Волго-Дона из опыта возведения ГЭС 1930-х годов. В те годы труд заключенных был бесплатным (т.е. без заработной платы), заключенные работали за пайку (баланду).

Баланда - лагерная пища, как правило, очень низкого вкусового качества и калорийности уровня физической выживаемости. Причем количество пайки зависело от процента выполнения дневной нормы. Сделал меньше нормы – получил пайки меньше, сделал больше – получил больше. Но, поскольку базовая норма пайки была настолько незначительной, то и эта пища не восполняла затраченных биологических ресурсов человека, что приводило к массовой гибели заключенных. Особенно массовой гибель была на строительстве Волжского каскада ГЭС в 1930-х годах (см Олег Игорев «Волга впадает в коммунизм»).

 

2.2. Послабления лагерных бытовых условий заключенных к началу 1950-х годов.

 

К середине 1940-х годов НКВД провёл экономический анализ деятельности предприятий, находившихся в сфере ответственности ГУЛАГа. Результаты анализа  показали  экономическую неэффективность большинства лагерей, в результате чего лагеря получали большие дотации из  государственного бюджета СССР. 

К концу 1940-х  началу 1950-х технологии производства стали усложняться. Потребовались квалифицированные кадры с должным отношением к труду и к орудиям производства.

Эти обстоятельства привели к изменению подхода к заключенным, особенно к  квалифицированным специалистам.

Квалифицированным специалистам – заключенным стали платить зарплату. Этих заключенных стали назначать на руководящие должности среднего звена, а также стали переводить в положение «расконвоированных». Этот статус предоставлял  возможностью поселения за пределами лагеря в арендованном жилье, но под обязательным строим контролем за частной жизнью заключенного со стороны администрации лагеря.

Разумеется, что в случае малейших нарушения норм послаблений (например, незначительное опоздание в лагерь ко времени проверок) заключенный лишался статуса расконвоированного и возвращался обратно в лагерь. 

Все вышеуказанные меры послаблений в современном мире широко используются в  пенитенциарных системах многих стран для того, чтобы заключенный не чувствовал себя бесповоротно отверженным от нормального уклада жизни свободного общества.

Но в советском ГУЛАГе послабления вводились отнюдь не с целью заботы о человеке, а исключительно по причине того, что руководство НКВД (МВД) наконец-то осознало причины неэффективности подневольного (по сути – рабского) труда заключенных. То есть заключенного по-прежнему рассматривали исключительно как производственную единицу. Возможно предположить, что, если бы технологии производства не  усложнялись, то рабство в системе ГУЛАГа процветало бы и далее.

 

На новую систему мотивации  заключенных Волго-Дона перевели с 1-го октября 1949  года.
 

Но основная масса зеков по-прежнему работала "спустя рукава". Ментальность ГУЛАГа дала себя знать: одни заключенные не надеялись выйти из лагеря живыми, другие не желали работать на советскую власть по политическим мотивам (например, бывшие военнослужащие антисоветских формирований, бывшие «остовцы»), третьи были просто бандитами и не работали принципиально. Уголовники обкрадывали других заключенных, отнимали у них продукты, зарплату, а также избивали их до полусмерти с целью подчинения бандитскому окружению.

 

2.3. Смертность заключенных.

 

Как отмечалось выше, источниковая база по Волго-Дону очень узкая. В исследованиях, с которыми автору настоящих строк удалось ознакомиться, неоднократно отмечается, что в архивных документах не удалось обнаружить сводных ведомостей о смертности заключенных.

Однако, если судить по условиям быта и работы заключенных, то можно сделать предположение, что уровень смертности был очень высокий.  Люди гибли и получали тяжелые травмы на производстве из-за нарушения правил безопасности, умирали от различных простудных и инфекционных заболеваний.

Из воспоминаний Михая Урсоя, участника строительства канала:

 «В 1947 году советские власти снова арестовали меня, на этот раз угрожая мне расстрелом, если я откажусь служить в армии. Но вместо расстрела они посадили меня на два месяца в одиночную камеру, после чего послали в трудовой лагерь на строительство Волго-Донского канала. Работать там было очень опасно, многие гибли. Однажды произошел несчастный случай, в результате которого погибло много людей. Я едва избежал их участи. После этого меня отправили домой в Молдавию».

По данным местных жителей (очевидцев тех событий) в каждом строительном районе имелось кладбище заключенных с безымянными могилами.

Смертность от антисанитарии была не меньше,  чем от производственных травм.

Если в лагере появлялись заболевшие брюшным тифом, дизентерией, гепатитом, то  немедленно объявлялся карантин, особый санитарный режим. Меры по устранению очага инфекции были действенны и эффективны, однако носили эпизодический характер. После ликвидации инфекции постоянный санитарный надзор прекращался, все приходило в упадок до следующей вспышки.

Таким образом можно предположить, что процент смертности заключенных, который встречается в официальных отчетах (0,02-0,03%), был явно занижен и не соответствовал  истинному положению дел.

О причинах, по которым официальная статистика занижала смертность, можно только догадываться.  

Наиболее вероятной версией является следующая: лагерная система ГУЛАГа получала централизованное ресурсное обеспечение в расчете «на одного заключенного», поэтому реальную смертность выгодно было скрывать.

Сокрытие фактической смертности давало возможность, с одной стороны, получать повышенное централизованное ресурсное обеспечение, а с другой стороны  -  предоставить  вышестоящему начальству положительную отчетность о смертности, что обеспечивало разного рода поощрения руководству лагеря. 

Фальсификацию отчетности сопровождал процесс освобождения безнадежно больных заключенных из лагеря с составлением соответствующего Акта  («сактированные заключенные»).  По сути таких заключенных отпускали «на волю» умирать за воротами лагеря.

Как правило, эти заключенные умирали очень быстро: от слабости и холода – не доезжали до станции отправки, от заворот кишок – от переедания «на воле», от небольшой дозы алкоголя на фоне истощенного организма,  и так далее и тому подобное.

 

Однако статистическая отчетность, предоставляемая лагерным начальством в вышестоящие инстанции,  показывала весьма благоприятную картину смертности.

В наше время такими статистическими данными пользуются  исследователи просоветского толка «доказывая», что, дескать,  жизнь лагерях была, конечно, тяжелой, но не такой уж ужасной, как пишут об этом «демократы» и разного рода  «либералы».

Даже более того.

Современные ветераны ИТЛ НКВД СССР, утверждают, что в лагерях у заключенных воспитывались положительные качества человека, а в самих лагерях    процветали лучшие трудовые традиции социализма.

Вот пример. 

«В Соликамском отделе ГУ ФСИН РФ по Пермскому краю отметили 75-летие Усольлага - одного из первых лагерей системы ГУЛАГ.  В январе 1938 года в Усольском ИТЛ НКВД СССР были заложены традиции, которые имеют ценность и в нынешнее время. Это верность Родине, взаимовыручка, уважение к ветеранам. Усольлаг это тысячи километров дорог, сотни лесных поселков, более 60 тыс. сотрудников, рабочих и служащих, трудившихся на протяжении 75 лет, это школы, детсады, клубы. В какое лихолетье был образован Усольский ИТЛ, через сколько тяжких испытаний прошел! Какое мужество за это время проявили его руководители, аттестованный и вольнонаемный состав, чтобы учреждение встало на ноги и успешно решало производственные и социальные задачи", - поделился воспоминаниями заместитель председателя краевого совета ветеранов ГУФСИН России по Пермскому краю Сергей Ерофеев» (Михаил Наконечный «Праздник Людоедов», «Псковская губерния» № 5(627), 06.02.2013).

Однако вернемся к строительству Волго-Дона.

От полученных на стройке болезней умирали не только заключенные, но и  вольнонаемные рабочие. Однако учет этих смертей не велся вообще.

Периодически в лагерях Волгодонстроя вспыхивали желудочно-кишечные инфекции. Некоторые инфекции заносились с прибытием очередного этапа, который, не пройдя карантин по халатности начальства,  вливался в ряды здоровых заключенных.

После неоднократных распоряжений различных медицинских комиссий больных венерическими заболеваниями изолировали в первый лагерный участок Береславского района, а больных туберкулезом – в Ильевское лагерное подразделение.

Мужская и женские зоны находились в антисанитарном состоянии.

Зоны были загрязнены разными отбросами, мусором и фекалиями, вблизи пищеблока была гора отходов и мусора, остатки пищи, помои. Уборные не очищались и не хлорировались, мусорных ящиков не было.

Стены и потолки бараков промерзали, осыпались, печи дымили, в помещении стояла температура 9-13 по Цельсию.


Питьевой воды не было, не хватало столов, табуретов, тумбочек, сушилки были разрушены и не выполняли своей функции, умывальники были ржавые, комнат для хранения личных вещей не было. Все подсобные помещения превращались в уборные.

Для помывки мужского и женского контингента была всего одна баня с крайне низкой пропускной способностью – всего 25 человек в час. График санобработки не соблюдался. Заключенные не мылись более месяца, что приводило к завшивленности.

После помывки одевались в грязное белье, пропущенное через дезинфекционную камеру.  При проверке прачечных часто оказывалось, что они не имели в должном объеме  ни дров, ни воды, ни мыла. Везде была грязь, стояла низкая температура.

Это был своеобразный «Первый круг» ада, в котором жили «строители коммунизма», низведенные до скотского состояния советской системой наказания.

 

«Вторым кругом» был пищеблок.

Санитарное состояние пищеблока было неудовлетворительным: вытяжная вентиляция не работала, на кухне скапливались пары, сырость, грязь, слякоть, с потолков и стен стекала вода.

Поварской состав работал без спецодежды, в грязном обмундировании и головных уборах, медицинский осмотр не проходил и на бациллоносительство не обследовался.

В подсобных помещениях стояли грязь и вонь.  Посуда не дезинфицировалась, была скользкой от жира и имела следы несмытой пищи.

Продукты выдавались доброкачественные, но само приготовление пищи было отвратительным. Например, был зафиксирован случай халатности при приготовлении первого блюда (щей). При снятии пробы щи имели горький вкус, в них попадались мелкие кости разваренной рыбы.

Горячей пищей заключенных кормили нерегулярно, были случаи совмещения приемов пищи, когда одновременно выдавали и обед-ужин, и ужин-завтрак.

Посуды не хватало. Заключенные по несколько часов ждали своей очереди на получение пищи.

В женскую зону пища завозилась в необорудованных деревянных кадках, с большими перебоями. Так, завтрак выдавался в 12-14 часов, обед в 19-20, а ужин – иногда в 2 часа ночи. Из-за отсутствия термосов люди, работающие на объектах, горячую пищу не получали.

Таким образом, жизнь и быт заключенных на стройке Волго-Дона были превращены в ад, существовавший в течение всех лет от начала и до окончания строительства.

Читателю после приведения подобных фактов станет совершенно ясно, что официальная смертность заключенных на фоне изнуряющего труда и нечеловеческих бытовых условий была очень высокой и выходила далеко за рамки официальных показателей 0,02-0,03%.

Однако все советские СМИ, начиная от центральных, местных  и кончая ведомственными (например, «Сталинская стройка»), писали о беспримерном трудовом подвиге работников Волго-Дона.

Советская система цинизма в отношении людей не знала границ.

Современные советославы подхватили эстафету цинизма. Для них и сегодня страдания людей не имеют совершенно никакого значения.  Как и в сталинские времена они заворожены масштабами и результатами строительства Волго-Донского канала.   

При таком отношении к прошлому это прошлое может вернуться в еще более страшном виде.

Подобно снежному кому по голове.

Только ком может быть далеко не снежный.

Ведь по голове могут бить те, кто сегодня верит в россказни ветеранов ИТЛ НКВД СССР…

(Продолжение следует)

 

Помочь! – поддержите авторов МПИКЦ «Белое Дело»