Поделиться:
12 августа 2013 00:00

Операция «Послушники»

Псково-Печерский монастырьВ середине июля на экраны Первого канала российского телевидения вышел документальный фильм, приуроченный к 70-летию Курской битвы, имеющий довольно необычное название — «Операция “Послушники”». В фильме рассказывают о деятельности советской разведки на оккупированных территориях СССР. При этом главное внимание авторов киноленты сосредоточено на успешной операции с использованием радиоигр, которые должны были дезинформировать немецкое командование при подготовке решающего сражения на Восточном фронте летом 1943 года. Название этой многоходовой операции было неслучайным, так как в ней активное участие приняли представители Русской православной церкви.

Ключевыми фигурами этой истории стали епископ Василий (Ратмиров), митрополит Сергий (Воскресенский), братия Псково-Печерского монастыря и советская группа разведчиков, успешно действовавшая под церковным прикрытием в Свято-Успенской обители, выдавая себя за православных церковнослужителей.

Впервые об этой операции рассказал в своих воспоминаниях около 20 лет назад «патриарх» советской разведки генерал Павел Судоплатов. Через некоторое время Судоплатов-младший, посвятивший свою книгу отцу и его деятельности, повторяет эту историю с некоторыми незначительными новыми деталями (5, 87). По сути дела, это до сих пор единственный источник, по которому можно составить суждение об операции «Послушники». Об этом, кстати, в фильме вскользь упомянул ведущий С. Медведев, заметив, что основной массив документов до сих пор хранится в ведомственных архивах ФСБ под грифом «секретно». Тем самым признается факт крайне слабой подкрепленности всего этого кинопроекта подлинными документами и проверенными источниками. Весь фильм построен на воспоминаниях, устных свидетельствах, рассказах и слухах.

Нет смысла пересказывать содержание фильма, и подробно комментировать его содержание. Прежде всего, следует остановиться на концептуальном искажении фактических событий, а вернее их вольной интерпретации, которая способствует формированию искаженного образа церковной жизни в оккупации.

Несколько слов об упомянутых выше ключевых фигурах истории c «послушниками».

Епископ Василий (Ратмиров) в довоенное время был активным деятелем обновленцев, чьей главной задачей была дискредитация «тихоновской» церкви, безграничная лояльность к советской власти и, как следствие, политика компромиссов, сулившая (как оказалось — на непродолжительное время), юридическое признание большевиками их группировки. Известно, что многие видные обновленцы, особенно представители так называемой живой церкви, активно сотрудничали с органами ОГПУ и НКВД, способствуя разрушению Русской православной церкви, репрессиям в отношении несговорчивых «тихоновцев» (последовательных продолжателей линии патриарха Тихона (Беллавина), защищавших церковное единство от вредных раскольничьих и модернистских влияний) и дискредитации православного духовенства в глазах населения.

Нужно отметить, что практически в момент операции «Послушники» Василий (Ратмиров) воссоединился с православной церковью Московского патриархата и формально вышел из обновленческого раскола, но в тоже время сохранил давние связи с органами госбезопасности. Видимо, не случайно выбор советской разведки пал именно на епископа Василия, который в оккупированном Калинине уже в 1941 году действовал по заданию разведцентра в Москве, приняв в свое окружение сотрудников НКВД, специально подготовленных для того, чтобы играть роль клириков. В фильме говорится о том, что перед отступлением вермахта под Москвой оккупационные власти Калинина предлагали епископу Василию эвакуироваться в немецкий тыл. Однако Ратмиров отказался и попросил разрешение остаться в городе, сославшись на преклонный возраст и слабое здоровье. Удивительно, что немцы не стали настаивать на его эвакуации (возможно, епископ Василий был завербован Абвером для работы на немецкие спецслужбы) и оставили епископа в Калинине дожидаться Красную армию. С отступающими войсками вермахта ушли советские разведчики в подрясниках под видом послушников, готовящихся к принятию монашеского пострига. Вскоре эта группа из трех человек оказалась в стенах Псково-Печерской обители и оттуда успешно вела некие радиоигры, вводя в заблуждение немецкую контрразведку.

Следующие действующие лица — это разведчики из НКВД, прошедшие специальную подготовку для успешного вхождения в образ православного священнослужителя, — Михеев и Иванов. Как свидетельствовал Судоплатов-старший, имевший самое тесное отношение к этой истории, «при содействии одного из лидеров в 30-х годах “обновленческой” церкви житомирского епископа Ратмирова и блюстителя патриаршего престола митрополита Сергия нам удалось внедрить наших оперативных работников В. М. Иванова и И. И. Михеева в круги церковников, сотрудничавших с немцами на оккупированной территории. При этом Михеев успешно освоился в профессии священнослужителя» (6, 40). Третьим членом разведгруппы стала радистка, следы которой по окончании операции «Послушники» потерялись…

В фильме было сказано, что после войны, Михеев принял священный сан через действительное церковное таинство и стал клириком РПЦ. Жаль, что авторы фильма не уточнили: стал ли такой ответственный шаг личным выбором разведчика или он совершил его по заданию руководства органов госбезопасности.

Конечно во многом успех операции с использованием радиоигры, был достигнут благодаря надежному укрытию, которым пользовались разведчики в образе послушников. Этим прикрытием стала не только их принадлежность к церкви (а оккупационные власти зачастую относились к священнослужителям с уважением и определенным доверием), но и помощь братии древнего Псково-Печерского монастыря. При этом в самом фильме практически не приводится конкретных имен. Однако предание монастыря сохраняет память о том, что «ангелом-хранителем» советских разведчиков оказался старец Симеон (Желнин), ныне прославленный в лике святых. Именно преподобный Симеон помогал укрываться советскому радисту в глубоких пещерах монастыря, сохраняя в глубокой тайне истинные цели прибывших «послушников».

В фильме упоминаются и другие случаи, когда за монастырскими стенами укрывались то какие-то советские партизаны, то диверсионные группы, заброшенные из центра в немецкий тыл. По вполне объяснимым причинам, и здесь точных источников не сохранилось. Исключение составляют два письма, написанные в монастырь в 1989 году С. И. Новиковым, одним из членов советской разведгруппы, нашедшей прибежище в монастырских пещерах в трудный момент весной 1944 года (7, 16–17).

К сожалению, в фильме ни слова не сказано об игумене монастыря Павле (Горшкове), в период немецкой оккупации руководившего жизнью Псково-Печерской обители. Известно, что игумен Павел на свое ответственное служение был единодушно выбран братией монастыря. Этот факт говорит о большом доверии, и уважении, которым пользовался игумен Павел в монастыре. Об этом стойком христианине, который в тяжелые годы оккупации спас от голодной смерти и лагеря военнопленных не один десяток обессиленных отчаявшихся людей, следует писать особо. Однако не случайно в фильме о нем не сказано ни слова. По-видимому, это связано с тем, что игумена Павла после освобождения Печорского района осенью 1944 года арестовали сотрудники «Смерша» как пособника оккупантов и агента немецких спецслужб. В книге профессора Бориса Ковалева, кстати, говорится, что из-за противодействия игумена Павла неоднократные попытки советской разведки закрепиться в монастыре закончились провалом (3, 439–440). Кому верить? Авторам фильма или профессору, специалисту по проблеме коллаборационизма и «измены родине»?

К этому можно добавить и то, что факты помощи партизанам, разведчикам, военнопленным или «окруженцам», пробивающимся к линии фронта, со стороны священнослужителей в условиях немецкой оккупации не единичны. Однако сам по себе настоящие факты еще не являются свидетельством того, что все эти священники или монашествующие были советскими патриотами, ненавидели немецкий режим и главную цель своего служения видели в освобождении советской земли от немецких захватчиков... Порой эта помощь была, прежде всего, актом их христианского мировоззрения. Всякий нуждающийся, оказавшийся на краю гибели (духовной или физической) человек достоин не просто сожаления, но активной помощи и спасения. И здесь уже не важно, кто стал таким страждущим — русский крестьянин или советский диверсант, голодные беженцы или немецкие солдаты, партизаны или добровольцы из отрядов местной самообороны.

С другой стороны, зачастую священнослужители оказывались перед выбором — помочь партизанам продовольствием или иными материальными средствами, тем самым поставив себя лично и свою паству под смертельную угрозу репрессий со стороны карательных подразделений СС за помощь «большевистским агентам». Отказав в помощи партизанам, священник автоматически попадал в разряд пособников оккупантов и антисоветских элементов, со всеми вытекающими из этого факта трагическими последствиями.

Наконец, подошел черед сказать слово о митрополите Сергии (Воскресенском), личности которого в фильме посвящено немалое место. С одной стороны, это легко объяснимо, ведь митрополит Сергий (Воскресенский), начиная с февраля 1941 года и вплоть до своей таинственной гибели 29 апреля 1944 года, являлся главой Прибалтийского экзархата, объединившего три кафедры — Литовскую, Латвийскую и часть Эстонской. Как раз на территории последней находился в то время Псково-Печерский Свято-Успенский монастырь.

Фигура экзарха Сергия (Воскресенского) — одна из наиболее сложных и пререкаемых в трагической истории православной церкви в XX веке. Одни исследователи без устали называют его немецким агентом, предателем, покровителем генерала Власова и т. п. Другие готовы видеть в его трудах подвиг святого подвижника. В фильме митрополит Сергий представлен как ключевая фигура, которая обеспечивала успешную работу «послушников»-разведчиков. Митрополит Сергий за несколько недель до начала войны приехал из Москвы в Ригу для того, чтобы налаживать церковную жизнь в недавно «присоединенной» к СССР Прибалтике в условиях советских репрессий и антицерковных выпадов.

В фильме однозначно говорится о том, что выбор, сделанный митрополитом Сергием в июне 1941 года в пользу того, чтобы избежать эвакуации вглубь СССР и остаться на оккупированной территории, был продиктован его сотрудничеством с советской разведкой. Якобы уже тогда органами госбезопасности намечалась операция «Послушники». Собственно, сам факт довоенной вербовки митрополита Сергия органами НКВД сомнения не вызывает (4, 80). Подобные назначения столь масштабных личностей не могли не контролироваться чекистами. Однако мотивы поступков митрополита Сергия не могут толковаться так однозначно и примитивно.

Экзарх Сергий с первых дней своей легализации начал выступать в проповедях, статьях, обращениях к немецкому командованию и лично фюреру с крайне антисоветскими заявлениями. При этом митрополит Сергий сохранял каноническую связь с православной церковью Московской патриархии. Кстати говоря, в фильме без всяких ссылок на источник было сказано, что якобы на свои антисоветские пропагандистские заявления экзарх получил разрешение от самого Сталина. Эта профашистская риторика была, по-видимому, как считают авторы фильма, своего рода конспирацией советского агента-митрополита. Впрочем, сюжетная линия «экзарх Сергий — операция "Послушники"» в фильме выглядит очень неубедительно. Есть масса нестыковок, пробелов и т. д.

Попытка представить митрополита Сергия активным агентом советской разведки имеет и более серьезные препятствия. Конечно, можно прочесть в литературе сведения, не имеющие документального подтверждения, о том, что в очень узком кругу доверенных лиц митрополит Сергий позволял себе презрительные высказывания в адрес немецких оккупантов, в тайне слушал по радио сводки Совинформбюро, по вечерам пел любимую песню «Синий платочек» и т. п. (9, 164). Но реальные плоды деятельности экзарха Сергия (Воскресенского) оказались замечательными, прежде всего, в направлении церковной жизни, что для чекистов вряд ли представляло интерес. Вот наиболее значительные деяния экзарха:

  • Во-первых, православная церковь в Прибалтике весь период немецкой оккупации оставалась в юрисдикции Московского патриархата. Несмотря на определенные трудности, экзарху удалось убедить немецкие власти, что церковь в СССР по-прежнему глубоко оппозиционна сталинскому режиму и при «освобождении» от советской власти примкнет к той линии, которую провозгласил экзарх Сергий (Воскресенский), — Россия без большевизма.
  • Во-вторых, митрополит Сергий добился разрешения немецких властей на организацию миссионерской деятельности на оккупированных территориях Ленинградской области. В конце августа 1941 года по его благословению в Псков направилась первая миссионерская группа, положившая начало славной деятельности Псковской православной миссии.
  • В-третьих, благодаря усилиям экзарха в Вильно, начиная с 1942 года, начали действовать богословские курсы, целью которых стала подготовка священников-миссионеров для открывающихся приходов на Северо-Западе России.
  • В-четвертых, Экзарх Сергий в ходе переговоров с немецкой администрацией, получил согласие на освобождение из лагеря Саласпилс несколько сотен детей-узников, которые были впоследствии распределены в семьи православных прихожан города Риги.
  • В-пятых, по благословению экзарха Сергия на территории Прибалтики активно действовала Внутренняя православная миссия, деятельность которой была сосредоточена на материальной и духовной помощи советским военнопленным и многочисленным беженцам.

Никакой заинтересованности органов госбезопасности в этих достижениях экзарха нет. Более того, многие члены Псковской миссии, клирики Прибалтийского экзархата, ближайшие сподвижники экзарха оказались репрессированы советскими органами как раз за ту деятельность, которую благословлял и активизировал митрополит Сергий. Что было бы с самим экзархом, если бы он попал в руки «Смерша»?

Думаю, что интерес, несомненно, возник бы, хотя бы в связи с встречей митрополита Сергия (Воскресенского) в 1943 году с генералом Власовым, который приехал в Ригу, а затем отправился в поездку по Северо-Западу России. Известно, что экзарх тепло принял Власова и поддержал его идею создания вооруженных сил при поддержке Германии для борьбы с большевизмом (8, 152), а чуть позже в воззвании к пастве от 5 апреля 1944 года призвал вступать в ряды Русской освободительной армии, называя ее «зародышем … будущей России» (2, 570). Жаль, что об этом факте в фильме авторы ничего не сказали. Как не было сказано и о том, что весной 1943 года Власов посетил Псково-Печерский монастырь и получил благословение от игумена Павла (Горшкова) на освобождение России от сталинского режима (8, 153).

Сегодня известно, что в Центральном архиве ФСБ хранится личное дело митрополита Сергия (Воскресенского). Оно до сих пор не рассекречено, и, по-видимому, этого часа российские исследователи не дождутся никогда. Казалось, все должно быть наоборот. Если экзарх Сергий оказался успешным советским разведчиком, тогда почему бы сегодня не опубликовать документы из этого дела, тем самым лишив почвы критиков позиции и деятельности экзарха в Прибалтике? Ответ один — далеко не все так однозначно и гладко в истории митрополита Сергия (Воскресенского), как это представлено в фильме «Послушники». Также одной из причин может быть и трагедия последних часов жизни экзарха.

Наш скепсис мы можем обосновать материалами из архива УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, которые в отличие от личного дела экзарха Сергия, доступны исследователям. Благодаря этим публикациям вырисовывается картина, отличная от той, которую создали авторы фильма «Послушники». В конце 1943 года начальник управления Псковской миссии протопресвитер Кирилл Зайц через клирика миссии священника Илью Богданова получил подряд несколько писем от майора советской разведки Михаила Федоровича Кудрявцева, находившегося в партизанском отряде в районе села Кубасово. На этом приходе служил о. Илья и, отправляясь в Псков по церковным делам, за свечами и ладаном, выполнял отдельные поручения партизан. В письмах, адресованных лично о. Кириллу, были выдвинуты несколько требований — прекратить выступления с критикой материализма и советского строя, начать нелегальную деятельность по сбору информации в пользу советской разведки и самое главное — предлагалось содействовать доверенному лицу майора в установлении связи с экзархом Сергием.

Протопресвитер Кирилл от сотрудничества с советской разведкой отказался и продолжал свою церковную деятельность, нацеленную, прежде всего, на духовное просвещение народа и восстановление церковной жизни. Через некоторое время он покинул Псков и отправился в Вильно, где на Богословских курсах читал лекции. Возвращаясь в Псков, протопресвитер Кирилл в Риге посетил митрополита Сергия и рассказал о настойчивых попытках советской разведки установить связь с митрополитом. Экзарх Сергий поблагодарил за предупреждение и велел о. Кириллу письма из партизанского леса передать в Рижский отдел СД, рассказав об этом происшествии (1, 153–155). Поведение экзарха можно назвать острожным, ведь не исключалась провокация немецких спецслужб. Однако странно, что майор Кудрявцев пытался установить контакт с экзархом, который все это время якобы активно сотрудничал с Москвой.

Положение митрополита Сергия (Воскресенского) с осени 1943 года становилось все более шатким. Это было связано не только с ухудшением ситуации на Восточном фронте, но и с изменениями церковно-государственных отношений, произошедшими в начале сентября 1943 года. 8 сентября в Москве состоялись «выборы» Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского), смягчилась антирелигиозная пропаганда, постепенно начали открываться храмы и на советской территории, возродился журнал Московской патриархии, начали действовать духовные школы. Были освобождены некоторые узники лагерей и тюрем, пострадавшие за исповедание веры Христовой.

В этой ситуации, как справедливо отмечено в фильме, на митрополита Сергия (Воскресенского) усилилось давление немецких властей, требовавших от экзарха созвать конференцию прибалтийских епископов и выступить с критикой выборов Патриарха Московского и всея Руси, тем самым отказав в признании законности и церковности этого события. Экзарх Сергий до последнего не поддавался, однако совещание прибалтийских епископов в Риге весной 1944 года все же произошло. Его основным итогом стало воззвание к клирикам и пастве, подписанное всеми участниками этой конференции. Таким образом, сохранив, единство с Московской патриархией, экзарх Сергий в тоже время выступил с ярким воззванием, призывая паству к бдительности и предупреждая, чтобы никто не стал жертвой сталинского обмана.

«Православные люди! Мы призываем вас не поддаваться большевицким наущениям и не верить большевицким посулам! Большевизм есть безбожие и бесчеловечность, насилие и ложь. Такова его неизбывная сущность, его неизменная природа. Таков он был четверть века назад, таков он и теперь. Можно ли думать, что после 25 лет свирепого преследования церкви большевики вдруг стали ее поборниками, после 25 лет террористического попрания свободы вдруг стали ее защитниками, после 25 лет рабовладельческого издевательства над Россией вдруг прониклись любовью к ней? Было бы безумием поверить этому — Сталин не Савл и Павлом не станет!

Пусть слова большевиков звучат иногда по-новому — дела их остаются прежними… Лишь на показ для успеха своей заграничной пропаганды они водружают на развалинах церкви какую-то картонную декорацию, чтобы она прикрыла разрушенное ими здание, вновь отстроить которое они не позволяют. Чтобы жила свободная Россия, большевизм надо уничтожить! Только тогда будет свободна церковь» (2, 569–570).

Подобное обличение новой советской церковной политики, которая должна была смягчить позицию и западных союзников, и церковных кругов эмиграции, выглядело по-настоящему опасно, так как могло затруднить осуществление сталинских планов, имевших дальний расчет на послевоенный период. Достоин нашего внимания тот факт, что через несколько дней после выхода воззвания и его широкого распространения на оккупированной территории Прибалтики митрополит Сергий (Воскресенский) был убит неизвестными по дороге из Вильно в Ковно.

В фильме нет ни слова об иной версии гибели митрополита Сергия, кроме как акции рижского гестапо. Однако надежных документов в поддержку этой версии тоже нет. Смерть экзарха митрополита Сергия (Воскресенского) была одинаково выгодна и немецкому режиму, и советской власти, так как в одинаковой степени его деятельность и возрождение православной церкви были смертельно опасны для двух тоталитарных режимов. Если акцию совершили диверсанты из Москвы, то в Берлине вздохнули с облегчением. Если кровь экзарха — на сотрудниках гестапо, то в Москве получив известие о смерти митрополита Сергия с готовностью «умыли руки», отстранившись от этой неудобной истории…

Кто-то может справедливо спросить: зачем автор потратил свое время, а теперь еще отвлекает читателей своими размышлениями? Ведь несмотря на некоторые спорные детали, операция «Послушники» выглядит фактом, ее вклад в успех сражения на Курской дуге неоспорим. Следует ли «отцеживать комара»?

Думаю, что всякое искажение или передергивание фактов, особенно касающихся жизни церкви, требует своего обличения. Даже маленькая неправда, которую хотят использовать во благо, может принести в будущем большие скорби. Уверен, что авторы фильма «Операция “Послушники”» были движимы благородной целью — рассказать о выдающемся вкладе православной церкви в дело победы над Германией. И не только молитвой, сбором материальных средств, благотворительностью, но и практическим конкретным делом — участием в разведывательной деятельности в тылу врага. Не спорю, такие примеры были. Но они не были часты и повсеместны, и не выполнение секретных заданий разведки стало главным делом православных клириков, действовавших в Прибалтийском экзархате и в Псковской миссии.

Сегодня известно немало примеров обратного свойства, когда некоторые исследователи практически всех клириков Псковской миссии и Прибалтийского экзархата обвиняют в коллаборационизме и предательстве, полагаясь лишь только на сомнительные материалы из судебно-следственных дел, хранящихся в архивах ФСБ. В этом свете фильм о «послушниках» можно рассматривать как иную крайность, попытку «реабилитировать» православных священников, служивших с разрешения немецких властей, приписав большинству из них разведывательную деятельность и советский патриотизм, тем самым, выдавая желаемое за действительное. Но тогда мы придем к печальному парадоксу: героями и даже святыми, стали лишь священники, доказавшие лояльность сталинскому режиму, помогавшие партизанам, работавшие на органы госбезопасности… А как быть с остальными?

На самом деле, клириков, сотрудничавших с советской разведкой или завербованных немецкими спецслужбами, оказалось ничтожно мало, причем в последнем случае это были нецерковные, чуждые евангельскому духу самозванцы, в недавнем прошлом — коммунисты или обновленцы. Подавляющая часть членов миссии и клириков Прибалтийского экзархата твердо, подобно протопресвитеру Кириллу Зайцу, держались духовного принципа «невозможно служить двум господам». Невозможно служить и быть «послушником» кесарю, даже если это «родной» «красный» кесарь, а не пришлый «коричневый», и одновременно не за страх, а за совесть служить Христу и Его Церкви, а значит своей пастве, за которую и полагали свою жизнь. Действительно, такое соединение невозможно. Мы вновь и вновь возвращаемся к проблеме подлинного патриотизма, который не сводим к политике, идеологии, временным предпочтениям или веяниям века сего. Патриотизм подлинный — это духовная связь с отцами, с отцами по крови и отцами по духу, отцами святыми, утраченную связь с которыми возможно восстановить через покаяние, или возвращение от дел тьмы и неправды в дом Отца, то есть в Церковь преисполненную светом и истиной.

Литература

  1. Бернев С. К. Агитационно-пропагандистская деятельность нацистской Германии на оккупированной территории Северо-Запада РСФСР в 1941–1944 гг.: цели, основные направления, крах. СПб., 2008. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. (Ссылка на источник: АУФСБ по СПб и ЛО. Ф. 19. Д. №488. Л. 217.)
  2. Воззвание архиерейского совещания в Риге под председательством митрополита Сергия (Воскресенского) от 5 апреля 1944 г. // Русский вестник. Рига. №42 (66), 8 апреля 1944 г. (Цитируется по изд.: Обозный К. П. История Псковской православной миссии 1941–1944 гг. М. 2008.)
  3. Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России 1941–1944. М. 2004.
  4. Митрофанов Г., прот. Государственно-политическая ложь и церковно-историческая правда. Некоторые страницы эпистолярного наследия митрополитов Сергия (Страгородского) и Сергия (Воскресенского) периода Второй мировой войны // Русская православная церковь на историческом перепутье XX века. М. 2011. С.77-102.
  5. Судоплатов А. Тайная жизнь генерала Судоплатова. М. 1998.
  6. Судоплатов П. А. Остаюсь единственным живым свидетелем… // Молодая гвардия. 1995. № 5. С.
  7. Тихон (Секретарев), архим. Псково-Печерский монастырь в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг. Доклад на научно-практической конференции «Печорский край – наша древняя земля», г. Печоры, 10 августа 2005 г. // Псково-Печерский листок. 2005. №639.
  8. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь и власовское движение // Вестник церковной истории. М. 2006. №4. С.150-175.
  9. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М. 1999.