В настоящий момент Кирилл Михайлович завершает работу над докторской диссертацией, в которой особое внимание автор уделяет чинам Белых армий, состоявшим в 1945 году на службе в вооруженных формированиях КОНР. В результате многолетней исследовательской работы в отечественных и зарубежных архивах ему удалось найти офицерские списки войск КОНР с базовыми установочными сведениями. Настоящие материалы впервые вводятся в научный оборот. В связи с распространением в Сети полемических утверждений, касающихся истории русской военной эмиграции 1940-х годов, мы попросили К. М. Александрова прокомментировать для нашего сайта сделанные заявления.

— Кирилл Михайлович, насколько соответствует истине тезис, который касается включения Русского Корпуса в состав войск КОНР: «Объединение произошло в самый последний момент, скорее, не объединение, а готовность подчиниться. Оно было чисто формальным, так как Русский корпус находился далеко от Власова. К Власову Белые офицеры корпуса относились в основном отрицательно».

— По-моему, это безответственное и сомнительное заявление. В январе 1945 года части Русского Корпуса вели боевые действия в Боснии — далеко от Мюнзингена и Хойберга, где находился центр формирований войск КОНР. Это единственное, что соответствует действительности. Все остальное — не более чем плод воображения. Из данного суждения следует, что в некий «последний момент» состоялась «готовность подчиниться» — у автора данного тезиса, по-моему, не только проблемы с историческими знаниями, но и с русским языком. Как это в последний момент могла «произойти» «готовность подчиниться»?..

Нужно начать с того, что в январе 1945 года командир Корпуса генерал-лейтенант Б. А. Штейфон по собственной инициативе приехал в Берлин и встретился с генерал-лейтенантом А. А. Власовым. Вот именно тогда он заявил о полной и безоговорочной готовности подчиниться. Кстати, Штейфон согласился оставить должность командира и перейти на должность инспектора. В командование Корпусом должен был вступить генерал-майор В. И. Боярский. Большая группа офицеров, занимавших второстепенные должности в Корпусе, должна была быть направлена во 2-ю и 3-ю дивизии войск КОНР, группу генерал-майора А. В. Туркула, Офицерскую школу и Запасную бригаду.

28 января 1945 года Власов получил официальный статус Главнокомандующего, и на следующий же день, 29 января, корпус генерала Штейфона совершенно официально, де-юре, был включен в состав войск КОНР. «Наши Вести» — послевоенный орган связи Союза чинов Русского Корпуса (СчРК) — опубликовал об этом официальное сообщение, а также специальную радиограмму, разосланную в тот же день в корпусные части. С 16 февраля чины Корпуса нашивали на форму соответствующие эмблемы. Таким образом, Русский Корпус был включен в состав войск КОНР — и задолго до двух казачьих корпусов. Более того, затем Власов подчинил Русский Корпус генерал-майору А. В. Туркулу, о чем Штейфон был поставлен в известность. Туркул в послевоенной эмиграции хранил об этом событии соответствующие документы. 30 апреля 1970 года в приказе по СчРК № 268 председатель Союза полковник А. И. Рогожин всячески подчеркивал и одобрял подчинение Штейфона командованию войск КОНР.

Действительно, в апреле — мае 1945 года разные части и соединения власовской армии (Русский и два казачьих корпуса, Северная и Южная группы, части ВВС, войсковая группа генерал-майора А. В. Туркула, кадры технических войск и др.) до капитуляции Германии не успели сосредоточиться в районе Зальцбурга и Клагенфурта, как это предполагалось по планам Комитета. Но это совершенно не значит, что в апреле 1945 года накануне своей трагической кончины генерал Штейфон изображал какую-то мифическую «готовность подчиниться». Более того, как только Корпус сложил оружие перед представителями британской армии, первое, что сделал его новый командир, полковник А. И. Рогожин — попытался установить связь с Власовым через курьеров. Поэтому заявление, которое Вы попросили прокомментировать, как минимум некомпетентно.

— А вот этот тезис: «К Власову белые офицеры Корпуса относились в основном отрицательно»?

— 17 марта 1995 года в Сан-Франциско мне довелось интервьюировать поручика В. В. Гранитова. Предоставим слово Владимиру Владимировичу. Слава Богу, интервью было опубликовано в 1996 году, еще при его жизни. Кроме того, сохранилась и магнитофонная запись, которую можно выложить на сайте центра «Белое Дело» после перевода в цифровой формат. Вот интересующий нас фрагмент интервью:

«Вопрос: Какое отношение в Корпусе было к генералу Власову?

Гранитов: Очень хорошее. Наше командование с 1941 года говорило немцам, что их единственное спасение в создании РОА, русского правительства. И когда в Корпус в начале 1943 года проникли первые слухи о Власове, это у всех офицеров вызвало самые разные надежды… С началом формирования его армии в конце 1944 года [правильно: в январе 1945] генерал Штейфон поехал в Берлин и явился к генералу Власову. Как сказал последний: “Это был единственный русский генерал, который подчинился мне без всяких условий”.

Вопрос: Офицеров в Корпусе, которые в массе своей были белыми, не пугало то, что генерал Власов все-таки советский генерал и командир Красной Армии?

Гранитов: Нам вполне хватало его заявлений и листовок. У нас не существовала цель завоевать Россию. Наша цель ставилась — сломать сталинский режим вместе с русским народом. А вместе с русским народом, значит, вместе и с его армией, с бывшими советскими офицерами».

Таким образом, тезис о том, что «белые офицеры Корпуса относились к Власову в основном отрицательно» — ложь и попытка дискредитировать покойного Владимира Владимировича Гранитова.

— Насколько справедливо следующее утверждение: «В 1919 году Власов воевал против Врангеля. У него была масса возможностей осознать, что он делает, и перейти на сторону народа. Он этого не сделал. Он это сделал только тогда, когда оказался в плену, а это не очень хорошо пахнет. Он был советским генералом, и Белые офицеры-монархисты так и не нашли с ним общего языка. Он оставался социалистом, большевиком в душе».

— Служба А. А. Власова в Красной армии хорошо известна и давно описана. В возрасте 18 лет по мобилизации студент Андрей Власов был призван в мае 1920 года в Красную армию. Когда ему только-только исполнилось 19 лет, он прибыл в качестве командира взвода на Южный фронт. Это произошло в конце октября 1920 года. Однако нет сведений о том, что 19-летний командир взвода Андрей Власов участвовал во взятии Крыма, есть сведения только о том, что его дивизия участвовала в разоружении махновцев после эвакуации Русской армии. Скорее всего, в боях против войск генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля он поучаствовать не успел. Так что тезис о том, что «в 1919 году Власов воевал против Врангеля» — увы, еще один миф. К сожалению, поклонники подобных фантастических историй не знают предмета, о котором рассуждают.

— Белые офицеры-монархисты действительно не нашли с Власовым общего языка?

— По-моему, это инсинуация, оскорбительная для памяти старых русских эмигрантов, сохранявших непримиримую позицию по отношению к сталинской власти. Конечно, неправильно идеализировать отношения между белыми воинами в эмиграции и «подсоветскими» людьми из власовской армии. Они были разными — и люди, и отношения, что естественно, учитывая реалии их жизни, образования и воспитания. Но главное, что абсолютное реальное и подлинное сближение, взаимоузнавание «двух Россий» неизбежно происходило, начиная с 1943 года, и затем продолжалось в послевоенной эмиграции. Это исторический факт, чему мне удалось найти убедительные подтверждения при занятиях с архивными коллекциями РОВС и ОРВС. Например, Вы не представляете себе, в каких восторженных тонах описывали чины РОВС своим начальникам гостевые визиты солдат и офицеров РОА в собрания белых воинов во Франции. Что же касается отношения белых воинов к генералу Власову, то приведу лишь несколько цитат.

28 марта 1943 года командир Марковского пехотного полка в эмиграции, генерал-майор Г. В. Жданов, погибший позднее в рядах Русского Корпуса, писал Власову: «Марковцы почтут за счастье стать в ряды командуемой Вами Новой Русской Добровольческой Армии. Прошу сообщить, могут ли они быть приняты. При этом докладываю, что среди марковцев нет ни помещиков, ни капиталистов и тунеядцев, ни вообще буржуев и происходят они из разных трудовых слоев русского народа».

 Обратите внимание, что генерал Жданов настоятельно подчеркивает непривилегированное социальное происхождение марковцев, предполагая, что для Власова это может быть важным. В ответ Жданов получил письмо, которое подписал другой белый воин, полковник Е. В. Кравченко, участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода 1918, служивший тогда в штаб-квартире Власова: «Генерал-лейтенант А. А. Власов благодарит Вас за выраженные чувства. В настоящее время происходит лишь сбор учетных данных».

23 мая 1943 года начальник ОРВС Генерального штаба генерал-майор А. А. фон Лампе весьма доброжелательно отозвался о личном знакомстве с Власовым в письме к начальнику РОВС Генерального штаба генерал-лейтенанту А. П. Архангельскому: «Его слова — это наши слова и мысли в течение многих лет. Его планы — хороши, если они исполнимы и для тех, кто их принимает, — приемлемы. Его прогнозы и рассказы просто интересны». О знакомстве А. А. фон Лампе с А. А. Власовым были широко проинформированы чины РОВС в Европе с самыми благоприятными характеристиками. Архангельский в своих многочисленных письмах чинам Союза неоднократно высказывался с симпатией и в поддержку Власовского движения, несмотря на то, что его создатели и участники были «подсоветскими» людьми.

Мне удалось сделать некоторые подсчеты на основании сформированной поименной базы данных. Весной 1945 года из 35 генералов власовской армии 18 — были бывшими чинами Белых армий. Из 214 полковников и подполковников власовской армии чинами Белых армий были примерно 70, не считая чинов Русского и двух казачьих корпусов. Помимо чинов Русского Корпуса среди власовцев в 1945 году оказались более 100 генералов и офицеров Белых армий, включая одного из первых ротных командиров «Алексеевской организации», как минимум 22 «первопоходника», начальников Ливенской и Дроздовской дивизий, Кубанского войскового атамана, дроздовцев, марковцев, корниловцев, алексеевцев и начальников двух отделов РОВС. Чины Белых армий, кроме офицеров Русского Корпуса и Казачьего Стана, дали войскам КОНР корпусного, дивизионного, и как минимум — пять полковых и четырех батальонных командиров.

7 ноября 1953 года, выступая в Нью-Йорке на большом общественном собрании по случаю Дня Непримиримости, один из начальников Дроздовской дивизии генерал-лейтенант В. К. Витковский заявил от имени Российского Зарубежного Воинства: «Образование Русской Освободительной Армии (РОА), из русских воинов, вырвавшихся из СССР — есть проявление все той же непримиримости русского человека с дьявольским коммунизмом, также проявлением жертвенной любви к томящемуся “там” Русскому Народу и являлось продолжением Белой Борьбы». Сам Витковский в 1943–1944 годах хотел вступить в РОА, но оккупационные власти запретили ему выезжать из Парижа. …И ведь генерал Витковский заявил не о своей личной позиции. С большим вниманием и предупредительности принял в июле 1943 года в Париже генерал-майора В. Ф. Малышкина и полковника В. И. Боярского — представителей генерала Власова — Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Н. Головин, возглавлявший тогда все русские воинские организации во Франции, включая I отдел РОВС. Целый ряд учеников Головина — офицеров и белых воинов — в 1945 году служили в частях власовской армии.

— Вы согласны с тем, что Власов оставался «большевиком в душе»?

— Накануне 70-летия Пражского манифеста подобные слова звучат цинично. Вероятно, человеку, который их произнес, стоило бы, в первую очередь, задуматься над тем, кто он сам в душе… Нет, конечно, не согласен, это вновь инсинуация. Ведь тогда нужно согласиться с тем, что митрополиты Сергий (Воскресенский), Анастасий (Грибановский), наместник Псково-Печерского монастыря игумен Павел (Горшков), мученически погибший в Бамлаге в 1950 году, искренне благословили «большевика в душе». Тогда нужно признать, что все вышеупомянутые белые воины, включая чинов РОВС и ОРВС, пошли служить «большевику в душе».

 Позволю напомнить слова достойного пастыря протопресвитера Александра Киселева, чье личное благословение на свои занятия 15 ноября 1997 года получил в Москве и Ваш покорный слуга. Итак, отец Александр писал о Власове так: «Самый глубокий пласт его внутреннего мира слагался из веры в Бога и чувства социальной справедливости. На драгоценном слитке этих двух основ, при понимании, что одно без другого, не вырождаясь из реальности в отвлеченность, существовать не может, покоился его “внутренний человек” <…> Война для него была неизбежным путем к этой новой, лучшей жизни России, где уже не будет кошмара, который он видел и в Советской России, и в гитлеровской Германии, который однажды он выразил словами: “А с людьми-то что делают!”»

 По-моему, назвать Власова «большевиком в душе» может только тот, кто сам не имеет понятия о большевизме. И кому тогда стоит верить: авторам инсинуаций про «большевика в душе» — или такому достойному пастырю как отец Александр Киселев?.. Каждый сам волен выбирать для себя авторитеты.

— Можно ли назвать Власова социалистом?

— Попытки обязательно втиснуть любого человека в «партийные» рамки, приклеить ему ярлык, найти «правильную» идеологическую классификацию или делить людей на «своих» и «чужих» — свидетельствуют о болезненных рудиментах советского сознания. Как раз белые воины в 1943–1945 годах редко задавались глупым вопросом о том, «социалист» генерал Власов или нет. Напомню, что активная часть эмиграции с 1930-х годов считала, что борьбу против Сталина должен неизбежно возглавить крупный командир Красной армии. Было понятно, что монархистом он не будет. Поэтому старые эмигранты после начала Власовского движения не задавались глупыми вопросами, а просто делали свой выбор, и этот выбор, о чем свидетельствует служба многих белых воинов во власовской армии, делает ничтожными попытки прилепить Власову какой-либо «партийный» ярлык. Некоторые офицеры-эмигранты не поступили на службу во власовскую армию, но не потому, что Власов был «социалист», а потому что их не устроил предложенный невысокий чин.

 Кстати, изучая переписку русских эмигрантов в одном из зарубежных архивов, установил любопытный факт. Среди русских берлинцев в июле 1943 года устойчиво циркулировали слухи о том, что Власов молился на панихиде по императору Николаю II и членам его семьи. Мне не удалось найти подтверждения данному предположению, но сам слух показателен — нашим соотечественникам искренне хотелось, чтобы так было, и это лишний раз показывает отношение русских берлинцев к Власову. Старый русский эмигрант Федор Владимирович фон Шлиппе, бывший вице-директор Департамента Земледелия, убежденный сотрудник и соратник А. В. Кривошеина и П. А. Столыпина, неоднократно предоставлял свой дом Власову для встреч с русскими эмигрантами, а потом стал членом КОНР и, будучи монархистом, подписал «февральский» Пражский манифест.

Конечно, Власов не был монархистом. Ну и что?.. Был ли монархистом генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов — очень большой вопрос. Глава правительства белой Северной области Н. В. Чайковский не был монархистом. В. Л. Бурцев — один из самых ближайших соратников генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля в эмиграции — не был монархистом. Сам Врангель, будучи убежденным монархистом, за пропаганду монархических взглядов в армии и РОВС безжалостно исключал из их рядов даже таких ярких соратников, как генерал Штейфон. Разве нужно быть непременно монархистом, чтобы отрицать чудовищные преступления Сталина?.. Разве безжалостную коллективизацию, раскулачивание миллионов крестьян, расстрелы сотни тысяч невинных, тотальное истребление Церкви и духовенства в 1930-е годы, невиданную по масштабам систему принудительного труда, лжи, лицемерия, доносов — отрицали только монархисты?.. Или монархизм — это свидетельство особой политической полноценности, первоусловие для того, чтобы быть угодным Богу?..

 Один из офицеров власовской армии на следствии в органах контрразведки «СМЕРШ» зимой 1946 года дал следующие интересные показания о взглядах генерала Власова, который говорил в узком кругу: «Наша задача теперь вернуть Россию к периоду между февралем и октябрем 1917 года и с этого момента продолжать движение вперед». Для человека, прожившего в советском государстве четверть века, такие «февралистские» взгляды вполне естественны, а главное — они были понятны и приемлемы для многих соотечественников, как отрицание сталинской бесчеловечной системы подавления и разрушения личности. Вопрос ведь стоял не о том, будет ли Россия монархией или не будет, а в том — сохранится ли в России режим Сталина, колхозы, ГУЛАГ, НКВД, система чудовищного духовного опустошения страны и народа.

 Думаю, что сам Власов хотел видеть послесталинскую Россию демократической республикой, со свободной Церковью, открытыми возможностями для хозяйственного и личного творчества, и, безусловно, с серьезными социальными обязательствами государства перед человеком и обществом. Вообще, система социального попечения и поддержки населения, которую «подсоветские» люди в частном порядке увидели в Германии, произвела впечатление не только на Власова. Всех интересующихся этой проблемой отсылаю к воспоминаниям доцента Киевского университета Л. В. Дудина, опубликованным в сборнике «Под немцами». Напомню, что к весне 1953 года, когда Сталин умер, только в системе ГУЛАГа у нас находилось не менее 3 млн. человек, а десятки миллионов были закрепощены в колхозах.

 Любая разумная власть должна стремиться не к тому, чтобы построить в государстве для человека рай — социально-экономический или идеологический, а к тому, чтобы человеческая жизнь в этом государстве не превращалась в ад. Программа Власова — это именно попытка, пускай даже отчаянная или наивная, вывести Россию из того адского состояния, в которую ее погрузили ленинцы-сталинцы. Скажем так, это был минимум разумных чаяний. И какое-то здесь уничижение Власова за его «неправильные» взгляды — дескать, он «социалист» или «республиканец», а поэтому фу, какой позор — нелепо и неуместно. Так примитивно могут рассуждать только люди, которые ничего не поняли, и ничему не научились.

— Чтобы Вы посоветовали тем нашим читателям, которых интересует острая общественная дискуссия о судьбе генерала Власова и о трагедии Власовского движения в целом?

— Не соблазняться рассуждениями публицистов и дилетантов. Не принимать лжи и не соглашаться с ней. Читать серьезную литературу, а не сочинения многочисленных наследников небезызвестного Аркадия Васильева.

— Большое спасибо.