Окончание. Начало см. здесь.

Пропаганда и подготовка визита

Министерство Информации Великобритании еще быстрее, чем Форин Офис реагировало на предложение митр. Николая (Ярушевича) по поводу обмена визитами между Русской православной и Англиканской церквями. В оживленной переписке Министерства Информации с внешнеполитическим ведомством указывалось, что тема обмена церковными визитами должна быть немедленно поднята не только в Великобритании, но и в США. Об этом предложении было сразу сообщено американскому внешнеполитическому ведомству. Так как Рузвельт открыто заявлял о будущей послевоенной дружбе с СССР, где, по его мнению, к тому времени должна была существовать свобода церковно-государственных отношений, США одобрили предложение о церковном визите. В самые короткие сроки предложение митр. Николая (Ярушевича) встало в повестку дня и Архиепископа Кентерберийского, и нового посла Великобритании в СССР сэра Арчибальда Кларка Керра. Очень быстро было получено согласие архиепископа Йоркского Кирилла Гарбетта возглавить делегацию Англиканской церкви. Так как архиепископ Йоркский был вторым в Англиканской церкви по первенству чести после архиепископа Кентерберийского, этот визит должен был, по мнению Министерства Информации, подогреть интерес прессы стран Запада и помочь дать доказательства некоторого улучшения церковно-государственных отношений в СССР.

С самого начала было принято решение, что первым произойдет визит в СССР делегации Англиканской церкви и лишь потом будет ответный визит. При этом посещение англиканской делегацией Советского Союза должно было быть организовано так, чтобы показать максимальную свободу Православной Церкви. Министерство Информации тщательно проанализировало возможный эффект от этого визита и необходимые меры. Так, в документах переписки Министерства и Ламбетского дворца, резиденции архиепископа Кентерберийского, в конце 1942 года достаточно много было уделено внимания тому, что данный визит не должен был служить делу советской коммунистической пропаганды, но должен был показать силу христианского единства между верующими в СССР и союзниками на Западе. Первоначально предполагалось, что в СССР вылетят не только архиепископ Йоркский, но и представители других христианских церквей. Такой визит как предполагалось, носил бы характер общехристианского давления на власти СССР. А с советской стороны такую экуменическую делегацию встретили бы представители всех религиозных исповеданий СССР. Получить разрешение на это от властей СССР уже представлялось вполне осуществимым с помощью посольства Соединенного Королевства в СССР и министра иностранных дел Великобритании Энтони Идена. Министр принял самое активное участие в подготовке визита. Общехристианский характер визита придал бы больший резонанс событию, по мнению Министерства Информации. Архиепископ Кентерберийский не возражал против такого экуменического характера визита. Однако архиепископ Йоркский Кирилл Гарбетт, глава делегации, высказался однозначно против этого. Он стал настаивать на том, что визит должен затрагивать исключительно две церкви: Русскую Православную и Англиканскую. Йоркский архипастырь даже готов был вообще отказаться от визита, если в состав делегации будут включены представители других деноминаций. По его мнению отношения между другими исповеданиями СССР и Великобритании должны были стать уделом других религиозных лидеров в будущем, в то время как он собирался ограничиться только Московским Патриархатом. Такой оборот событий, несомненно, внес коррективы в подготовительные мероприятия, однако не разочаровал работников Министерства Информации. В итоге оказалось, что Русской Православной Церкви было уделено почти все внимание союзников и Советского правительства при подготовке визита, когда такая подготовка была истребована Западом.

Важно заметить, что британская сторона была готова к быстрым организационным решениям, однако советская сторона медлила и тянула время. С момента первого предложения митр. Николая (Ярушевича) до самого визита прошел целый год. В это время в убеждении советской стороны в необходимости дарования большей свободы веры приняли участие и английский министр иностранных дел Энтони Иден, и американские дипломаты и даже сам президент США Рузвельт. Как показывают имеющиеся исторические свидетельства, это влияние оказалось решающим.

На начальном этапе подготовки визита британская сторона совершенно не представляла, в какой мере советское правительство сможет пойти навстречу их пожеланиям. В Великобритании и США по-прежнему не представляли насколько возможно будет убедить Сталина или повлиять на него с целью улучшить положение Церкви. Поначалу самым обсуждаемым с британской стороны был вопрос о политических и религиозных акцентах. 27 мая 1943 года Архиепископ Кентерберийский Уильям Темпл направил письмо в Министерство информации со своими мыслями по поводу предстоящего визита делегации в Москву. В письме в частности говорилось: «У меня нет сомнений, что с точки зрения Российского Правительства интерес любого подобного визита будет в первую очередь политический и что касается их внутреннего положения, и влияния, оказанного на весь мир. Однако здесь не должно быть сомнения, что наш интерес в первую очередь религиозный. Я представляю, что это будет уже осознано, но это должно быть четко понятно и я надеюсь, что служители церкви, которых наша делегация встретит, займут такую же позицию; однако мы должны быть терпеливы к тому, что их интерес больше будет выражаться в демонстрации их свободы от чего-то наподобие одиночного заключения и в установлении христианского братства. В этом есть еще больше смысла и потому нам должно быть ясно, что последнее — это наша действительная цель. Конечно, я понимаю, что именно это в первую очередь у Вас на уме»17. Ниже мы увидим, почему именно в конце мая 1943 года написано было это письмо.

В ответ Министерство заверило Архиепископа Кентерберийского, что цель визита будет по преимуществу подаваться, как религиозная, хотя главная цель, несомненно, политическая. Кроме того, с самого начала не предполагалось никаких искусственных богословских соглашений. Погружаться в богословский диалог было сочтено преждевременным и не столь важным. Главным же делом была поддержка Русской Православной Церкви и через это консолидация всех христианских сил мира против Гитлера. Как раз незадолго до этого были получены данные опроса общественного мнения Великобритании и стало известно, что среди наиболее образованных жителей и тех из них, кто видел препятствия в понимании между Великобританией и СССР, 72% назвали главным препятствием враждебное отношение Советского Союза к религии. Результаты этого опроса стали вскоре известны и послу СССР в Лондоне Майскому. Эта информация стала важным толчком советскому правительству в деле принятия решения о даровании большей свободы Церкви.

Однако уже на начальном этапе подготовки визита Архиепископ Кентерберийский опасался за будущие отношения его церкви и РПЦ. Более всего его беспокоило такое положение РПЦ в государстве, когда последнее имело полную власть над религией вплоть до жизни и смерти. «Я предполагаю, что Русская Церковь не очень чувствительна к тому, чтобы избегать собственного использования в исключительно политических целях»18, -- указывал он. Архиепископ также думал и о том, какие будут послевоенные отношения с германскими церквями, ведь потребуется не только послевоенное примирение, но и взаимопонимание с ними. В случае же неизменности сталинского режима такого взаимопонимания найти будет трудно, если Англиканское сообщество будет тесно связано дружбой с Московской Патриархией в ее состоянии явной несвободы. Архиепископа на этом месте сдерживал и его последовательный антикоммунизм. Он был готов лишь временно молчать ради победы над Гитлером, но он был не готов смягчаться по отношению к самой советской власти. И в этом его паства поддерживала его. Тяжелая и сомнительная неопределенность, где же граница между предательским и допустимым молчанием в отношении коммунизма, внутренне мучила Архиепископа Кентерберийского. При подготовке своего обращения против фашизма он консультировался с Форин Офис. «Я не думаю, что здесь будет какая-то сложность, кроме трудности моего различения фашизма и коммунизма»19, -- подчеркивал он.   

Если Архиепископ Кентерберийский ограничился в деле подготовки визита несколькими письмами и документами, то глава делегации Архиепископ Йоркский чрезвычайно активно взаимодействовал с политиками и дипломатами на всех уровнях. Консультирование архиепископа шло как со стороны Министерства Информации, так и со стороны Форин Офис. Некоторые документы носили прямо секретный характер и по этой причине до сих пор не введены в научный оборот, но некоторые другие оказались доступными. Так, например, Министерством Информации был подготовлен доклад «Религия в Советском Союзе». Этот доклад был вручен архиепископу Йоркскому с предписанием вернуть назад после прочтения. Однако йоркский иерарх скорее всего ненамеренно нарушил это предписание и не вернул доклад составителям. Благодаря этому до нас дошли из архива Ламбетского дворца некоторые интересные стороны идеологической подготовки визита. Приведем пространную цитату из данного документа.   

«Основное направление пропаганды Министерства в этой связи будет иметь целью подорвать германские претензии на то, что они являются лидерами крестового похода против безбожного большевизма. Здесь будет бесполезно и чрезвычайно вредно пытаться настаивать, что никогда не было никаких притеснений церквей в Советском Союзе или что сегодняшние условия удовлетворительны и предоставляют полную религиозную свободу в соответствии с западными демократическими стандартами. Эти попытки могут быть очень просто и убедительно опровергнуты, и они также будут иметь вид оскорбления для великого множества христиан, знающих очень хорошо, что подобные заявления не соответствуют фактам.

Наилучший подход, возможно, это позитивный подход. Как и правительства Советского Союза и Великобритании, христиане в этих двух странах ожидают эру более плодотворного сотрудничества и взаимопонимания друг для друга, и они надеются развивать это без необходимости бесполезных обвинений за прошлое. На прямую атаку германских претензий о крестовом походе было бы своевременным настаивать на следующем:

1. Христианские лидеры в СССР поддерживают военные усилия у них так, как только могут.
2. Нацистский режим отметил себя большим количеством попыток подорвать церкви и сокрушить христианских лидеров. Многие нацистские лидеры ассоциировали себя с расовой и кровной религией, что является ничем иным, как возвращением к служению древним языческим германским богам. Открытое преследование христиан является одним из типичных особенностей нацистской власти и много примеров может быть приведено из Германии, Норвегии, Бельгии, Голландии и других стран — особенно православной Югославии.

В дополнении к двум вышеперечисленным пунктам, может быть отмечено следующее:

3. Представляется нужным подчеркивать, что церкви в Германии, Норвегии и в других местах не приняли участие в заявлениях в поддержку антибольшевистского крестового похода, хотя нацисты постарались обеспечить себе поддержку и защиту.
4. В долгосрочной перспективе важным путем противодействия вражеской пропаганде о безбожии в СССР и нашем соучастии в нем станет выкладывание материала, что Британия по-прежнему отстаивает европейскую культурную традицию в законодательстве и религии. Информация о жизни и деятельности британских церквей как она есть вызывает большой интерес и влияние за границей и она никогда не должна быть узко-пропагандистской. Свидетельство того, что Британия по-прежнему в некотором смысле христианская страна также существенно, как и атаки на гитлеровскую антихристианскую политику.»20

Подобная стратегия политики союзников в религиозном вопросе исходила из реальности тех дней. После издания книги «Правда о религии в России» и визита митр. Николая (Ярушевича) к дипломатам союзных стран прошло более полугода, однако изменений в политике Советской власти по отношению к религии по-прежнему не было. Не было даже ясно состоится ли визит в Москву Архиепископа Кирилла Гарбетта. Можно определенно сказать, что до мая 1943 года сам министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден не был уверен в том, что визит состоится, хотя он сам также прилагал необходимые усилия к тому, чтобы все прошло благополучно. Неопределенность продолжалась до тех пор, пока в этом вопросе не предпринял серьезные шаги президент США Франклин Рузвельт.

Рузвельт и свобода Церкви

Если внимательно ознакомиться с перепиской Рузвельта и Сталина времен войны, то можно увидеть, что религиозных вопросов эта переписка никогда не касалась. По этой причине многие сделали вывод, что внешнеполитический фактор играл сравнительно небольшую роль в событиях, приведших к встрече Сталина с тремя митрополитами. На первый взгляд такая точка зрения может казаться убедительной. Действительно, разве может оказывать на Сталина сильное влияние в религиозном вопросе тот политический деятель, кто не заявляет в документах ясно и отчетливо свою позицию? Однако такой вывод можно сделать лишь при поверхностном осмотре проблемы. Ведь если мы прочитаем внимательно всю переписку Сталина и Рузвельта в целом, то мы в ней не найдем вообще никаких признаков давления Рузвельта на Сталина в чем бы то ни было. Не только в религиозных вопросах, но и в политических. Рузвельт лишь предлагает помощь, обсуждает ее и оправдывается по поводу ее размеров. Он заверяет в своей готовности помогать, в своей искренности и верности союзническому долгу. Но признаков давления нет нигде и ни в чем. И это вполне логично. СССР оказался под ударом гитлеровской военной машины в то время, как США и Великобритания защищены морями и океанами. Западные союзники не могут открыть второй фронт ни в 1942, ни в 1943 году, ведь для перевозки войск потребовалось бы около 200 рейсов корабля размером с Титанник и все это под огнем с берега, с воздуха и из под воды, а также через минные поля. Это было вначале делом просто невозможным, а потом возможным, но самоубийственным. И такое бессилие западных союзников оказать большую помощь оказывало свое сильное психологическое влияние на их модель поведения. Конечно же, Советский Союз сам раньше помог Гитлеру захватить всю Европу в 1939-40 годах, будучи союзником последнего. Но едва ли Рузвельт и Черчилль могли даже помыслить обвинить в этом народы бывшей Российской Империи. Не народы проводили эту политику, а Сталин и его окружение. И они считали себя обязанными помогать этим народам нести непосильную ношу войны. И не время было упрекать в дружбе с Гитлером Сталина в 1941-42 годах, когда наказание за эту дружбу оказалось настолько поразительно всеобъемлющим и кровавым. Рузвельт и Черчилль считали, что они обязаны помогать своему союзнику по антигитлеровской коалиции, и у них нет основания для какого бы то ни было давления. Им было неудобно. Сталину не выдвигались никакие условия. От него ничего не требовали. Его даже почти ни о чем не просили. Это стало правилом.

Однако в этом правиле были небольшие, но важные исключения. И они касались именно нашего вопроса. В начале мая 1943 года Рузвельт передал Сталину сообщение, что он посылает в Москву своего спецпредставителя Джозефа Дэвиса. Задача Джозефа Девиса — передать Сталину секретное послание Рузвельта и обсудить некоторые важнейшие вопросы. Девис не был чужим для Москвы. Он ранее был послом США в Москве в 1936-38 годах, а зимой 1942-43 года он стал автором и героем голивудского фильма «Миссия в Москву». Этот фильм вышел на экраны американских кинотеатров с одной большой и важной политической целью — оправдать союзнические связи США с СССР в глазах американцев вообще и религиозных американцев в особенности. Съемки осуществляла известная компания «Уорнер Бразерс». Перед выходом фильма Джозеф Девис издал одноименную книгу, в которой, несмотря на общую направленность на горячую поддержку Союза еще присутствовала некоторая критика СССР. В снятом по книге фильме критика СССР уже отсутствовала. Примечательно, что на этапе съемок фильма Девис неоднократно встречался с Рузвельтом и обсуждал некоторые аспекты кинокартины. Книга пользовалась успехом, только в 1941 году она разошлась в 700 тыс. экземпляров и была переведена на 13 языков. Фильм завоевал не меньшую популярность. Фильм создавал среди американцев отретушированную картину Советского Союза 1938 года. Американскому зрителю внушалась мысль, что СССР — верный союзник США, а советским лидерам можно доверять и на них можно оказывать разумное влияние. Все критические вопросы в фильме или обойдены стороной, или смягчаются. Религиозный вопрос в фильме не затронут никак, что не могло никак удовлетворить Девиса. Он не мог сказать ничего о религии в СССР, хотя сильно желал этого. Ниже мы увидим документальные доказательства этого. Но таковы были требования пропаганды того времени. Пока ничего нельзя было доказать, следовало молчать.

Почти одновременно с фильмом «Миссия в Москву» на экраны США вышли два пропагандистских фильма из серии «Почему мы сражаемся» (англоязычное название «Why We Fight»). В серии из семи фильмов пятый и шестой были посвящены нашей стране. Они были выпущены под названием «Российская битва» (“The Battle of Russia”). Два фильма общей продолжительностью 1 час 22 минуты стали несомненным образцом яркой и профессиональной положительной пропаганды Голивуда о русском народе. Более того, это были без преувеличения настоящие шедевры кинопродукции Голивуда. Оба фильма представляют собой поток ярчайшего и концентрированного прославления народов России и нашей истории. Оба фильма могут и даже должны стать примером того, как можно всесторонне, аргументированно и даже захватывающе прославлять русский народ и русскую историю, при этом ни слова не упоминая о революции, коммунизме, терроре и богоборчестве. Похвалы России в превосходной степени цитируются из уст самых главнейших политических и военных деятелей США того времени. История России представляется, как цепь героических оборонительных войн против крестоносцев, шведов, Наполеона и немцев. Россия предстает зрителю громадной страной с неисчислимыми богатствами и миролюбивым народом. Красота природы разных частей страны, многочисленные народы, достижения науки, искусства перечисляются бесчисленной цепью возвышенных слов. Героизм народа показывается стихийным. Напряженность войны, страшные жертвы и страдания населения растапливают самое холодное американское сердце. В фильме только один отрывок посвящен религии. И он представлен в точном соответствии с предписаниями пропаганды в религиозном вопросе. Кадры показывают молебен о победе в Елоховском кафедральном соборе Москвы и митр. Николя (Ярушевича) на архиерейской кафедре при пении слов тропаря «Спаси Господи люди твоя» с четким произнесением слов «победу народу русскому на сопротивныя даруяй». Диктор за кадром возвышенно произносит: «В церквях России люди Божьи молятся о победе над захватчиками». Перед глазами зрителя предстает цитата из обращения митр. Сергия (Страгородского) от 27 ноября 1941 года: «Милосердный Господь… увенчай наши усилия победой и подай нам веру в неизбежность торжества силы света над тьмой, правды над злом и жестокой силой… Креста Христова над фашистской свастикой. Да будет так, аминь» 21. И здесь сказано сильно, но мало. Ведь сказать что-то большее союзники не могли.

Два фильма прошли по Соединенным Штатам Америки как раз перед вылетом в Москву спецпредставителя президента Джозефа Девиса. В мае 1943 года он направлялся в Москву не только для того, чтобы передать Сталину послание Рузвельта и обговорить возможную встречу на высшем уровне двух лидеров. Девис летел еще и затем, чтобы поднять два самых больших вопроса, беспокоивших американское общество в отношениях с СССР. Эти вопросы не протоколировались в письмах и обращениях к Сталину, однако они оставались неизменными требованиями с момента установления дипломатических отношений между двумя странами. По сути, единственными требованиями США к СССР. Это роспуск Коминтерна и дарование свободы религии.

Когда историки говорят о встрече Джозефа Девиса со Сталиным и Молотовым в Кремле, то обычно пересказывают содержание секретного письма Рузвельта к Сталину и содержание основного разговора. Как правило, вне внимания историков остается завершающий этап этой важнейшей встречи. Но именно этот момент чрезвычайно важен нам сейчас в расследовании нашей темы. Вот как описывает этот эпизод Деннис Данн, автор книги «Caught Between Roosvelt and Stalin. America’s Ambassadors to Moscow» со слов самого Девиса. «Перед тем, как покинуть Сталина и Молотова, Девис сказал им, что имидж Советского Союза на Западе будет очень сильно улучшен, если они распустят Коминтерн и дадут некоторые доказательства свободы религии. Цинично он объяснил Молотову, что «несколько заявлений о религиозной свободе в СССР станут очень необходимым продвижением седи американских граждан». Он знал, что такая политика «не была простой для осуществления, но если бы это было разрешено к осуществлению в нужный момент, это стало бы огромным ударом»22.

Эти скупо переданные слова Девиса Сталину произвели на самом деле грандиозный эффект. Встреча Девиса со Сталиным и Молотовым проходила 20 мая, начиная с 9 часов вечера. Однако уже 22 мая средства массовой информации СССР заявили о роспуске Коминтерна. Чтобы понимать масштаб этого решения надо также понимать, что Коминтерн был основным инструментом пропаганды за границей и основным инструментом всей революционной деятельности большевиков в мире. И теперь Коминтерн распускается за полтора дня по одной устной просьбе представителя президента США. Разве можно после этого недооценивать слов, сказанных Девисом Сталину? Разве можно после этого считать, что влияние США было небольшим? Но ведь кроме настоятельной просьбы американской стороны распустить Коминтерн была также просьба дать религиозную свободу. Одна просьба выполнена, что же теперь со второй просьбой? И ведь по сравнению с роспуском своего любимого международного детища, дарование религиозной свободы кажется уже небольшой уступкой Сталина. Однако выполнение второй просьбы задержалось до сентября.

Дата 22 мая 1943 года стала датой огромной победы дипломатии союзников над богоборческой идеологией. На весь мир во всеуслышание прозвучало заявление о том, что отныне деятельность Коммунистического Интернационала прекращается. Советское правительство предстало перед всем миром в качестве людей, которые могут меняться и идти на уступки. Конечно же, сейчас нет сомнений, что внутренне советские лидеры не менялись и не желали меняться. Но перед общественностью произошли декларативные заявления, которые повлияли на общественное мнение достаточно серьезно. И если до того газеты всего мира продолжали критиковать СССР за враждебное отношение к религии и нежелание делать уступок в этом вопросе, то после 22 мая почти у всех уже была уверенность, что декларирование свободы религии произойдет в самое ближайшее время. Действительно, если ВКП(б) отказалась от своего самого дорогого детища Коминтерна, то тем более скоро последует отказ от политики активной борьбы против религии. Конец мая 1943 года был ознаменован многочисленными статьями в разных иностранных газетах о будущем неизбежном потеплении Советской власти по отношению к религии. И именно в конце мая стало известно, что визит делегации Англиканской церкви в Москву не просто состоится, но будет успешен. Несколько позже, а именно 23 июля 1943 года министр иностранных дел Энтони Иден в личном письме архиепископу Кириллу Гарбетту сообщил, что события поворачиваются в правильную сторону и что осенний визит будет успешным. Однако и тогда никто не мог предположить какие же мероприятия будут проведены Советским правительством в качестве подготовки к поездке.

До сих пор нет однозначного ответа на вопрос, почему Сталин так долго (с 20 мая по 3 сентября 1943 года) не выполнял просьбы союзников о даровании свободы религии в СССР. Ведь в этот период на него уже действовали совместно и внешнеполитические, и внутриполитические факторы. На мой взгляд, этому может быть только одно объяснение: убежденное нежелание Сталина уступать и давать свободу Церкви. И в сентябре 1943 года он сделал это не по собственной воле, а под давлением всех обстоятельств. По крайней мере, точно известно, что решение о роспуске Коминтерна было проведено 21 мая мгновенно, однако для улучшения положения религиозных конфессий напротив не было сделано ровным счетом ничего. Так, даже 3-го сентября 1943 года, приглашая к себе на прием будущего главу Совета по делам РПЦ Карпова, Сталин не знал ничего о состоянии РПЦ того времени. Перед встречей с тремя митрополитами Карпов докладывал Сталину о положении и составе Московской Патриархии и отвечал на самые элементарные вопросы. И лишь после встречи с Карповым произошло приглашение к Сталину трех митрополитов. Это однозначно говорит о том, что никакой подготовки не было, и никакого интереса к РПЦ Сталин не проявлял до той поры. Возможно, что Сталин решил в мае ограничиться роспуском Коминтерна и счел эту жертву для себя достаточной. Очевидно, что Сталин всеми силами сопротивлялся дарованию свободы РПЦ. Иначе он дал бы свободу гораздо раньше.

Есть еще одно соображение, почему Сталин решил даровать свободу в сентябре. Возможно, что кроме будущего визита архиепископа Йоркского Сталин также решил откликнуться на высадку союзных войск в Италии. Дело в том, что интенсивность переписки между Сталиным и Рузвельтом с Черчиллем в конце августа 1943 года возросла многократно. А 3 сентября Сталин получил телеграмму Рузвельта о том, что начинается высадка в Италии, а итальянские войска готовы капитулировать, и на это получено согласие от итальянского главнокомандующего маршала Бадольо на секретной встрече с его представителем в Португалии. Очевидно, что общественное мнение в Италии, где находится резиденция Римского папы, следовало успокоить. И если ранее итальянское общество с большим рвением собиралось бороться против богоборческого режима в СССР, то сейчас как никогда ранее требовалось убедить итальянцев в том, что СССР даровал свободу веры. На тот момент была надежда на то, что итальянская армия, быть может, вся целиком повернет свое оружие против фашистской Германии. В итоге этого не произошло, и дело ограничилось общей капитуляцией итальянских войск и оккупацией Италии вермахтом. Однако дело могло принять и более благоприятный для союзников оборот. По крайней мере, упорство Сталина в нежелании дать свободу религии в России еще долго продолжало выбивать оружие из рук противников Третьего Рейха.

Последние недели перед поездкой архиепископа Йоркского шло обсуждение акцентов заявлений, писалось обращение архиепископа к верующим РПЦ и решались некоторые организационные вопросы. Так, незадолго до визита архиепископа Йоркского между Форин Офис и Министерством Информации обсуждался вопрос о финансировании поездки. Конечно же, государство собиралось оплатить все расходы, однако архиепископ решительно настоял на том, что расходы возьмет на себя Йоркская епархия. В переговорах с представителями Министерства Информации он указывал, что вопрос поездки настолько важный, что стоимость перелета самолетом в Москву и прочие расходы не может браться в расчет. Министерство Информации было чрезвычайно благодарно архиепископу, поскольку предполагало, что после визита может быть легко задан вопрос о том, кто финансировал поездку. Если бы ответ указывал на государственные инстанции, это повлекло бы за собой подозрения в том, что Англиканская церковь используется государством в политических целях.

Отбытие в Москву делегации уже было запланировано на 15 сентября, и шли последние дни подготовки, когда в Великобритании была получена новость о встрече Сталина с тремя митрополитами. За этим последовал Архиерейский Собор и избрание патриарха Сергия. У Русской Православной Церкви Московского Патриархата начался новый этап жизни в новых исторических и политических условиях.

Господь судил Русской Православной Церкви Московского Патрирхата получить временное и небольшое послабление по сравнению с преждебывшими исключительно тяжелыми условиями. И мы видим, что это произошло в значительной степени под давлением западных союзников. Поэтому человеческая и христианская благодарность нашим союзникам была бы вполне уместна и справедлива. 

Примечания

17. Temple to Martin, 27 May 1943; CFR Papers. Dianne Kirby, «The Church of England and 'Religions Division' during the Second World War». Journal of International History №4 2000, 41.

18. Там же.

19. Martin to Temple, 20 April 1943; CFR Papers. Dianne Kirby, The Church of England and 'Religions Division' during the Second World Wa». Journal of International History №4 2000, 44.

20. Undated memorandum; Garbett Papers, Dianne Kirby, The Church of England and 'Religions Division' during the Second World War. Journal of International History №4 2000, 45.

21. The Battle of Russia.  37-я минута фильма

22. Caught Between Roosevelt and Stalin. America’s Ambassadors to Moscow. Р. 186-187.