Кирилл Александров — о полковнике Михаиле Николаевиче Левитове и его труде.

Начальник штаба Корниловской Ударной дивизии Генерального Штаба полковник Евгений Эдуардович Месснер[1] в эмиграции мечтал о том, «чтобы в будущей Русской Армии возродилась та красота, которою Корниловский полк и дивизия озарили мрачное время гражданской войны». О какой красоте писал Месснер?.. Его учитель, профессор Николай Николаевич Головин подчеркивал в одной из своих забытых статей: «На тонких душевных связях строится суворовское христолюбивое российское воинство. Применением террора большевики разрушили их». Не только террора, добавим мы — но и принуждением целых поколений ко лжи, лицемерию и цинизму. К сожалению, чаяния Месснера до сих пор не сбылись — воспитание во лжи и лицемерии труднопреодолимо — но подвиг, лишения и страдания чинов корниловских частей не забыты. Большую роль в сохранении памяти о корниловцах сыграли многолетние труды полковника Михаила Николаевича Левитова, собравшего, сохранившего, и опубликовавшего в 1974 году в Париже «Материалы для истории Корниловского Ударного полка» (669 страниц).

Михаил Левитов, родившийся в 1893 году, и происходивший из лиц духовного звания, был русским офицером из тех, кого большевики называли «корниловцами». Он окончил Виленское военное училище в 1914 году и вышел в 178-й пехотный Венденский полк, в рядах которого служил в годы Великой войны, и в 1917 году участвовал в подавлении июльского восстания большевиков в Петрограде. В белых войсках на Юге России в 1-м Кубанском походе командовал ротой в Корниловском полку, затем служил в корниловских частях, дослужился до чина полковника и в Русской армии до эвакуации Крыма командовал 2-м Корниловским полком. За храбрость и отличия, о чем убедительно свидетельствовали 8 нашивок за ранения, Левитов награжден орденом св. Николая Чудотворца II степени. В эмиграции жил в Болгарии и Франции, возглавлял полковое Объединение и состоял председателем Общества Галлиполийцев. Умер Михаил Николаевич 15 декабря 1982 года в Париже и похоронен на кладбище в Сент-Женевьев де Буа. Год назад участники IV Головинских чтений побывали на его могиле.

Корниловский Ударный полк и корниловские части принесли Богу и родине великую жертву. По данным полковой истории в период с 25 мая 1917 года и по 1 ноября 1920 года корниловцы — в составе полка и дивизии — выдержали 570 боев, не считая частных боев взводов, рот и батальонов, потеряв убитыми 13 674 человека и ранеными 34 238 (всего 47 912 чинов). Еще около двадцати корниловцев погибли в рядах Русского Корпуса в годы Второй мировой войны. Венком на безвестные могилы однополчан, проливших кровь за освобождение России, стала книга Левитова, над которой он трудился долгие годы.

Полковник Левитов систематизировал и расположил собранные материалы в хронологическом порядке. В силу бесконечных инсинуаций и нападок на имя генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова со стороны представителей правоконсервативных кругов эмиграции, включая лиц не участвовавших в Белом движении, Левитов уделил особое внимание роли генерала Корнилова в событиях марта 1917 года, в частности в награждении старшего унтер-офицера Т. И. Кирпичникова и в аресте Императрицы Александры Федоровны. По мнению Левитова, Кирпичников не имел отношения к убийству Л.-гв. штабс-капитана И. С. Лашкевича, а награждение Кирпичникова не было связано с его участием в Февральской революции. В связи с этим особый интерес вызывает свидетельство Левитова об отношении к Корнилову и корниловским офицерам Императрицы Марии Федоровны.

Основное внимание Левитов уделяет истории создания, службы и боевых действий корниловских частей, сообщает читателю малоизвестные факты и подробности, приводит важные сведения по персоналиям. Через все «Материалы» красной нитью проходит мысль автора-составителя о том, почему не только элитные части, но и в целом Белые армии Юга России оказались столь малочисленны?.. Успехи белых в 1918–1919 годах были результатом очевидного качества добровольцев, но их конечное поражение, как следует из «Материалов» Левитова, последовало в итоге такого превосходства большевиков, которое качество не смогло преодолеть. Левитов так рассуждает об этом на страницах книги:

«Бои за Ростов взяли от Корниловцев свою жертву, но шло и пополнение, хотя и ничтожное в сравнении с массой офицерства, скопившегося в Ростове, и упорно не желавшего идти в Добровольческую Армию “зажигать светоч”. Их было очень много, до 17 тысяч, и неизвестно даже, что они думали делать, как предполагали раствориться в той массе разложившейся, беспомощной черни. Быть может, морально убитые незаслуженным унижением творцов революции, они плюнули на все и вся? Если сами они под влиянием пережитого не могли оценить значения того момента, то ведь наши авторитетные Вожди — Генерал Корнилов и Генерал Алексеев — разъясняли им и звали их в наши ряды. А сила в них была большая: их насчитывалось до 17 тысяч человек, да две тысячи офицеров Дона, и если бы даже хоть одна четверть их пошла бы в наши ряды, то Добровольческая Армия увеличилась бы до 5 тысяч человек и тогда мы бы никуда с Дона не ушли, генерал Каледин и не подумал бы стреляться, а от латышской дивизии Сиверса ничего бы не осталось. Почему же все это так получилось? Этот роковой вопрос не разрешен и до сего времени. Частично мы разрешили его в боях под Орлом, где решалась судьба всех Вооруженных Сил Юга России, где навалилась на нас превышавшая нас во много раз численностью красная армия, созданная, по признанию уже теперь самих большевиков, “компартией” (обычное первенство во всем) и специалистами военного дела (то есть офицерами Императорской Армии), ставших верными сынами СССР».

Ледяной поход, кровавые бои под Екатеринодаром, после которых в полку осталось 65 штыков, 2-й Кубанский поход, бои в Каменноугольном районе, развертывание Корниловской Ударной дивизии и наступление на Москву, отступление до Новороссийска, прорыв в Северную Таврию, разгром конного корпуса Дмитрия Жлобы, изнурительные бои под Каховкой, Заднепровская операция и эвакуация Крыма… Левитов их описывает живо и талантливо. Попутно он называет фамилии убитых, и пропавших без вести добровольцев, рисует образцы незабвенных однополчан — яркие картины жизни и смерти России ушедшей.

Современную публикацию «Материалов для истории Корниловского Ударного полка» можно только приветствовать и намерение издателей всецело заслуживает поддержки. Может быть, в лучших традициях эмиграции имеет смысл устроить централизованный сбор пожертвований на издание?..

 Вероятно, следовало бы заранее подумать о том, чтобы несколько десятков экземпляров направить в библиотеки военно-учебных заведений или вручить персонально тем незаурядным современникам, которые этого в полной мере достойны. Полковник Месснер в своих работах неоднократно указывал на актуальное значение вечного принципа: «Порыв не терпит перерыва». Сейчас идея, замысел, порыв есть — и дай Бог, чтобы удалось решить главный вопрос с финансированием проекта, до того времени, когда порыв угаснет.  

 Конечно, в идеале столь ценную книгу следовало бы издавать с серьезным справочным аппаратом, научными комментариями и уточнениями, так как за минувшие сорок лет после ее выхода в свет во Франции специалисты добились больших результатов в изучении истории Белого движения на Юге России. Огромный текст нуждается в минимальном редактировании — но кто бы сейчас квалифицированно взялся за такую трудоемкую и сложную работу?.. Однако ныне в эпоху всероссийского смешения символов и смыслов, публикация «Материалов для истории Корниловского Ударного полка» даже в «первобытном» виде будет иметь большое культурное и нравственное значение. Труд полковника Михаила Николаевича Левитова душеполезен и воспитывает качества, позволяющие отличать правду от лжи.

Сегодня это особенно важно и нужно.

Примечание