12 марта с. г. исполняется 95 лет с начала знаменитого «Ледового похода», когда под командой Начморси А. М. Щастного, в период с 12 марта по 20 апреля 1918 года, из Гельсингфорса в Кронштадт было выведено 236 военных кораблей различных классов (см. «Спектр» № 3 2008). На документальных кинокадрах тех лет я видел, как корабли стояли в главной бухте Гельсингфорса между современными причалами Viking Line и Silja Line параллельно берегу. Корпус одного корабля закрывал борт другого. Воды не было видно. Создавалось впечатление, что вся акватория залива была покрыта корабельной бронёй. История флотоводства не знало подобных примеров, когда при помощи всего четырёх ледоколов, через акваторию Финского залива, покрытого толстым слоем льда, можно было без потерь вывести такое количество боевых судов. Корабли выводили спешно, по личному указанию самого А. М. Щастного, т. к. ждать было нельзя. По условиям Брестского договора все финские порты должны были быть немедленно очищены от русских военно-морских сил. И если учесть, что договор тот был ратифицирован 15 марта 1918 года, то весь Балтийский флот России попадал из ловушки политической в ловушку натуральную. Подписав этот договор, обе стороны прекрасно понимали, что вывести флот в это время года из Гельсингфорса невозможно. Следовательно, все боевые корабли переходили в руки неприятеля без боя. Но, выйдя на гельсингфорский рейд, германские корабли увидели лишь дымы уходящей на восток русской эскадры, в состав которой входили 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев и 12 подлодок, не считая кораблей других классов.

К 22 июня 1941 года СССР имел всего 3 линкора (все участники похода), 2 из которых, «Марат» (Петропавловск) и «Октябрьская революция» (Гангут), защищали Ленинград. Линия обороны Ораниенбаумского плацдарма имела форму правильной дуги, соответствующей дальности полёта снарядов этих кораблей. Линкор «Парижская коммуна» (Севастополь) на Чёрном море помогал защитникам Одессы и Севастополя. Все эти города получили потом звания Городов-героев. Орудия линкоров несли смертоносный огонь. Только один суммарный выстрел каждого из них равнялся 6 тоннам. За одну минуту огня линкор выпускал по врагу 50 000 кг снарядов. От взрывной волны его крупнокалиберного снаряда переворачивались танки, а осколки рвали их как картонные коробки. Немцы терпели от них огромный урон в живой силе и технике. Они пытались уничтожить корабли, но безуспешно. Только один линкор («Марат») был сильно повреждён, потеряв ход, но остался в строю как плавучая батарея.
Остальные корабли, участники похода, также успешно воевали против врага. Эсминцы типа «Новик» оставались и к началу ВОВ одними и самых современных кораблей своего класса. А если учесть, что СССР к началу 1941 года самостоятельно смог построить и спустить на воду только 7 крейсеров (4 из которых были заложены до 1917 года), то можно смело утверждать, что около 80% кораблей ВМФ СССР были выведены тогда, из Гельсингфорса. Язык не поворачивается сказать, что хорошо, что их успели бы затопить...А если бы не успели? А если бы попали они в руки к неприятелю? А что было бы, если эти российские линкоры вошли в Финский залив в 1941 году с немецкими названиями и под нацистскими флагами, а их пушки стреляли бы в другую сторону? Да за один день обстрела Кронштадт мог превратиться в пустыню, а Ораниенбаумского плацдарма не существовало бы изначально!
В апреле 1918 года все газеты трубили о героизме участников Ледового похода, а его главный герой, Начморси А. М. Щастный был кумиром не только моряков. Но не подозревал он, находясь в зените славы, что жить ему оставалось менее двух месяцев. Не знал он тайных законов закулисной игры руководителей того государства во главе с Л. Троцким, по которым весь Балтийский флот должен был быть уничтоженным. Не знал, а потому, нарушив его, должен был быть судим Революционным трибуналом. В Петрограде «брать» его побоялись. Вызвали в Москву и 27 мая т. г. арестовали в кабинете Троцкого. Суд над А. М. Щастным был скорым. Обвинение против него было сформулировано так: «Щастный, совершая геройский подвиг, тем самым создавал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать её против Советской власти». Смертный приговор поддержали Ленин и Свердлов. Его привели в исполнение во дворе Александровского училища Москвы в 4 часа утра 22 июня 1918 года латышские стрелки. Последними словами героя были: «Смерть мне не страшна. Свою задачу я выполнил- спас Балтийский флот».
Но смертный приговор в отношении российского флота касался не только флота Балтийского. Выполняя тайные условия Брестского договора, побоявшись, что и на Черноморском флоте найдётся герой, подобный А. М. Щастному, власти дали срочный приказ о его уничтожении. 18 июня 1918 года в Цемесской бухте Новороссийска были затоплены 2 линкора, 6 эскадренных миноносцев, 9 эсминцев и другие пароходы, что по сумме затопленных без боя вымпелов составляло количество погибших в бою боевых кораблей при Цусиме.
Смертный приговор А. М. Щастному, спасшему большую часть боевых кораблей ВМФ СССР, был смертным приговором № 1 Российской Федерации, а его имя было вычеркнуто из истории на долгие годы.