Возведение на Волге каскада ГЭС и создание водохранилищ привели к необратимым экологическим и гуманитарным последствиям. Статья Олега Игорева из цикла «Экологические преступления большевизма» (продолжение; начало см. здесь, здесь и здесь).

Жигулевский (Куйбышевский) гидроузел

Жигулевский гидроузел — одна из самых масштабных «строек социализма» сталинского периода истории СССР, самая грандиозная по свои размерам ГЭС на Волге и самое огромное водохранилище на этой реке.

Масштабы Жигулевской ГЭС действительно поражают: длина земляной плотины, расположенной между зданием ГЭС и водосбросной плотиной составляет 2802,5 м, максимальная высота — 45 м, ширина по гребню — 85 м, объем — 28,5 млн куб. м. Эта ГЭС является второй по мощности выработки электричества в Европе.

Напорные сооружения ГЭС образуют самое большое в Европе Куйбышевское водохранилище («Жигулевское море»). Площадь водохранилища 6150 кв. км (!), длина 680 км, максимальная ширина 27 км, максимальная глубина 32 м. Отметка нормального подпорного уровня водохранилища составляет 53 м над уровнем моря (Гидроэлектростанции России. — М.: Типография Института Гидропроект, 1998. — 467 с.).

За столь грандиозными масштабами скрываются трагедии десятков тысяч строителей - заключенных ГУЛАГа, затопленные территории площадью более 6000 кв.км. (территория вполне сопоставимая с территориями ряда европейских страны), переселение десятков тысяч людей, для которых покидание родных мест стало личной драмой, и, разумеется, экологическая катастрофа, последствия которой обостряются из года в год.

Из истории строительства. Первая попытка — Самарлаг

1 августа 1937 года совместным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) было принято решение о строительстве гидроэлектростанции на Волге в створе Жигулевских гор (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1160. Л. 18, 19).

В советских газетах о разворачивающейся стройке с самого начала писали как о крупнейшей стройке современности, собирающей лучшие силы страны. Макет станции СССР гордо демонстрировал на Всемирной выставке в Нью-Йорке в 1939 году. Надо сказать, что на американцев грандиозность проекта произвела впечатление, но вряд ли кто-либо из жителей США представлял себе чудовищную цену, какую готово было заплатить руководство СССР за реализацию этого «проекта социализма».

В СССР газеты призывали строителей Куйбышевской ГЭС к небывалым трудовым подвигам: «Вся страна, весь многомиллионный советский народ следит за ходом работ на Куйбышевском гидроузле. Центральный комитет ВКП(б) и товарищ Сталин ждут от коллектива строителей подлинно большевистских темпов в работе. Оправдаем великое доверие народа, партии, правительства, вождя и учителя товарища Сталина! На страх врагам, на радость трудящимся всего мира создадим величайшее сооружение современности — Куйбышевский гидроузел — детище третьей сталинской пятилетки» (Волжская коммуна, 05.03.1939).

Множество советских газет трубило о трудовых подвигах, партийные и комсомольские органы призывали советских граждан ехать на работу на строительство ГЭС. Однако трудового энтузиазма (столь воспеваемого современными апологетами сталинославия) у советских людей тех лет, запуганных только что начавшейся очередной волной «красного террора» («Большой террор» 1937-1939 годов), было явно недостаточно для обеспечения строительства вольнонаемной рабочей силой. В результате советское руководство для обеспечения строительства пошло по проторенному пути — в 1937 г для строительства Куйбышевской ГЭС был образован Самарский исправительно-трудовой лагерь.

По мере начала и расширения строительства численность Самарского ИТЛ быстро возрастала. Число заключенных в октябре 1937 года составляло 2159 человек, в январе 1938 года — 15 894 человека, в октябре 1938 года — 30 233 человека, в январе 1939 года — 36 761 человек, в январе 1940 года — 29 546 человек, в августе 1940 года — 23 637 человек. (ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1140. Л. 140).

По численности заключенных «Самарлаг» занимал восьмое место из 42 лагерей НКВД и второе — среди лагерей, находившихся в европейской части СССР. В 1939 году в «Самарлаге» трудились 2,8 % от общей численности заключенных в системе ГУЛАГа (Население России в ХХ веке. Т. 1. 1900—1939 гг. М., 2000. С. 312–313).

Заключенные строили инфраструктуру, необходимую для основных строительных работ будущей ГЭС: дороги, жилье, мосты и т.д. Вот воспоминания об этом одного из заключенных: «Уже через день (после прибытия в «Самарлаг» — примечание О.И.) нас распределили по бригадам и нарядили на постройку шоссейной дороги, соединяющей площадку ГЭС со станцией железной дороги или с Самарой. Вся земляная работа делалась только вручную, и на насыпях, выемках, оформлении полотна и кюветах работало тысячи полторы заключенных, вооруженных лопатами и тачками. Рабочий день длился 10 часов, нормы выработки были установлены всесоюзные, но увеличенные на 25 % в соответствии с увеличенным рабочим днем.
Копеечная плата зависела от выработки, но никого не интересовала; важнейшим было то, что от выработки зависело количество еды, которое причиталось получить завтра. За полную выработку выдавали 800 г хлеба, миску жидкой каши утром, баланду и кашу вечером, миску баланды днем. При невыполнении нормы количество еды существенно уменьшалось, доходя при 50 % выполнения нормы до 400 г хлеба и как-то урезанной нормы прочей еды, которая по своей питательности не многого стоила по сравнению с хлебом, бывшим главным, что могло поддержать силы. Все были ослаблены предыдущими испытаниями, не ели досыта уже давно, большинство (и я среди этого большинства) не были натренированы в физической работе. Поэтому выполняющих нормы были только единицы — те, кто был поздоровее и посильнее от природы. Для прочих началось низвержение в голодный Гольфстрим, стремительное для слабосильных, вроде меня, и более плавное для тех, кто покрепче. Сегодня не выкопал 1,5—2 куба грунта, не вывез на тачке по хлипким доскам на нужное место метров за 100 эти примерно 3 тонны — завтра получишь только столько еды, что едва сможешь сделать половину нормы, и количество еды еще уменьшится» (из воспоминаний заключенного «Самарлага» В.Е. Соллертинский «Куда Бог смотрит», НИПЦ «Мемориал» (Москва). Архив. Ф. 2. Оп. 1. Д. 112. Л. 18—21. Копия).

Автору настоящих строк эти воспоминания очень напомнили условия содержания советских военнопленных и советских «остовцев» в нацистских лагерях времен Второй Мировой войны. Однако, вышеописанные события относятся к довоенному периоду…Странно, что в наше современное время сталинославие столь популярно, особенно среди публики, разделяющей исторические взгляды маргинального толка.

Летом 1940 года сообщения о строительстве Куйбышевского гидроузла и возведении Безымянской ТЭЦ (теплоэлектроцентра, который должен был обеспечивать электричеством строительство Куйбышевского гидроузла) пропали со страниц советских газет.

Проектно-изыскательские и строительные работы по Куйбышевскому гидроузлу были законсервированы постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) № 1780 — 741с от 24.09.1940 г. Официальной причиной являлась «нехватка рабочей силы». Это, разумеется, очередная ложь советского образца — ресурсы ГУЛАГа в СССР были безграничны, а если их в какой-то момент и не хватало, то карательная советская машина в скором времени обеспечивала нужное количество новых заключенных. Оказалось все намного прозаичнее — инженерно-проектные работы были выполнены на очень низком уровне. Основной проблемой были недостаточно крепкие грунты на месте предполагаемого строительства ГЭС. Сохранилось критическое письмо известного в СССР профессора-гидростроителя Александра Михайловича Сенкова В. М. Молотову: «…трудно себе представить другое, более дорогое и менее надежное решение, сопряженное с невероятными трудностями… Более того, осуществление схемы гидроузла… повлечет за собой неизбежность катастрофы. Основная ошибка руководителей строительства заключается в том, что они предполагали наличие в основании плотины прочной скалы, вместо которой оказались мощные отложения доломитовой муки... Такое решение нельзя рассматривать иначе как государственное преступление» (ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 24а. Д. 6. Л. 97–99).

Таким образом, все страдания заключенных «Самарлага» оказались напрасными. К тому же скоро началась Вторая Мировая война (на территории СССР) и строительство Куйбышевского гидроузла было отложено.

Из истории строительства. Вторая попытка — Кунеевский исправительно-трудовой лагерь

Специалисты института «Гидропроект» продолжили проектные изыскания в 1949 году. 21 августа 1950 года утвержден обновленный проект строительства Куйбышевской ГЭС мощностью 2,1 млн кВт. На месте будущей гидроэлектростанции развернулись строительные работы, которые вновь велись с использованием труда заключенных. На сей раз этот заключенные содержались в Кунеевском исправительно-трудовом лагере.

Кунеевский ИТЛ был образован в соответствии с Приказом МВД СССР № 0672 «О подготовке к строительству Куйбышевской ГЭС» от 06.10.1949 (ГАРФ Ф.Р-9401, опись 12, дело 167, том 1, листы 44–47, роторный экземпляр).

Численный состав лагеря демонстрирует следующая статистическая справка:

Примечание № 1. Филиппов С., Сигачев С. Кунеевский ИТЛ (ИТЛ и строительство Куйбышевской ГЭС) // Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960 : Справочник / Сост. Смирнов М. Б. — М.: Звенья, 1998.

Примечание № 2. Захарченко А. В. Лагерно-производственный комплекс НКВД-МВД в послевоенной экономике 1945 — начала 1950-х годов и гидротехническое строительство в Поволжье // Известия Самарского научного центра Российской академии наук : журнал. — Самара: Самарский научный центр РАН, 2013. — Т. 15, № 5.

В отличие от системы ГУЛАГа в целом, где максимальная численность заключенных приходилась на 1950 год численность заключенных Кунеевского ИТЛ достигла максимума в 1953—1954 годах, что связано с разворачиванием в это время основных работ по строительству. В дальнейшем численность заключенных оставалась достаточно высокой вплоть до закрытия лагеря с некоторым сокращением в 1956–1957 годах в связи с завершением строительства ГЭС и постепенной ликвидацией самой системы ИТЛ ГУЛАГа.

Среднегодовое количество осужденных Кунеевского ИТЛ в 1949–1957 годах составляло приблизительно 2,2 % от общего числа заключенных ИТЛ ГУЛАГа за этот период, достигнув в 1954 году максимального показателя в 4,7%. Кунеевлаг являлся одним из крупнейших лагерей в европейской части СССР, а на 1 июля 1955 года занимал третье место по всем ИТЛ ГУЛАГа (ГАРФ. Ф. Р-9414. Оп.1. Д. 1413. Л. 12).

Условия содержания и нравы в Кунеевском ИТЛ

Условия содержания в самом лагере были ужасающими. По воспоминаниям бывшего политзэка Кунеевлага, одного из организаторов тольяттинского общества «Мемориал» Василия Булычева «в лагерных бараках на одного заключенного полагалось два квадратных метра. Железные кровати ставили в два яруса. Каждый день заключенных гнали на стройку. Зимой 1953–1954 годов, когда начались бетонные работы на будущей плотине, самых молодых и здоровых политических перевели в поселок Шлюзовой. Зима тогда была суровой, а новый лагерь строить не стали. Рабсилу расселили в брезентовых палатках по 40 человек. Железная печурка от мороза не спасала, и заключенные сбивались на нарах потеснее — только так можно было отдохнуть перед следующей 12-часовой сменой. За смену нужно было уложить 10-12 машин бетона. Не все выдерживали такое напряжение. Больных отправляли в Самару, мертвых хоронили под номерами, без имен. На место больных и умерших каждый месяц шли новые этапы» (документальный телефильм «Половина века», «Лада ТВ — ТНТ», 2004).

Советская пропаганда вновь зазывала советских людей на строительство, завлекая мифами о трудовой романтике строительства, романтикой молодежных отношений и так далее и тому подобное…

Пропаганда дала свои результаты. Ветеран гидроэнергетики, в свое время начальник Главгидроэнергостроя Минэнерго СССР, Лауреат премии Совмина СССР Виктор Борисов приехал на стройку в 1953-м молодым специалистом. Выпускник Куйбышевского гидротехнического института, краснодипломник, начитавшись бравурных статей, он сам выбрал свое первое место работы. Но… «Я не ожидал, что приеду на стройку коммунизма и увижу громадные заборы высотой шесть-семь метров с колючей проволокой наверху, — вспоминает Виктор Иванович. — Оказалось, что эту стройку вели заключенные. А инженерно-технический состав был только из вольнонаемных. Среди заключенных были три категории. Первая — политические, 58-я статья, это были очень дисциплинированные, порядочные, интеллигентные и работящие люди. Политические составляли процентов двадцать пять. Процентов шестьдесят — так называемая бытовая статья, бытовики. Это, в основном, люди, пострадавшие за кусок хлеба, который унесли из пекарни, за колоски при сборе зерновых. За это тогда строго наказывали, от пяти до десяти лет. И третья категория — воры в законе и так называемая шобла…».

Как видно из вышеприведенной статистики большинство строителей были заключенные, меньшинство — вольнонаемные. Эти два мира соприкасались между собой и, неизбежно, уголовные нравы проникали в нравы гражданских строителей.

В части III настоящей статьи уже рассказывалось о том, как невинные скромные девушки приезжали на строительство Горьковской ГЭС и под влиянием ужасающих нравов, царивших на стройке, очень быстро становилась развратницами и оторвами.

Нравы, царившие на строительстве Куйбышевской ГЭС были еще более ужасны.

Вот письмо девушки по фамилии Чиркова из Удмуртской АССР, датированное 27 октября 1950 года: «Здравствуйте, многоуважаемый товарищ начальник строительства! Это письмо вам пишет простая русская девушка из Удмуртии. Я очень много читала о новых стройках коммунизма, да и не только я, но и вся наша страна следит за началом этого великого строительства. В последнее время я очень много думала и твердо решила работать вместе со всеми людьми, вместе с вами строить эту ГЭС назло англо-американским агрессорам, которые пытаются развязать новую войну. Мне еще хорошо помнится та война… Мое сердце кипит негодованием. Мне хочется что-нибудь делать, трудиться на зло им! Сейчас я готова взяться за любую работу… как бы это ни было трудно. Мне 18 лет я учусь в 9-м классе. Я могу окончить школу без отрыва от работы. Я думаю, что вы зачислите меня в ваш большой коллектив, и приеду к вам по первому вашему вызову. Таков долг комсомольца» (Волжская ГЭС имени В.И. Ленина, 1950–1958 гг., Документы и материалы. Партархив Куйбышевского обкома КПСС, Куйбышев, 1963).

С какой же моральной средой могла столкнуться эта невинная девушка, написавшее такое наивно-восторженно письмо?

Сохранились воспоминания о массовых надругательствах над женщинами. Бывший председатель Ставропольского горисполкома А. Т. Паренский в своих воспоминаниях сообщил некоторые подробности, связанные с событиями того времени в Кунеевском ИТЛ. В частности, он рассказал, что в середине лета 1953 года из лагерей Куйбышевгидростроя по «бериевской» амнистии начали освобождать сотни заключенных, среди которых были и отъявленные рецидивисты. От таких субъектов начальство постаралось избавиться в первую очередь — мол, без них в лагерях станет спокойнее. При этом в первые дни после Указа на свободу выходили лишь исключительно амнистированные преступники-мужчины, а вот большинство женщин по-прежнему оставалось в местах лишения свободы. Дело в том, что почти все они в свое время были осуждены по 58-й статье, которой «бериевская» амнистия не коснулась, и потому освобождению из женских лагерей подлежали лишь немногочисленные здесь воровки и расхитительницы, или те из числа осужденных, которые имели малолетних детей или были беременными.

Однако уже вскоре в комиссию по освобождению сплошным потоком пошли документы и из женских лагерей. Из них следовало, что чуть ли не все женщины-заключенные Куйбышевгидростроя в конце июня неожиданно… забеременели. Члены комиссии некоторое время недоумевали, как это можно забеременеть в женском лагере, однако вскоре им стало все понятно. Согласно агентурным данным, решить эту «задачу» зечкам, решившимся на подобный путь освобождения из лагеря, в конце июня — начале июля в массовом порядке «помогали» чуть ли не все мужчины, имевшие отношение к женским лагерям. В их числе были и бесконвойные заключенные, и вольнонаемные рабочие, и технические специалисты, и даже сотрудники лагерной охраны. В итоге всеобщая «скоропалительная» беременность и последовавшая вслед за этим волна освобождения женщин-заключенных оказалась столь массовой, что в конце 1953 года все женские лагеря Куйбышевгидростроя пришлось полностью закрыть» (Паренский А. Т. Судьба моя — Тольятти: Записки председателя горсовета. — Тольятти: Изд-во фонда «Развитие через образование»).

С высокой вероятностью идет речь о том, что беременности женщин были далеко не добровольными, а властями строительства организовывались массовые надругательства над женщинами. И, если такие вещи происходили в лагере, то надо полагать, что и за пределами лагеря нравы были те же, ибо таков был нравственный профиль всего сталинского общества.

Антисоветские настроения в Кунеевском ИТЛ. «Группа революционных марксистов»

КГБ с помощью своей лагерной агентуры разрабатывал участников этой группы в течение всего 1955 года и в первые месяцы 1956 года. Почти все они оказались молодыми людьми 25–28-летнего возраста, осужденными по 58-й статье — на лагерном жаргоне «контриками». Среди них были офицер Красной армии Аркадий Суходольский, студенты киевских вузов Ростислав Доценко и Анатолий Мирошниченко, раскулаченные крестьяне с национальных советских окраин Дмитрий Слободян и Антанас Стасишкис, бывший боец белорусского партизанского отряда Дмитрий Писарев, и некоторые другие.

Несмотря на различие в происхождении, профессии и причинах попадания в лагерь, всех их вскоре после смерти Сталина объединила одна и та же идея - о том, что в нашем государстве остро назрели скорейшие и коренные перемены.

Как записано в обвинительном заключении по этому делу, «подпольная антисоветская организация ГРМ и ее участники, будучи противниками политической системы в СССР, извращая марксизм и лицемерно прикрываясь его учением, с враждебных позиций рассматривали всю историю развития Советского государства, характер его общественного строя, политику КПСС и Советского правительства…» Далее отмечается, что молодые лагерники не просто тайком собирались все вместе, чтобы позлословить в адрес партии и правительства, но дошли до весьма серьезного этапа подпольной работы: они разработали программу и устав своей организации, тексты которых впоследствии были обнаружены при аресте группы.

В программе ГРМ содержались такие оценки государственного строя в СССР и деятельности Коммунистической партии, которые на многие десятилетия опередили свое время. В частности, эти молодые «революционные марксисты» уже в середине 50-х годов категорически отрицали социалистический характер Октябрьской революции, говорили о перерождении КПСС и превращении ее в орудие подавления воли народа, а государственный строй, существовавший в то время в СССР, называли не иначе, как «антинародный диктаторский режим» и «госкапитализм».

В связи с этим главной задачей своей организации лагерные диссиденты считали очищение государства от тупиковых идеологических догм и перевод государственной экономики на с милитаристских на мирные рельсы. Сейчас мы знаем, что лишь в период перестройки конца 80-х годов в рядах правящей компартии появилась группа «Демократическая платформа в КПСС», в программе которой в числе других были и большинство из перечисленных выше пунктов.

Лидеры «ГРМ» довольно много успели сделать и в своей практической работе. В частности, ими была разработана довольно эффективная система шифров, кличек и общей конспирации, что позволило подпольщикам даже в условиях исправительно-трудового лагеря больше года проработать без провалов. При вступлении в организацию человек должен был пройти серьезную проверку, и лишь потом он постепенно посвящался в отдельные тайны и секреты ГРМ. А двоим членам группы, освободившимся из лагеря в середине 1955 года, было поручено налаживание связи с единомышленниками в Ленинграде, Киеве и Ставрополе. К сожалению, эти посланники свою задачу не выполнили, потому что люди, к которым они приехали в указанных городах, им не поверили и на сотрудничество не пошли. А 15 апреля 1956 года, во время нелегального собрания, проходившего в одной из бригадных будок на территории строительства водосливной плотины Куйбышевской ГЭС, опергруппа КГБ арестовала почти всех активистов ГРМ.

По решению суда, состоявшемуся в августе 1956 года, лагерные диссиденты были признаны виновными в совершении контрреволюционных преступлений, предусмотренных ст. 58-10 и 58-11 УК РСФСР. В итоге каждому из них к его предыдущему сроку добавили от 2 до 8 лет лишения свободы.

О прочих антисоветских проявлениях в Кунеевском ИТЛ

Из воспоминаний полковника в отставке Владимира Арсентьевича Токмакова который во времена строительства Куйбышевской ГЭС был замполитом лагерного отделения № 16.

«Мне запомнилось дело одного профессора, доктора технических наук, заведующего кафедрой одного из вузов Украины. Вся его вина в совершении контрреволюционного преступления состояла в том, что во время предварительного обсуждения чьей-то диссертации на соискание ученой степени кандидата технических наук один из членов комиссии сделал следующее замечание: а почему диссертант в своей работе не учел одно из последних выступлений И.В. Сталина? Заведующий кафедрой на его реплику отреагировал так: «Причем здесь товарищ Сталин? В диссертации идет речь о сугубо технической проблеме, а Иосиф Виссарионович в этом вопросе не компетентен».

Слова профессора были поддержаны и другими преподавателями, участвовавшими в обсуждении. Как мы потом выяснили, в протоколе заседания был записан только вопрос об И. В. Сталине, но ответ на него секретарь по понятным соображениям сюда не внесла. Однако и помимо секретаря в вузе нашлись преподаватели, которые сразу же после заседания диссертационного совета направили свои докладные «куда следует». В итоге заведующему кафедрой и еще нескольким доцентам суд уже вскоре предоставил возможность в течение 10 лет размышлять на лагерных нарах о том, компетентен ли товарищ Сталин в технических вопросах…»

«В 1955 году за неделю до святого праздника Пасхи, когда в нашем лаготделении состоялась лекция на антирелигиозную тему. Выступающего к нам направили по путевке Куйбышевского областного отделения общества по распространению политических и научных знаний. Примерно минут через 25 после начала прибежал библиотекарь Альтбух, который растерянно и сбивчиво стал говорить, что, мол, заключенные приезжего лектора откровенно «топят». Пришлось поспешить ему на выручку. Когда я вошел в помещение читального зала, то услышал, как один из заключенных, судимый по статье 58-10 (антисоветская пропаганда и агитация), задавал лектору вот такой каверзный вопрос: «У Ленина в томе таком-то, на странице такой-то, сказано то и то, а у Сталина в томе номер такой-то, на странице такой-то, по тому же поводу говорится совсем другое. Так кто же из них прав?»

Непосредственно выступление к тому моменту уже завершилось, а заключенные обступили трибуну и откровенно подсмеивались над незадачливым лектором. А тот, обливаясь потом, пытался что-то ответить въедливому слушателю, но не смог, и вскоре запутался окончательно. А заключенный, задавший этот принципиальный вопрос, но так и не получивший на него вразумительного ответа, тем временем заявил: «В свое время, еще на воле, я говорил по поводу этих цитат Ленина и Сталина точно так же, как и вы сейчас, при объяснении. Так мне за мои слова дали 10 лет. Но вы сейчас почему-то на свободе, а я в лагере. Это разве справедливо?»

Лектор от такого сравнения немедленно же впал в прострацию, и тут я понял, что человека надо спасать. Очень громко (а мой голос все в лагере хорошо знали) я произнес: «Что тут за спор? Кому и что неясно?» Заключенные, увидев начальника политотдела, тут же стали передо мной извиняться — мол, мы только хотели уточнить некоторые мелочи в выступлении лектора. Уже через минуту зал опустел, словно по команде «пожар». Капитан Ничушкин повел незадачливого докладчика ко мне в кабинет, а я задержался на несколько минут. Когда я снова зашел к себе, то увидел, что лектор держит стакан с водой двумя руками, но пить не может, потому что у него дрожат руки, а стакан мелко стучит о зубы. Пришлось пригласить дежурного фельдшера М.Н. Яковлеву, которая принесла успокоительные средства. Когда лектор немного пришел в себя, то он лишь смог меня спросить: «Если меня посадят, в каком лагере я буду сидеть?»

Пришлось успокоить беднягу, что о происшествии никто и ничего не узнает. Капитан Ничушкин отметил ему командировку и написал отзыв о высоком идейно-политическом уровне его выступления. После этого наш визитер попросил довезти его до автостанции, отказавшись от проведения еще одного подобного мероприятия в соседнем лаготделении».

Это только некоторые примеры из антисоветских проявлений, которые были в Кунеевском ИТЛ. Огромность этого лагеря сказывалось - несмотря на жесткий режим содержания лагерная администрация не могла полностью подавлять все проявления инакомыслия. Иногда в Кунеевском ИТЛ даже были небольшие бунты против условий содержания, которые, разумеется, быстро и жестоко подавлялись, а виновные репрессировались.

Без Кунеевского ИТЛ никакой Куйбышевской ГЭС — этого строительного гиганта сталинской эпохи — никогда бы не было. Заключенные не только строили саму ГЭС, но и подготавливали огромные территории к затоплению будущим Куйбышевским водохранилищем.

Но о трагедиях, связанных с Куйбышевским водохранилищем, и об экологических последствиях затопления более 6000 кв. км территории — в следующий раз.

(Продолжение следует.)