Поделиться:
23 декабря 2016 09:13

Иван IV: в памяти или в памятнике? (Часть VI)

Какого мнения придерживались русские ученые об одной из самых противоречивых личностей в отечественной истории  (продолжение; предыдущие части — IIIIIIIV, V).

Влияние «Избранной Рады» рухнуло на фоне вялотекущей кампании в Ливонии. На протяжении всего 1560 года царь Иван Васильевич слал воеводам гонца за гонцом, полагая, что «вся Германия» могла быть завоевана в течение лета, если бы не «злобесные протыкания» бояр. Фактически боевыми действиями на Северо-Западе руководил Алексей Адашев и в глазах государя он превратился в виновника военной стагнации.

В начале осени по Высочайшему повелению Адашев принял в управление завоеванный замок Феллин, бывшую резиденцию Ордена, и тем самым его статус резко изменился. Однако вскоре Иван IV приказал перевести Адашева из Феллина в Юрьев, в подчинение местному воеводе Хилкову, который весьма пренебрежительно отнесся к опальному окольничему. Кроме того, правительство объявило о конфискации костромских и переславских земель Адашева. В конце-концов Адашев заболел горячкой («огненным недугом») — вполне возможно на нервной почве — и сравнительно быстро скончался в конце 1560-го или в 1561 году. Сильвестр, остававшийся в Москве после отъезда Адашева в Ливонию, объявил царю, что намерен уйти в монастырь, и принял постриг в Кирилловом монастыре. В середине 60-х годов он скончался.

На фоне расставания со своими старыми соратниками царь Иван Васильевич пережил психологическую травму: летом 1560 года умерла царица Анастасия. После ее кончины у государя остались маленькие дети: наследник престола Иван и Федор — будущий царь Федор Иоаннович, последний представитель династии Рюриковичей на московском престоле. С 1560-х годов при дворе циркулировала версия об отравлении государыни недоброжелателями. Не исключено, что подобные слухи импонировали подозрительному царю. Действительно, на рубеже XX и XXI веков при исследовании останков Анастасии специалистами в значительной концентрации были обнаружены ртуть, мышьяк и свинец, но конспирологическая версия о ее отравлении остается дискуссионной.

После крушения «Избранной Рады» московский двор изменился. Сдержанность и скромность сменили роскошные пиры и потехи. Недоброжелателей-бояр царь принуждал пить «чаши великие», и в этом смысле Петру Алексеевичу было кому наследовать. Первую чашу, полную «зело пьяного пития», выпивал Иван Васильевич, после чего столь же суровые чаши подносились прочим пирующим, пока все не упивались до «обоумертвия». Упиравшихся корили, сравнивая их бестактные препирательства с поведением Адашева и Сильвестра. С точки зрения самого государя, несмотря на всякие бесчиния, попойки отвечали государственным интересам: таким образом царь добивался популярности у народа и дворян, «сходя к немощи их, точию дабы нас, своих государей, познали», а не бояр-изменников. Укреплению монаршего авторитета способствовало и решение Константинопольского Патриарха признать право Великого князя Московского на царский титул.

После смерти супруги Иван Васильевич недолго оставался вдовцом. Сначала он собирался жениться на Катерине Ягеллонке, младшей дочери польского короля Сигизмунда I, но стороны не сговорились на условиях династического брака. Тогда сватов отправили искать невесту на Кавказ. Летом 1561 года юная княжна Кученей, происходившая из пятигорских черкасс, прибыла в Москву и приглянулась русскому царю. Она приняла крещение с именем Мария и получила известность как царица Мария Темрюковна, скончавшаяся восемь лет спустя. Единственный ребенок в этом браке — царевич Василий — умер в двухмесячном возрасте в 1563 году.

Смерть царицы Анастасии не поколебала при московском дворе позиций ее родственников — Захарьиных-Юрьевых. Несколько бояр из этого рода попали в число душеприказчиков государя. Из пяти бояр, входивших в регентский совет, которому надлежало управлять государством в случае смерти царя при малолетнем наследнике, трое принадлежали к семье Захарьиных, а четвертый был их родственником. При этом авторитетом и популярностью среди знати Захарьины не пользовались. Родовитые бояре полагали, что Иван Васильевич позволяет всяким выскочкам покушаться на прерогативы Боярской Думы.

Ставленник Захарьиных — Никита Фуников-Курцев — возглавил Казенный приказ, исполнявший функции финансового ведомства. В этой должности он немало преуспел и по существу попытался создать первый сбалансированный бюджет Российского государства, в котором расходы соотносились бы с доходами. Дьяк Иван Висковатый стал государственным печатником. Он заменил «меньшую» великокняжескую печать большой печатью. Приказные бюрократы постепенно теснили старую знать.

Решительный конфликт разыгрался вокруг крупной земельной собственности. Иван IV заявил о своем намерении ограничить княжеское землевладение. В соответствии с новым уложением, принятым зимой 1562 года, княжата лишались права продавать и менять старинные родовые земли. Тем самым московский царь выступил как революционер, подорвавший право частной собственности. Земли умерших владельцев, ранее достававшиеся монастырям, отныне переходили в казну. Понятно, что новые порядки вызвали резко негативную реакцию со стороны представителей княжеской аристократии. Так постепенно складывались предпосылки для кровавого государственного террора против подлинной и мнимой оппозиции царской власти. В немалой степени конфликт обостряли и военные неудачи.

На прибалтийском театре военных действий ситуация продолжала оставаться напряженной. Ливонский Орден прекратил существование зимой 1562 года, на его земли претендовали Великое княжество Литовское, Дания и Швеция. Москва попыталась предупредить формирование враждебной коалиции, заключив договоры с датчанами и шведами, и обратила все силы против Литвы. Главный удар наносился по Полоцку — важной пограничной крепости, прикрывавшей путь на Вильну. В Полоцком походе приняли участие более 18 тыс. дворян, выступивших с многочисленной вооруженной челядью, более семи тысяч стрельцов и казаков, а также несколько тысяч служилых татар. Общая численность ополчения, включая холопов, вероятно, превысила 50 тыс. человек.

Зимой 1563 года русская рать двинулась от Великих Лук на Полоцк. Движение сопровождалось многочисленными заторами и нарушением военной организации. Тем не менее, никакие препятствия, в том числе плохие коммуникации, не смогли остановить наступления. В первых числах февраля русские подошли к Полоцку и после массированных артобстрелов в середине месяца гарнизон крепости сложил оружие. Взятие Полоцка стало последним крупным достижением России в многотрудной Ливонской войне. Далее начались военные неудачи и бесплодные переговоры.

К сожалению, став важной фигурой в международных отношениях, московский государь не проявил дальновидности и мудрости. В переговорах с другими монархами он нередко проявлял высокомерие и выставлял трудновыполнимые условия, например, требуя от литовцев очистить все бывшие ливонские земли до Двины. В результате, вместо заключения мира, противник решил продолжить вооруженную борьбу и зимой 1564 года в битве на реке Улла разбили полоцкую армию князя Петра Шуйского, погибшего в этом трагическом сражении. Смоленской армии пришлось покинуть пределы Литвы, после чего крымский хан отказался от союза с Москвой и снова стал угрожать южнорусским рубежам.

(Продолжение следует.)

Помочь! – поддержите авторов МПИКЦ «Белое Дело»